Михаил Петров - Гончаров приобретает популярность (Часть 1)
- Татьяна Никитична, Я слышал, что кроме клуба, в церви и спортзал был, и даже склад. Это правда?
- Ты правильно все слышал, и склад, и спортзал, и клуб, а ещё зернохранилище.
- Понятно. Ну что же большое вам спасибо. Вы мне здорово помогли.
- Да что там... Наверное ты большего хотел услышать, но большего я не знаю.
И все таки какого - то результата я добился. - Подумал я садясь в машину. - Теперь мне известно, что Крюков проведя всю ночь в церкви наутро был перемазан известью, о чем свидетельствует не только Татьяна Никитична, но и сумасшедшая старуха Михеевна. О чем это говорит? О том, что он занимался малярными работами и возможно не просто малярными, а малярно строительными. Например делал кладку, чтобы замуровать какую - то нишу или что - то в этом роде, а это в поисках утраченного дает мне некоторый шанс. Ну что, господин Гочаров, умен я у тебя?
- Умен как тот гусь который сегодня тебя ущипнул. Что толку от твоих умозаключений? Как ты себе мыслишь дальнейшее? Брать миноискатель и на глазах любопытных рестовраторов и их предприимчивых заказчиков, прощупывать стены? Допустим тебе повезет и ты обнаружишь тайник. Что дальше? На него тут же заявит свои права заказчик, который наверняка сделался владельцем церкви - музея. А дальше судьбу сохраненного церовного добра проследить не сложно. Оно попросту исчезнет, а точнее уплывет на запад и останется храм при своем интересе. Вот и подумай, а стоит ли все это затевать? Твоя неуемная энергия пойдет только во вред твоему народу, ты выдашь на потребу "новых русских" то, что ценою жизни сохранил сельский священник Крюков и получиться, что смерть он принял зазря. Имеешь ли ты на это право?
- Так то оно так, но зачем проверять стены когда за тобой кто - то наблюдает? Для этого предприятия существуют выходные дни и наконец ночи.
- Делай как знаешь, но постарайся так, чтобы потом не было передо мной стыдно. А если по большому счету, то распутывать этот клубок я бы тебе посоветовал с другого конца. Так будет безопасней.
- С какого же конца, господин Гончаров, что - то я вас не понимаю.
- Ты прекрасно все понимаешь. Начать нужно с ограбления банка. Правильней будет обезвредить грабителей и убийц, а уж потом спокойно заняться сокровищами.
- Тут я с вами абсолютно согласен, но уж как покажут обстоятельства.
- Недавно, в старой сортирной яме они тебе уже показали.
- Ну и зануда ты, Гончаров!
Госпожа Рафалович позвонила вечером следующего дня когда мы с тестем играли в шашки - рюмки. Я крупно выигрывал и посему едва держался на ногах.
- Французское посольство на проводе. - Взяв трубку представился я.
- Господин Гончаров? - Несколько удивилась старуха. - Кажется я не во время.
- Во время, потому что я сам собирался вам позвонить и отклонить ваше предложение, поскольку оно идет вразрез с моими морально - этическими принципами.
- Благодарю вас. Могли предупредить вчера. - Сухо вылепила мадам и бросила трубку, но уже через минуту позвонила вновь. - Я надеюсь у вас достанет порядочности не заниматься поисками моих ценностей в своих интересах.
- Я тоже на это надеюсь. - Ответил я и в свою очередь бросил трубку.
- С кем это ты так? - Спросил обиженный мною тесть.
- Да есть тут одна подруга из Франции. Надоела хуже горькой редьки. Алексей Николаевич, помните как несколько дней тому назад я просил вас раздобыть домашние адреса Голубева и Кондратова?
- Конечно помню и с поставленной задачей справился. Но ты сам не захотел влезать в эту историю.
- Уже захотел. Я займусь этим делом не далее как завтра.
- А меня - то в долю берешь?
- Ну куда же я без вас денусь. Старость надо уважать.
Юлия Федоровна Кондратова, вдова застреленного проверяющего, проживала на втором этаже, двухкомнатной квартире типового дома. Броская двадцатипятилетняя блондинка, она встретила меня в легком халатике, небрежно накинутом прямо на голое тело. Насколько я мог судить, она пережила настоящее потрясение. Несколько секунд растеряно, ничего не понимающе глядя на меня, она наконец уяснила что от неё требуется и хотела закрыть дверь, но мой, вовремя подставленный башмак лишил её этой возможности.
- Юлия Федоровна, простите ради Бога, я только на минутку. - Взмолился я протискиваясь в дверную щель.
- Ну что вам нужно? - Захныкала она. - Что вы все от меня хотите?
- Всего лишь несколько вопросов. - Притворяя дверь виновато ответил я.
- Вы кто, мент или журналист? - Гадливо скривив губы спросила она. Терпеть вас всех не могу. У меня такое горе, такое несчастье, а вы со своими грязными руками лезете ко мне в душу. Так кто вы такой?
- И не тот и не другой. Меня зовут Костей. Я был лучшим другом вашего мужа, а на похоронах не присутствовал потому что был в командировке. Ладно, быстро задавайте ваши вопросы и уходите. - По прежнему не приглашая меня в комнаты разрешила она. - Только побыстрее.
- В каком настроении в тот роковой вечер из дома уходил Юра? Когда... - На секунду замешкался я, потому что то ли от ветра, то ли по привычке, дверь в комнату за её спиной неслышно приоткрылась и в образовавшуюся щель я заметил волосатую мужскую ногу лежащую на разобранной кровати. Желтая ступня с крупным большим пальцем была примерно сорок четвертого размера и судя по тому как палец нервно шевелился я понял, что его хозяин внимательно меня слушает.
- Ну что вы замолчали? - Нетерпеливо подпрыгнула изменьщица. Говорите скорее.
- Да, конечно, простите. Когда он в тот вечер обещал вернуться? Пальцы желтой стопы выжидающе сжались, а потом большой оттопырился в сторону.
- Как всегда часам к двум ночи, а настроен он был как обычно. Ничего такого я в его поведении не заметила и это страшная несправедливость, что менты его подозревают в убийстве и ограблении. Мало того что они пятнают честь умершего, они и мое имя склоняют. Волки позорные.
- Я тоже так считаю, поэтому и пришел к вам. Хочу помочь, не дать запачкать имя Юры Кондратова. - Большой палец, подобно собачьему хвосту завилял радостно и дружелюбно. - Скажите Юлия Федоровна, а с кем последнее время проводил свой досуг Юра? С кем он встречался? - Палец вопросительно замер, как и я ожидая ответа.
- Ну разве так сразу скажешь? - Развела она руками так что пола халата приоткрыла розовый набухший сосок, а желтый палец облегченно заплясал дальше. - У Юры было много знакомых и в дом приходили разные люди.
- И все же не могли бы вы выделить кого - то конкретного? Того кому Юра доверял больше всех?
- Пожалуй что нет. Может быть Борис Антонов, но зачем это вам?
- Чтобы восстановить истину и справедливость. Вы знаете его адрес?
- Нет, но могу дать телефон. - Стопа вела себя неподвижно и потому о её настроении приходилось только догадываться. - Вот его визитка. Поковырявшись в мужнином бумажнике протянула она карточку. - А теперь извините, я очень устала.
В свою очередь извинившись перед ней я покинул квартиру, вышел из подъезда и обойдя дом вновь поднялся на второй этаж и занял позицию на межэтажной площадке. Примостившись у мусоропровода я закурил и приготовился к долгому ожиданию. Ждать пришлось довольно долго. Я уже успел выкурить с сивым дедком по десять сигарет, поругаться с дихлофосниками и познакомиться с двумя очаровательными девами, прежде чем кондратовская дверь открылась и неохотно выпустила молодого здоровенного жлоба. На его наглой роже блуждала перманентная циничная улыбка и не проходящее желание кому бы то ни было разбить морду. Скользнув по мне взглядом он приостановился видимо решая как половчее ко мне прицепиться, но я скромно потупил взор и орангутан с видимым сожалением спустился вниз. Через лестничное окошко мне было хорошо видно как он садится за руль белой "шестерки" номера которой я благоразумно списал заранее.
Теперь дело было за Ефимовым. В конце концов должен же он что - то делать если уж напросился в долю! Позвонив ему на работу я продиктовал госномер и велел разузнать о его владельце все и как можно больше. Кроме того считав с визитной карточки домашний телефон Бориса Антонова я попросил узнать его адрес. Заверив меня что к вечеру все будет готово довольный моими успехами тесть положил трубку, а я отправился по второму адресу, к следующей вдове.
Управляющий банком "Энерго", Петр Николаевич Голубев, в отличии от своих охранников, раньше проживал в собственном коттедже на берегу Волги. Его с трех сторон окружали высокие железобетонный плиты, а четвертую охранял крутой речной обрыв. Что и говорить, понимал Петр Николаевич толк в апельсинах, да только не успел насладиться жизнью вполне. Кому - то здорово он помешал. Кому, это понятно, а вот каким образом он им насолил? Или вычислил сам или ему кто - то на грабителей донес и он по простоте душевной решил сам с ними разобраться. Вот и разобрался, поиграл в детектива. Только странно, почему его перед смертью пытали? Ну убрали бы как положено за неуклюжий наезд, зачем же пытать?
