Петр Северцев - Приезжий
– Сдать БМВ в авторемонтную мастерскую.
– ...?! – сказал на это я.
– Немедленно! – добавил мой шизанутый друг.
В некотором ступоре я смотрел на экран. Текст на нем от этого не изменился. Жужжание кулера убаюкивало, в воздухе пахло больницей. Немного помолчав, мы вернулись к нашим баранам.
– Зачем? – задал я в пространство вопрос. Вообще-то это не в моих правилах, но как-то не удержался.
– Пусть там его подкрасят, отрегулируют, или еще что-нибудь! – литературным языком ответил мне Приятель.
– Излагай дальше, замнем для ясности, черт с тобой!
В глубине экрана мелькнул профиль Мефистофеля, он пил пиво, ехидно мне подмигивал и нехорошо облизывался.
– Найти Галаеву Викторию Юрьевну! Срочно!
Ну, хотя бы это понятно. Мефистофель удовлетворенно рыгнул.
– Дальше. Как можно быстрее, крайне желательно сегодня, максимум завтра вынести дополнительные сканеры движения за пределы этого помещения. Разместить на кухне и в прихожей. Подключить, обеспечить круглосуточное функционирование.
– Исправный сканер только один, – уже успокоившись, сказал я. – Где ставить будем?
– В прихожей, – Приятель был краток.
– Что у нас еще на сегодня? – надеюсь, мой тон был достаточно ядовитым.
Мефистофель на экране удрученно посмотрел в пустую кружку, сделал пасс рукой, и в ней запенилось пиво.
– Еще желательно отыскать свидетелей пожара в «Эльдорадо». Информация из пожарной части, занимавшейся им, недоступна.
Мефистофель допил свое пиво, паскудно ощерился и исчез.
Ну да, когда в пожарных частях поставят компьютеры с выходом в Интернет, мне уже будет глубоко за восемьдесят. Дела разрастались с быстротой снежного кома.
Я позвонил в авторемонтную мастерскую, сказал, что хочу устроить капитальную проверку машины, и попросил отбуксировать ее тягачом. Потом полез в закрома и отыскал довольно-таки примитивный датчик движения. Вообще-то возиться с разной электроникой для меня всегда было удовольствием, так что через час я его незаметно пристроил возле входной двери. Мы с Приятелем проверили – работает нормально. Для порядка я походил через дверь, Приятель давал знать звуковым сигналом, что он меня видит.
Как раз успел, чтобы увидеть вползающий в ворота тягач, выкрашенный в черный, с ядовито-желтыми полосками цвет. Тягач истошно загудел, давая знать о своем прибытии – очень хотел увидеть заказчика, то есть меня. Из него вылез здоровенный, мордой очень похожий на свою машину шофер, и начал прохаживаться туда-сюда, с профессиональным интересом поглядывая на стоящие во дворе машины. Его напарник курил в машине, из открытого окошка валил сизый сигаретный дым.
Полюбовавшись на все это, я схватил деньги и куртку и cсыпался по лестнице вниз. Не моргнув глазом, шоферюга взял деньги. На вопрос, что случилось с машиной, я ответил крайне уклончиво – мол, давно осмотр не проходила, и стучит и скрипит, и едет плохо. Философски сплюнув, шофер вытащил своего застенчивого напарника из машины, и они, затянув лебедкой Колянов БМВ на площадку тягача, отбыли.
Пришлось, кстати, незаметно забрать пушку из машины – мы с ней просто неразлучны. Купить ее, что ли у Коляна? Как, интересно, ему буду объяснять, почему машина в починке? Скажу, что зажигание, барахлит, что ли. Дожил уже почти до седых волос, но так и не понимаю страсти некоторых к личному автотранспорту. Удобно, согласен, не спорю, что серебристый цвет лучше, чем цвет «вареного огурца». И все, в общем-то. И никакие сильные эмоции для меня здесь не уместны. Вот, например, мой «москвич». Когда мне удается его убедить поработать – это удача, но он чертовски удобен для меня в другом. Он незаметен из-за своей, что там говорить, нелепой внешности. Хорошо, что мне не нужно пытаться его сейчас отогревать его и уговаривать проползти пару километров. До стриптиз-клуба «Торпеда» от Майской было минут десять – пятнадцать неспешной ходьбы. Пройдемся-ка мы пешком.
Клуб располагался на Центральном проспекте и заманивал посетителей, судя по самописным афишам, обилием местных рок-групп и любительским стриптизом. Вот только работать он начинал поздновато. Бар при нем открывался в четыре вечера, а музыка и все остальное – не раньше, чем с семи. А сейчас на моих часах было начало второго, но в этом были свои плюсы. Снизу, из подвала, в котором располагался клуб, пара худосочных (явно не охрана) парней выносили пакеты с мусором, оставшимся с прошлой ночи, и складывали его в кучу рядом с мусоркой. Куча получалась изрядная. Снизу доносились голоса и грохот мебели – шла уборка. Пару минут я понаблюдал за этим процессом, потом направился к парням, пристроившимся покурить около стены. Они довольно-таки настороженно уставились на меня.
– Леню вчера видели? – сурово поинтересовался я, рассудив, что терять мне нечего, вечером и так все выяснится.
– Какого Леню? – чуть не подавился один из курильщиков. На вид ему было лет семнадцать. Уж не знаю, за кого он меня принял, но испугался здорово.
– Ленку, какого ж еще. Так был он вчера?
– А, этот, – курильщику полегчало, он даже попытался улыбнуться, – был конечно, все пытался на сцену лезть, танцевать. А на кой вам этот педик?
– Бабы с ним не было? – проигнорировал его я. – Черненькой такой, Викой зовут?
– С ним? Баба? – второй курильщик покрутил головой – Ну вы даете!
– Она его все подружкой называет, – пояснил я.
– Не, он с телками никак. С педиками все обжимается, – заметил первый курильщик.
– Часто здесь бывает?
– Каждый вечер почти. А что он натворил? Вообще-то он тихий, – второй курильщик толкнул говорившего локтем в бок.
– Меньше знаешь, дольше живешь! – риторически сказал я им, и отправился дальше по проспекту. И успел услышать, как один полушепотом сказал другому:
– Мусор!
Сделав вид, что не расслышал, я, усмехаясь, продолжал идти дальше.
Значит, наш зайчик Леня, он же Лена, не сменил любимого места отдыха. Это радовало. В таком бестолковом городе, как Тарасов, найти человека или очень просто, или очень трудно.
По результатам поисков Приятеля в медицинских базах данных мы вытянули полный ноль. В медицинской карточке Галаевой значилось старое место проживания. Карта была датирована прошлым годом и содержала массу бесполезных сведений о здоровье гражданки Галаевой, а также о некоторых интимных ее проблемах. Последнее обследование она прошла за месяц до увольнения и никаких неожиданных или компрометирующих данных оно не дало. Всего на совести Галаевой было две прерванных беременности и несколько случаев неопасных венерических заболеваний!!!! – в общем, никакого криминала. Как уже и говорилось, полный ноль. Кроме того, любопытный Приятель нашел и медицинские карты всех остальных девушек, работавших (и работающих до сих пор) в массажном салоне. Результат тот же – множество медицинских терминов и никакой ценности. Была, правда, мысль о том, что наша беглянка сменила имя, вместе с местом жительства. Поэтому сейчас мой железный друг занимался титаническим трудом – сравнивал медицинские карты всех подходящих по возрасту жительниц Тарасова, пытаясь по совпадениям вычислить так нужную нам особу. Самойлова, кстати, за неcколько дней до своей смерти была вполне здорова. Она тоже числилась на особом учете в венерологии.
Вернувшись через полчаса в родные пенаты, я первым делом набрал номер «Эльдорадо». Терпеть не могу звонить по сотовому на улице – пережиток тяжелого прошлого, наверное. Приятель попытался было запротестовать – он там что-то перекачивал с сети, но быстро заткнулся, наверное, это было что-то не очень важное. После пары длинных гудков трубку сняли, и я услышал знакомый голос:
– Спорткомплекс «Эльдорадо», слушаю вас.
– Здравствуйте, Ирина Викторовна. Это Валерий.
– Добрый день, Валерий Борисович. Вы собираетесь посетить нас в ближайшее время? – в ее официальном тоне проскальзывали проказливые нотки.
– Уж лучше вы к нам, – наполовину шутя, наполовину серьезно ответил я. – Боюсь, что дела не позволят. А вот встретится с вами в нерабочей обстановке – это моя мечта со вчерашнего дня.
– Ну разве это мечта? Вот вилла в Ницце, или домик на Гавайях – это настоящая мечта, – по ее тону сложно было понять, серьезно ли она это говорит.
– Давайте тогда встретимся завтра и помечтаем вместе. Ну, скажем, о вилле на Гавайях. Заодно заедим чем-нибудь ту гадость, которой нас накормили китайцы. Если вы испугаетесь экзотики, то даже пиццей.
– Насчет обеда не знаю, но прогуляюсь с удовольствием. В то же время, на том же месте.
– Буду ждать с нетерпением, – я ничуть не преувеличивал.
– Теперь извините, Валерий, мне придется работать. – невесело сказала она.
– Не грустите, мне тоже. До свидания.
– Всего хорошего, – телефон донес слабый звук положенной трубки.
Я, глубоко задумавшись, ветрел в руках сотовый. И думал почему-то не о завтрашней встрече с Ириной, а о том, что в этом деле отчего-то не сходятся концы с концами. Дело производило очень странное впечатление, вызывало тревогу, причины которой я не мог понять. Оно было странным. Я имею в виду, по-настоящему странным. Каким-то перевернутым. И разрази меня гром, если я понимал, откуда это ощущение. Смысл не в том, что дело началось на год позже, чем было надо. И даже не в том, что все причастные к нему либо умерли, либо пропали. И не в том, что мне пытались подкинуть наркотики. Скорее, ключом было то, что это случилось слишком быстро. Как будто некто, причастный к этому делу, а скорее всего виновный в убийстве Самойловой, а может не только ее, узнал о том, что я занимаюсь этим делом чуть ли не раньше меня самого. Честно говоря, я знал только одного такого человека, и эта кандидатура мне совсем не нравилась. То есть абсолютно. Перебирая варианты, я почувствовал, что еще больше запутываюсь. Стоило занятся чем-нибудь другим и подождать, когда смутные подозрения примут хотя бы подобие формы.
