Марина Серова - Подвенечное платье цвета крови
– Ну, насчет возраста, это, знаешь, вопрос спорный. А может, в Турции есть любители «экзотики»?! Я как-то по «ящику» по НТВ видел в одной передаче исповедь пятидесятитрехлетней проститутки. И представь себе: она до сих пор работает! Трудится, так сказать, не покладая рук… или ног? А может, какого другого места… Но ведь трудится! А что касается внешних данных Аллы Овчаренко, тоже вопрос спорный. Я в прошлом году был в Италии, так там в стриптиз-баре выступала одна негритянка… Тань, я, как ее увидел, на неделю аппетит потерял! Я не расист, но тут, извините!.. Не то что с такой за деньги переспать – я бы отказался, даже если бы мне заплатили! А местные там в открытую говорят: плати, мол, и на час девочка твоя! Так что внешность Овчаренко – это еще, знаешь…
– Слушай, Андрюш, а ведь существуют еще подпольные цеха, где шьют одежду, а? – вдруг осенило меня. – В Москве уже несколько таких нашли и разогнали. Там азиатки работали без визы нелегально за нищенскую зарплату. Ты телевизор смотришь, сам, поди, знаешь!
– Хочешь сказать, Тань, у нас тоже кто-то организовал такой подпольный цех?
– А почему нет? Заметь: похитили именно швей! Не поварих, не врачих, не моделей, в конце концов…
– Да брось, мать! Подпольный цех! Ну ерунда, честное слово…
– Да подожди ты, Мельников! Ты видел, сколько у нас на вещевых рынках дешевого ширпотреба с этикетками дорогих брендов? Кто-то же все это где-то шьет!
– Ну не знаю, Тань, не знаю… Подпольный цех – это, как ни говори, такой геморрой! Нужно большое помещение, оборудование – машинки там и все такое… К тому же женщины должны где-то спать, что-то есть, то есть для них надо готовить… Чтобы они не завшивели, им надо мыться… нет, что ни говори, столько проблем! А еще надо организовывать похищение женщин, и еще как-то надо удерживать их в этом помещении! А значит, нужна еще и охрана, которой надо платить… Нет, нет, не думаю, чтобы наших мотористок похитили именно для этого.
– Тогда зачем, Андрюш?
– Кабы знать!..
Мы расстались с Мельниковым, и я поехала было на фабрику, чтобы продолжить такой интересный опрос работниц, но по пути решила завернуть к Светке в салон. Он расположен на одной из центральных улиц нашего города, совсем недалеко от фабрики. В просторном зале на пять кресел находились администратор и два мастера, одна из которых – моя подруга – как раз заканчивала делать укладку клиентке, вторая девушка-мастер от нечего делать перебирала бигуди в корзинке.
Светка кивнула мне на дверь, ведущую в комнату отдыха:
– Посиди там пару минут, ладно? Я скоро…
Я зашла в маленькую комнатку, где стояли стол, холодильник и пара стульев, сняла курку и повесила на напольную вешалку.
Вскоре Светка освободилась и зашла в комнату отдыха.
– Видала? Вдвоем с Ингой работаем: дождь, клиентов нет. Валюшка отпросилась… А ты чего чайник не включаешь? Давай чайку, что ли, попьем? Все равно следующий клиент – если, конечно, появится – Ингин.
Светка включила чайник и достала с полки две кружки и пакетированный чай.
– Только я ненадолго, – предупредила я. – Завернула по пути…
– Ой, Тань, а мы с Ростиком были вчера в японском ресторане! – Подруга поставила передо мной кружку и сахарницу.
– Ну и как?
– Наелись суши – до отвала! Я взяла тай и магуро, а Ростик ел сяке и киото. Такая вкуснятина! А еще я заказала жареные роллы. Это что-то!.. А потом до часа ночи мы катались в машине по городу…
– Чувствуешь себя счастливой?
Подруга вздохнула и улыбнулась:
– Чувствую… Да и много ли нам, женщинам, надо для счастья?! Романтический ужин в ресторане и обнова… Ой, Тань, к слову про обнову… Ты представляешь, Машка Иконникова себе такую юбку оторвала! Отпад! Я ее на днях видела. Такая длинная, почти до щиколоток, материал такой… не то тонкий драп, не то шерсть. Впереди складочка вот так, сама юбка узкая, книзу вот отсюда немного расклешенная… Цвет такой… почти терракотовый, но немного шоколадного оттенка. Знаешь, Тань, я, как увидела, просто обалдела! Я тоже себе хочу что-нибудь эдакое… гламурненькое…
– Так в чем дело? Пойди и купи.
– Ну ты даешь! – Светка разлила по кружкам кипяток и положила на стол несколько карамелек. – Да разве в магазине увидишь такое? Машка призналась, что в ателье юбку шила, по индивидуальному заказу. Нет, Тань, если уж обзаводиться новой юбкой, то только так – верняк! Чтобы, знаешь, ни у кого больше ничего подобного не было.
– Что ж, сходи в ателье…
– Обязательно схожу! У меня на днях калым был, так что денежки имеются… Слушай, а давай вместе сходим! Может, ты себе тоже что-нибудь закажешь? – Светка положила в рот конфету и шумно отхлебнула горячий чай.
– Свет, да я все больше в джинсах и брюках, ты же знаешь. И тепло, и удобно. Под них и кроссовки можно надеть…
– А вот и зря! Тебе юбки очень идут! Короче так, Тань: ты давай подумай, и если надумаешь, звони. Сходим в ателье, Машка дала адресок…
Через несколько минут администратор позвала Светку к клиентке, и та убежала. Я допила чай, надела курку и вышла на улицу.
Дождик заморосил снова. Я села в машину и задумалась. А может, и вправду сходить в ателье, сшить себе какую-нибудь юбку, ведь давно я ничего такого не делала. Будем щеголять с подругой в обновах и цеплять кавалеров! Вернее, цеплять буду я одна, Светка, кажется, прочно зависла со своим Ростиком. Ладно, вот как только закончу это дело, получу окончательный расчет – и сразу в ателье!
Я выжала сцепление, включила «дворники» и поехала на фабрику добывать новые сведения.
…Она сидела передо мной, маленькая и хрупкая. Это была уже пятая на сегодняшний день работница фабрики. Что она могла сказать мне нового? Женщина тридцати с небольшим лет, представившаяся Ларисой, поправляла рукой пышные волосы под зеленой косынкой и говорила, чуть заметно заикаясь:
– Я-то на фабрике всего пять месяцев работаю, так что женщин пропавших, считай, и не знала. Видела Королькову на Доске почета… Один раз с Бейбулатовой в очереди к кассе стояла. Я тогда еще удивилась: русская на вид женщина, глаза голубые, волосы русые – и на тебе! Бейбулатова. Это мне потом сказали, что у нее муж не то туркмен, не то татарин…
Я рассматривала стены столовой за ее спиной, рекламный плакат, призывающий пить «Фанту» и обещающий «неземное наслаждение». Лариса рассказала мне то же самое, что и остальные, даже меньше: на фабрику она пришла недавно, почти ничего не знает, о пропаже сотрудниц слышала не больше других.
– Лариса, а вот вы сказали, что работаете здесь всего пять месяцев, да? А до этого где работали? Если не секрет, конечно.
– Да какой секрет?! В одном ателье работала.
Я сильно удивилась:
– Что? Вы ушли из ателье на фабрику? Странно. Насколько я знаю, все стремятся сделать как раз наоборот. Ведь в ателье, насколько мне известно, заработки значительно выше, чем на фабрике.
Женщина горько усмехнулась:
– Выше-то они выше, это точно, и сама бы я из этого ателье никогда не ушла. Коллектив у нас был отличный, а хозяйка Элеонора – просто золото! Пахарь и талантливый модельер и закройщик. Нам она платила хорошо и не обижала, а тем, кто рацпредложения вносил, еще и премии щедрые выписывала. Все ее любили, и она нас, по-моему, тоже любила. Только Элеонора, к великому несчастью, умерла, и в ателье стала хозяйничать ее родственница – такая мразь, что у меня просто руки чесались дать ей в морду. Новая хозяйка вскоре нас всех уволила, оставила всего одну швею…
– Странно, – удивилась я, – как же она собиралась с одной швеей держать ателье?
– Не знаю, – поморщилась Лариса, – я туда больше никогда не ходила.
– Что так?
– Понимаете, обидно мне стало: я там без малого семь лет отработала, у прежней хозяйки на хорошем счету была, зарабатывала неплохо. Мы с Элеонорой почти подругами были, и тут на тебе! Эта идиотка всех разогнала! Тварь! Аферистка!..
– Почему аферистка? – уточнила я.
– Она мне зарплату не отдала, двенадцать тысяч, между прочим!
– Да, двенадцать тысяч – деньги немалые. Я представляю, как вам обидно.
– Да уж… До сих пор не могу успокоиться. Одно утешает: не только со мной так поступили. Нас троих уволили.
– Лариса, давайте вернемся к нашим, вернее, вашим пропавшим сотрудницам.
– Да я честно ничего не знаю! Мне самой девчат жалко. Говорят, нормальные они были бабенки, одна сама была несчастная: не так давно мужа похоронила. Как подумаю, что и я так могла пропасть… Я ведь тоже одна после вечерней смены домой ездила… Ну, теперь-то я одна не езжу, мы с двумя женщинами из нашего цеха объединились. Нам в одну сторону. До трамвайной остановки мы втроем идем, а там уж нас мужья встречают…
– Ну что ж, если вам добавить больше нечего…
Я встала. Лариса тоже встала.
– Спасибо вам за беседу…
– Да если бы я хоть чем-то вам помогла!
