Чингиз Абдуллаев - Стандарт возмездия
Для подстраховки арестованного посадили в изолятор Министерства национальной безопасности. Теперь оставалась проблема с настоящим племянником и его матерью. Их долго убеждали отправиться в район, где у сестры Кафарова были родственники. Родственники жили в высокогорном селении Чичи, в Кубинском районе, и добраться туда было довольно сложно. Селение было не особенно большое, отрезанное от других трудными дорогами, но на всякий случай в самом селении обосновались двое сотрудников местной службы безопасности, а настоящий племянник получил бесплатную путевку в Турцию и с удовольствием поехал в это турне. Чумбуридзе пришлось дать взятку в триста долларов в ОВИРе, чтобы парню быстро сделали паспорт. Раскрываться было нельзя, а на законных основаниях в ОВИРе паспорта не выдавали вообще, мотивируя это отсутствием пустых бланков.
О поездке молодого человека в Турцию знали только Рустам, майор Чумбуридзе и руководитель отдела в Министерстве национальной безопасности, с которым и координировалась вся деятельность СБК. Теперь оставалось ждать. В соседней с Кафаровыми квартире, где жили его вдова и две дочери, теперь жил сам майор Чумбуридзе и двое сотрудников МНБ. Теперь все ждали визитеров.
По логике Чумбуридзе, незваные гости должны были появиться именно в день приезда Рустама в Ашхабад. Один из сотрудников МНБ целый день продежурил у дома, изображая из себя продавца газет и журналов. В городе была огромная безработица, и многие молодые люди подрабатывали, торгуя газетами и журналами.
У офицера даже купили несколько журналов, но никто не появлялся рядом с домом Кафаровых. Это очень сильно тревожило Чумбуридзе. Всю ночь он не спал, прислушиваясь к шагам на лестничной клетке, словно надеясь, что незваные визитеры пожалуют ночью. Но так никто и не появился.
Едва дождавшись утра, он взял автомобиль и поехал к дому, где жила сестра Кафара Кафарова. Там тоже никто не появлялся ночью и ни о чем не расспрашивал. Он не успел вернуться к себе, когда позвонил телефон и взволнованный сотрудник МНБ, который вел наблюдение за домом сестры Кафарова, доложил, что у дома побывало двое людей, которые расспрашивали соседей, куда именно уехали хозяева и когда это случилось.
Чумбуридзе понял, что пора ждать гостей. В соседней квартире уже давно были установлены микрофоны, и они могли слышать все, что там происходило. В половине десятого в квартиру позвонили.
— Кто там? — спросила одна из дочерей Кафарова.
— Мы принесли небольшую посылку для Маира, — сказали из-за двери.
Девушка позвала мать. Время было трудное, опасное. В городе было полно беженцев, дезертиров, просто опасных людей, промышлявших грабежом. Открывать двери незнакомцам было опасно. Одна из дочерей была замужем, но зять уже уехал на работу.
— Что вам нужно? — спросила вдова. — Маир здесь не живет.
— Мы знаем, — ответил голос, мы были у него на квартире, и нам сказали, что он уехал. Вы не знаете, куда именно он уехал? Нам нужно передать ему посылку.
— Ничего не знаю, — ответила вдова, и без того расстроенная арестом сына, — Маир уехал, кажется, в Турцию. А его мать у родственников, скоро вернется.
— Она уехала в Кубу? — уточнил неизвестный. Чумбуридзе тихонько выругался, когда ему перевели вопрос незнакомца. Он не знал азербайджанского языка, и весь разговор ему переводил один из офицеров МНБ. Все-таки на другой квартире прошла утечка информации. Но это было пока не так страшно. Чумбуридзе на всякий случай приготовил пистолет. Если незнакомец узнает еще что-нибудь или задаст дополнительный вопрос, придется их брать. Другого выхода просто нет. А Рустаму нужно заканчивать игру, он может оказаться под угрозой разоблачения.
— Вы не знаете, в какой именно город уехал Маир? — настаивал незнакомец. Чумбуридзе насторожился: неужели они хотят полететь для проверки и в Турцию? В это трудно было поверить.
— Не знаю, — ответила вдова, — у нас горе, сына моего арестовали, а вы пристаете с какими-то вопросами. Вот приедет зять, с ним и поговорите.
— А когда арестовали вашего сына? — настаивал незнакомец. Чумбуридзе покачал головой. Этого они не предусмотрели, в Ашхабаде вполне могут заподозрить неладное, узнав, что сын Кафарова арестован только несколько дней назад. Хотя, с другой стороны, все правильно. Именно после ареста Кафарова его двоюродный брат и решил поехать в Ашхабад.
— Несколько дней назад, — печально ответила женщина, — уходите, у меня одна дочка на выданье дома. А вы стоите и кричите за дверью. Соседи могут подумать невесть что.
— Извините, — сказал незнакомец, отходя от двери.
— Мы можем вызвать наружное наблюдение, — предложил один из сотрудников МНБ.
— Нет, — твердо возразил Чумбуридзе, — этого делать нельзя. Иначе мы провалим операцию с нашим сотрудником. Эти типы могут заметить наблюдение, и тогда все плохо кончится. Нет, нет, ни в коем случае не нужно за ними следить, пусть уходят.
Теперь, когда этот неприятный разговор наконец закончился, он перевел дыхание. Все-таки они затеяли очень опасную игру, которая вполне может стоить жизни его товарищу.
— Вы думаете, они успокоятся? — тихо спросил один из офицеров.
— На первом этапе — да, — кивнул Чумбуридзе, — нам нужно выиграть время. Хотя бы несколько дней. Пока проверяют на примитивном уровне. Где он, куда уехал, есть ли вообще племянник. Значит, подозревают не так сильно. А вот когда начнут подозревать, то поедут в селение за сестрой Кафарова и постараются найти фотографию настоящего племянника. Пока, к счастью, они этого не делают.
Через два часа после этого разговора в Ашхабад позвонили из Баку.
Коротко поговорив, Ибад поблагодарил своего собеседника и вышел во двор, где Курбан-ака сидел с еще несколькими почтенными старцами.
— Можно вас на минуту? — извинился Ибад. Старик быстро поднялся. Он был достаточно энергичен для своих семидесяти лет. Они прошли в дом.
— Звонили из Баку, — доложил Ибад, — племянник у Кафарова действительно есть. По рассказам соседей, он уехал в Турцию.
— Давно?
— Несколько дней назад. А сына Кафарова действительно арестовали.
— Когда?
— Тоже несколько дней назад.
— Куда делась сестра Кафарова, мать его племянника?
— Она уехала в район, к своим родственникам. Старик покачал головой.
— Ты смотри, как все гладко получается. Одного арестовали, Другая уехала. А наш племянник, говорят, уехал в Турцию. Может, действительно уехал, нужно было все проверить.
— Они проверили, — терпеливо объяснил Ибад, — ходили в Дом к самому Кафарову. Его вдова подтвердила, что племянник действительно уехал.
— Это не доказательство, — раздраженно ответил Курбан, — Уехал, не уехал. Лицо мне нужно предъявить. Пусть фотографию этого племянника сюда пришлют, пусть дадут нам его фотокарточку. Хотя нет, подожди. Проверим быстрее.
Отправь прямо сейчас фотографа, и пусть он пощелкает нашего гостя. А потом п0 Факсу фотографии передай в Баку. И пусть наши друзья проверят, действительно ли племянник Кафарова приехал к нам. Или он все-таки уехал в Турцию, а нам подставили вместо него кого-то другого. Проверь все сам. Это очень важно.
— Я понял, хозяин. Сейчас все сделаю.
Рассерженный старик вернулся к своим гостям, а Ибад поспешил искать фотографа.
Рустам в это время сидел в своей комнате и задумчиво рисовал портрет девушки. По непонятному капризу его руки изображение все время напоминало Надю Виноградову, с которой они работали уже больше года. Он старательно вымарывал набросок и начинал рисовать другой портрет. Но и другой рисунок также неуловимо напоминал Надю, и он уничтожал этот рисунок так же безжалостно, как и остальные.
Когда дверь открылась, он решил, что принесли обед. Кормили неплохо, и он не имел оснований жаловаться, если не считать своего вынужденного заточения.
Но вместо привычного лица одного из его охранников он увидел маленького, лысоватого, подвижного человека, вошедшего в комнату с фотоаппаратом в руках.
— Добрый день, — весело поздоровался незнакомец, — вы разрешите мне сделать несколько снимков?
— А это для чего? — нахмурился Рустам.
— Меня попросили сделать несколько ваших фотографий, — вежливо ответил фотограф. В комнату вошли два охранника. И тот самый Ибад, которого он запомнил еще по дому Курбана-ака.
— Просто сядь нормально, и тебя сфотографируют, — мрачно посоветовал Ибад, — нам нужны твои фотографии.
— Вы, вероятно, перепутали меня с каким-то артистом, — огрызнулся Рустам, — я ведь не телезвезда.
Он обязан был до конца играть роль, отведенную ему по сценарию. Но, похоже, в этот раз произошел сбой. Они не могли предусмотреть такой вариант.
Старик оказался гораздо умнее, чем они предполагали. Трюк с фотографией мог оказаться смертельно опасным для Рустама.
— Сиди смирно, — уже с угрозой приказал Ибад и, повернувшись к фотографу, махнул рукой. — Давай быстрее. — Они сделали десятка два фотографий и молча вышли из его комнаты. Дверь была заперта, как и прежде.
