Джулия Кеннер - Код Givenchy

Я все еще не рассказала ему про Тодда, а он ничего не рассказал мне. Я отправила свое горе в потайные уголки души, чтобы отдаться ему позже, но смерть Тодда являлась информацией — холодный, бездушный факт, открыв который я, возможно, увижу какую-нибудь реакцию на лице моего морского пехотинца. Вина, удивление, печаль — не знаю, чего я ожидала. Тодд нужен был мне в качестве последнего куска головоломки. Я собиралась использовать гибель друга, чтобы спасти свою задницу, и чувствовала себя из-за этого отвратительно.

Не думаю, что у меня был выбор.

Пехотинец стоял около кухонного стола и открывал лимонад. Он так и не ответил на мой вопрос, но я не собиралась его подталкивать. Посмотрим, что он придумает.

Когда он повернулся ко мне, на лице у него застыло напряженное выражение, словно он боялся чересчур много мне открыть. Не слишком располагающее выражение.

— Женщина по имени Джейми Тейт, — сказал он

—Тебе знакомо это имя?

— Нет. А должно быть знакомо?

— Не знаю. Все это…— Он замолчал, затем пожал плечами, предоставив мне самой решать, что он имел в виду. — Я подумал, что, возможно, ваши дороги пересекались.

— Не похоже. Может быть, она была в одной со мной группе, но я ее не знаю. Он кивком показал на компьютер.

— Посмотри ее файл.

— В игре? Я не смогу в него войти, если только мы не находимся в одной игре.

Я нахмурилась, потому что мне в голову пришла новая мысль.

— Но каким образом кто-то другой может получить мою анкету? Я хочу сказать, вряд ли ИВП на самом деле отправила кого-то, чтобы убить меня. — Я хрипло рассмеялась. Мой смех всегда звучит не слишком приятно, когда я нервничаю. А у меня были причины нервничать. — Получается реальное экстремальное шоу. Реальная компьютерная игра?

— Игра, которая заканчивается смертью одного из игроков, — сказал он и покачал головой. — Нет, я не думаю, что за этим стоит ИВП. Скорее, кто-то, кто там работает. Или один из игроков слишком всерьез воспринимает игру.

— Но у него есть моя анкета.

— Если он играет в ИВП, то умеет обращаться с компьютером. Он мог взломать защиту. Или играл против тебя раньше.

Я вздрогнула и искоса посмотрела на него.

— Ты тоже мог взломать защиту. И я могла играть против тебя.

— Но я с тобой не играл. А ты со мной.

Я уставилась на него, пытаясь ухватить какую-то мысль.

— Что ты имел в виду, когда сказал, что твою анкету должны были давным-давно уничтожить?

— Я имел в виду, что на самом деле я никогда в эту игру не играл. Я думал, что система сама уничтожает пассивные файлы.

— Если ты никогда не играл, как ты попал в эту систему?

— Мой приятель был просто помешан на ИВП и убедил меня подать заявку. Я заполнил анкету, но так ни разу и не сыграл. Вместо этого меня отправили в Ирак. А к тому времени, когда я вернулся, я был сыт по горло опасностями и интригами, да еще в реальном мире. Меня больше не интересовала возможность прикончить кого-то или стать трупом в Интернете.

— О!

Я не знала, что еще сказать. Должна ли я спросить его про войну, как там было и что он делает сейчас? Наверное, именно там его глаза стали жесткими, а может быть, они и раньше были такими. Неожиданно я поняла, что слишком много думаю о мужчине, которого едва знаю. Я испытала потрясение, и у меня разбегались мысли, а мозг пытался одновременно переварить мельчайшие крупицы информации, которые он получал. Я всегда так реагирую на стресс: делаю сразу несколько дел. Хорошо, когда речь идет об экзаменах. И отвратительно в данной ситуации. Я вздохнула, твердо решив не сворачивать с намеченного пути.

— У меня сложилось впечатление, что ты неплохо знаешь эту игру.

Он пожал плечами.

— Я же сказал, что мой друг много играл, так что правила мне были известны. А сходить на сайт и прочитать подробности нетрудно.

Звучало вполне разумно, но я видела в его ответах одну прореху.

— Если ты не игрок, как вышло, что ты получил сообщение, касающееся меня?

— Система прислала на мой электронный адрес записку, где говорилось, что на сайте ИВП в разделе пользователей меня ждет сообщение. Я решил, что оно от моего друга, и проверил. Остальное ты знаешь.

Я ему поверила. Но не достаточно для того, чтобы признаться ему, что верю. В тот момент я и самой себе не слишком доверяла.

— Докажи.

— Что доказать? Что я говорю правду? Что не пытаюсь тебя подставить?

Я кивнула. Между нами возникло напряжение, и я испугалась, что вот сейчас он скажет, что ничего не может доказать. Это плохой ответ. Мой ум ученого требовал доказательств. В противном случае я бы поверила ему только потому, что он такой красавчик.

— Хорошо, — произнес он наконец, и я подавила вздох облегчения. Он показал на компьютер. — Помнишь, я говорил про Джейми Тейт?

— И что?

— Посмотри.

Я собиралась отказаться. Я не знала этой женщины и не могла себе представить, какое она имеет отношение ко мне или к смерти Тодда, но на лице морского пехотинца застыло такое мрачное выражение, что я решила не спорить. Я взяла пистолет и подошла к компьютеру. Через минуту я получила несколько ссылок на имя «Джейми Тейт».

— Посмотри вот эту, — сказал он и через мое плечо показал на одну из ссылок.

Я щелкнула мышью и увидела статью.

«18 ноября 2004 года. Бруклин, штат Нью-Йорк.

Вчера днем в своей квартире в Бруклин-Хайтс найдена мертвой тридцативосьмилетняя Джейми Тейт, редактор «Мачизмо паблишинг». Ее обаружил бывший морской пехотинец, майор Мэтью Страйкер. И хотя он отказался прокомментировать случившееся, источники, близкие к расследованию, подтверждают, что он получил сообщение о ее смерти через Интернет. Подробности нам выяснить не удалось, но тот же источник заявил, что пехотинца не подозревают в совершении этого преступления».

На этом статья не заканчивалась, но я больше не хотела читать. Мне было и холодно и жарко сразу, и это ощущение совсем мне не нравилось.

Я заставила себя дышать ровно и, когда мне это удалось, повернулась к нему.

— Как тебя зовут? — спросила я почти шепотом.

— Страйкер, — ответил он. — Мэтью Страйкер.

ГЛАВА 17

— Тебя исключили из числа подозреваемых, — сказала я.

Страйкер кивнул.

— Они могли ошибаться.

— Нет.

Я продолжала смотреть на него.

— Если бы я ее убил, разве я попросил бы тебя прочитать эту статью?

Может, и попросил бы. А может, и нет. Уверенности у меня не было. Я склонила голову набок и, прищурившись, снова посмотрела на Страйкера.

— За нее ты тоже получил деньги?

У него на лице появилось такое выражение, будто я ударила ему под дых.

— Да, — Ответил он. — Двадцать тысяч.

— И что?

— Она все равно умерла, — с усилием выговорил он. — Деньги были потрачены зря.

— Черт возьми, Страйкер. Ты хочешь, чтобы я тебе поверила? Тогда говори правду.

— Правду? Я ничего для нее не сделал. Я решил что это дурацкая шутка или развлекается какой-то извращенец. Думаю, так и было, только я не понимал, насколько он не в себе, пока не получил второе сообщение, в котором говорилось что она убита. Вот тогда я и отправился к ней… но опоздал.

Я закрыла глаза, не в силах видеть его лицо, искаженное болью, но заставила себя продолжать.

— Деньги, — повторила я.

— Их нет. Кое-кто из моих друзей погиб на той войне. У них остались вдовы и дети. — Он посмотрел на меня, и я увидела в его глазах раскаяние. — Я решил, что им деньги нужнее, чем мне. И что они послужат… ну, своего рода воздаянием, что ли.

Я кивнула. Мне казалось, что его боль можно потрогать руками, и я прекратила задавать вопросы. Мне больше нечего было сказать.

— Ты спросила, почему я помчался сюда, чтобы тебе помочь. Именно поэтому. Я не бросился на помощь Джейми. Я не знал. И опоздал.

Страйкер закрыл глаза, а когда открыл их, я увидела, что он снова стал спокойным. И я поверила этому человеку. Больше того, я была рада, что он на моей стороне.

Я потянулась к нему и взяла его за руку, находя утешение в том, что права. Его кожа была грубой, а большие руки — сильными и надежными. Руки воина, как раз то, что мне требовалось.

— Спасибо, — прошептала я.

А потом… проклятие, я разрыдалась.

Страйкер опустился передо мной на колени и притянул к себе, а я прижалась к его плечу. Потом я соскользнула со стула на пол и, продолжая плакать, поудобнее устроилась в его руках. Я плакала от страха, и отчаяния, и горя. Я скорбела о Тодде и обо всем, чего он лишился. О себе и о том, чего могла лишиться я. А еще — об этом человеке, который пришел, чтобы мне помочь.

Не знаю, как долго я плакала, но в конце концов дошла до такой точки, когда остановиться уже невозможно, а попытки сделать вдох превращаются в громкую, причиняющую боль икоту. Именно в этот момент Страйкер выпустил меня и вскоре вернулся со стаканом воды. Пустяковый жест, но мне он показался таким милым, что я чуть снова не разрыдалась.

Я пила маленькими глотками, чтобы немного успокоить дыхание и взять себя в руки, испытывая благодарность за утешение и ужасаясь, что меня так развезло.