Эля Хакимова - Пепел Снежной Королевы
– Я наколю тебя, как индейку на вертел, и зажарю вместо твоего слуги!
Но всем, кто был свидетелем этой потасовки, уже стало ясно, как мало шансов у Аргайла претворить свои намерения в жизнь. Корки теснил его, перехватив инициативу и демонстрируя, за что именно заслужил репутацию лучшего фехтовальщика своего времени.
Это было тем неожиданней, что Аргайл имел значительное превосходство в росте, а следовательно, и в длине руки с оружием. Корки даже в башмаках, снабженных высокими каблуками, на голову уступал кузену в росте. Однако с излишком компенсировал это виртуозным владением клинком и поистине железной рукой.
Превосходство одного из бойцов было очевидным. Когда Аргайл удваивал усилия в яростном броске – его дыхание становилось хриплым, а по лицу градом катился пот, смывая пудру и обильные румяна.
Корки же, сдерживая натиск, спокойно срывал все планы нападающего. Он заставлял соперника работать то примами, то секундами, менять защиту терциями на защиту квартами.
Наконец Корки решил, что пора положить конец поединку, чтобы не обмануть ожидания благородных господ, их слуг и пришедшего в себя Ролли. Он провел длинную стоккаду de pied ferme [8], отскочил и нанес еще один удар, на долю секунды зафиксировав клинок напротив сердца противника.
– Ну все, Корки, прекрати немедленно, – громовым голосом приказал Денвер, когда тот молниеносным ударом выбил рапиру из рук противника и приставил свою шпагу к груди Джорджи.
Корки сделал последний шаг назад и, резко стартовав с правой ноги, одним жестом провел шпагой вдоль всего тела противника. Великолепный камзол и шелковый жилет грудой тряпья упали к ногам Аргайла.
– Да, пожалуй, мне пора, как ни жаль покидать такое любезное общество, – глумливо согласился Корки. – Мистер Ролли, от всей души призываю вас восстать с пола и вспомнить о своих обязанностях. Я, собственно, за тем и разыскал вас, чтобы сообщить о своем намерении тронуться в путь немедля.
Не сводя глаз с побежденного и почти обнаженного соперника, молодой человек не отнимал шпаги от его тяжело вздымавшейся груди.
Совершенно спокойный и даже несколько расслабленный Корки снова перевоплотился из сосредоточенного и смертельно опасного человека в томного и куртуазного великосветского прожигателя жизни.
Ролли, возрадовавшийся возможности ретироваться, выскочил из помещения и со всех ног кинулся в покои леди Фрэнсис за вещами и дорожным сундуком господина.
Спустя всего несколько минут он присоединился к хозяину. Корки стоял рядом с запряженной каретой и коротал время в ожидании слуги за приятельской беседой с лордом Денвером.
– Корки, Корки! Он ведь провоцировал тебя, – качая головой, грустно говорил Денвер. – Ты должен быть более сдержан…
– Для жалкого ублюдка, ты хочешь сказать, Дуглас, – предположил с горькой улыбкой Корки, сдувая несуществующую пылинку с рукава своего щегольского камзола.
– Ты ведь знаешь, что я не это имел в виду! Когда ты уже смиришься с существующим положением вещей и окружением болванов, подобных Аргайлу!
– Когда-нибудь, возможно, дружище, – пообещал Корки. – Наконец и вы, мистер Ролли! Я уж думал, что вы опять вызвали необоримое желание у окружающих лишить вас груза бренной жизни. Прощай, Дуглас, надеюсь увидеть тебя на балу.
Карета, загремев, тронулась, оставив задумчивого лорда Денвера. Он печально покачал головой и с досадой пнул камешек, прежде чем присоединиться к обществу, в котором со скоростью лесного пожара уже разошлась новость о великолепном развлечении, свидетелями которого посчастливилось стать лишь избранным.
Леди Фрэнсис, прикрыв довольную улыбку веером, особенно грациозно склонила голову, приветствуя мрачного Аргайла, ненадолго лишившегося выражения скуки на своем спесивом лице. Обещали фейерверк и представление актерской труппы, специально приглашенной для развлечения гостей хозяином поместья.
Глава 11
– Куки! – Отец кинулся к дочери, как только она вошла в дом. – Скоро начнется!
– Что начнется? – Изумленная Куки едва поспевала вытягивать руки из рукавов, пока Рэйли помогал ей снять пальто. – Извини, я задержалась.
– Ну что ты! Все понятно, работа есть работа, – утешил ее он и пояснил: – Я боялся, что ты не успеешь.
«Я и не успеваю, – подумала Куки. – До чего же он мало меняется с возрастом, как я не замечала раньше?» Внимательно приглядевшись, она заметила и такую же курчавую белоснежную гриву, и крупные руки, и тяжеловатую нижнюю челюсть с ямочкой на подбородке, в которой все время виднелась щетина, свободно произраставшая вне зоны досягаемости бритвенного лезвия. Даже глаза, цвета выдержанного виски, были такими же, как помнила Куки с детства.
– Миша уже здесь?
– Ага, и парень спустился. В гостиной сидят. По-моему, Шекспира читают… Хорошо, что ты решила помочь Питеру с Мишель и ее э-э-э… Работодателям надо помогать. Им тогда будет сложнее не выплачивать премии или увольнять без предупреждения. И вообще, знаешь, с ним веселее как-то стало на палубе…
– Как же пирог! – кинулась, Куки в сторону кухни. – Совсем забыла!
– Все в порядке, я поставил его в духовку, как ты и просила в записке, – успокоил отец. – Думаю, еще минут пятнадцать. – Он взглянул на циферблат своих часов. – Он всего десять… одиннадцать минут там стоит.
– Д-да, еще рановато, – согласилась изумленная Куки. – Я сейчас.
Девушка скрылась в своей комнате. «Что за… Какая записка? Какой пирог?.. Яблочный, да, конечно. Но кроме яблок (в избытке имевшихся в доме и хранившихся в подвале тщательнейшим образом завернутыми в бумагу) для пирога нужны еще мука, яйца, всякие разрыхлители и, разумеется, сахар!»
Все еще теряясь в догадках, Куки заперлась в комнате. Меньше всего сегодня она думала о пироге или импровизированном семейном празднике. Она не вспомнила о покупке продуктов ни разу за весь день. О пироге – да, думала. О продуктах для него – ни секунды.
Наскоро просмотрев газеты, купленные по дороге, она поняла, что ни в одной из них не использован шрифт, похожий на тот, которым было напечатано объявление с портретом друга Мишель.
Значит, та газета действительно не местная. Девушка посмотрела на часы и поняла, что пора вынимать из печи в высшей степени таинственный пирог. Буде таковой существует в природе, разумеется.
Еще на дальних подступах к кухне она удостоверилась, что пирог точно есть. Чудесный аромат корицы, ванили и закарамеленных в сахарной пудре яблок разносился по всему дому.
Мимоходом заглянув в гостиную, где отец в ожидании трансляции розыгрыша лотереи громко выражал свое неудовольствие качеством судейства в матче с участием любимого футбольного клуба, она глубоко вздохнула. Мишель и ее таинственный друг тихонько сидели на ковре, взявшись за руки, – ну просто идиллия!
Да. Пирог томился в печи, уже совершенно готовый предстать перед этим суровым миром. Машинально вынимая его из духовки, ставя на огонь чайник и выставляя на поднос праздничные чашки и серебряные приборы, Куки все еще размышляла о странном спасении их маленького праздника путем чудесного явления главного его атрибута.
– Тебе помочь, Куки? – заглянул отец, взяв поднос с чашками, оглянулся на противень: – Пирог пахнет замечательно! За один только запах можно отдать полкоролевства.
И, одобрительно крякнув, вышел, гремя фарфором. Что-то он там говорил о записке… Куки всего мгновение помедлила, прежде чем опуститься к мусорному контейнеру.
Смятый листок из блокнота, подвешенного на холодильник, валялся на самом видном месте в обществе пивных банок и скорлупы от яиц, пожертвовавших свое содержимое на ударную утреннюю дозу холестерина для отца.
Услышав шаги в коридоре, Куки схватила бумагу и с видом внезапно проснувшейся выпрямилась навстречу вошедшему отцу.
Убрав руку с находкой за спину, Куки удивила его обворожительнейшей улыбкой и спрятала записку (если это была именно она) в карман. Затем присоединилась ко всем в гостиной.
Главный приз он не выиграл. Хотя ему удалось произвести изрядное впечатление на скептически настроенную дочь. Не совпала всего лишь одна цифра.
Денег это обещало немного (меньше, чем он заплатил за билет, и гораздо меньше суммы, потраченной на все билеты за последние тридцать—сорок лет). Но эффект был произведен не меньший, чем пирог, оправдавший самые смелые предположения, сделанные на основании одного только аромата.
Мишель была в восторге с самого начала и категорически от всего. Ромео только раз порадовал присутствовавших цитатой из печальнейшей повести на свете. Зато проявил крайний интерес к лотерее и формуле.
Проводив Мишель и заперев по инерции юношу на мансарде (к чему? ведь он, судя по всему, все равно мог разгуливать по дому в любое время, когда ему заблагорассудится – еще и пироги при этом выпекая!), Куки поняла, что это один из лучших вечеров за последнее время.
