Катрин Арлей - Марионетка
— Ну, уже лучше. А теперь вставайте и пошли на яхту, пока никто не заметил вашего отсутствия.
Хильда соскользнула с кровати и без малейшего стеснения стала одеваться под пристальным взглядом Антона Корфа.
— Что вы имели в виду, когда говорили о стратегии? — спросила она, поправляя прическу.
— Я полагал, что у вас родилась какая-то новая идея.
— А почему бы ей не появиться именно сейчас?
— К чему вы клоните?
— Положим, мой уход был спланирован, чтобы подогреть у старика аппетит?
— Это опасная игра. Ничто пока не говорит, что Карл действительно попался на крючок. Если все так, это мастерский выпад, а если нет, непоправимая ошибка.
— А вы как думаете?
— Я уже сказал. Ставки слишком высоки, чтобы действовать наугад.
— Но не станет мое возвращение похожим на капитуляцию?
— Нет, если он ничего не узнает.
— Мы же стояли в гавани. Я просто не могла не уйти после таких оскорблений. Любая женщина хоть с каплей самолюбия сделала бы так же.
— Мы не можем себе позволить такую роскошь.
— У меня есть идея. Вы возвращаетесь на яхту и оцените обстановку. Если он не беспокоится, я вернусь сегодня, в противном случае пошлите его разыскивать меня, а я буду действовать по обстоятельствам.
Антон Корф облегченно выпрямился.
— Другого пути быть не может, — кивнул он, — но будем надеяться, он не отдаст приказ выйти в море без всяких объяснений.
Хильда только улыбнулась.
— Мне кажется, у него будут неприятности с местными властями из-за того, что он позволил мне высадиться без разрешения. Как вы считаете?
— Я восхищен вами, моя дорогая.
На этом их встреча закончилась.
Игра была рискованная, но если старик пошлет за ней, она станет хозяином положения. Вся проблема состояла в непредсказуемости старого самодура.
Антон Корф вернулся на яхту и сразу отправился в кабинет, стараясь найти удобный предлог побеспокоить шефа. Прижав рукой стопку бумаг, он постучался к нему в каюту и был немало удивлен, заметив перемену в настроении и улыбку на лице.
— Сегодня вечером мы отплываем в Сплит, — заявил старик. Позаботьтесь обо всем, я не хочу по пути приставать к берегу где бы то ни было.
Секретарь осторожно постарался прощупать почву.
— Могу я спросить, почему Сплит?
Старик был явно в хорошем расположении духа и объяснил, что с этим городом у него связано много прекрасных воспоминаний.
Ответ мало что прояснил, но требовать другого объяснение не следовало. Пришлось удовлетвориться этим.
— Вы отдали команду капитану, или заняться мне?
— Нет, все в порядке. Сыграем лучше в шахматы. Раньше пяти часов мы не сможем заправиться пресной водой.
Они сели за доску.
Ни одному из них не хотелось заговаривать о том, что сейчас волновало больше всего. Наконец старик покосился на секретаря. Тот продолжал молчать, и Карл Ричмонд заговорил сам:
— Каюта мадмуазель Майснер пуста.
— В такую жару это не удивительно, — как бы между прочим заметил Корф, не отрывая глаз от шахматной доски.
— Должно быть, я неточно выразился. Ее каюта свободна. Где же она может быть?
— На яхте места вполне достаточно.
Старик ухмыльнулся, явно довольный собой.
— Ее вообще нет на борту. Я проверил. Скажу больше, один из офицеров видел, как она с чемоданом сходила на берег.
— Возможно, просто захотелось прогуляться.
— С чемоданом? Мой дорогой Корф, я считал тебя догадливее. Она ушла, собрала вещи и покинула нас. Тебе не кажется, что она интересная личность?
Секретарь почувствовал на себе пристальный взгляд хозяина. Он сделал очередной ход и пожал плечами.
— Девица просто глупа. Я найду вам другую.
— Мне не нужна другая сиделка, я хочу эту. Она у меня служит и не может уйти без моего разрешения. Терпеть не могу своеволия. Найдите её, а в Сплите мы её выставим сами.
— Не проще сразу найти другую? От этой одни неприятности, к тому я могу её не найти.
— Мы не в Нью-Йорке. Пройдитесь по местным гостиницам, их всего несколько, и верните Хильду.
— Она может отказаться, сэр.
— Ну почему ты так беспомощен, Корф? Похоже, нынешнее положение дел тебя устраивает?
— В некоторой степени.
— Что она тебе сделала?
— Мне ничего, но, если позволите, она превышает свои полномочия.
— Именно потому я хочу её вернуть. Она должна раз и навсегда понять, кто здесь принимает решения.
Они закончили партию. Корф не захотел портить старику настроение и дал ему выиграть.
Пришлось ему огорчить Хильду: намерениях будущего мужа не давали никакого повода для возвращения на яхту. Решения старика не выходили за рамки отношений самодура-хозяина и прислуги. Ему хотелось её возвращения, только чтобы с ещё большим позором выставить за дверь на ближайшей стоянке. Но раз уж Хильда заняла определенную позицию, то следует и впредь придерживаться этой линии. Антон Корф посоветовал ей продолжать игру, а на яхте сообщил старику, что сиделка отказывается у него работать и даже не требует расчета.
Карл Ричмонд покачал головой и, исподлобья глядя на секретаря, спокойно спросил:
— Ты предлагал ей компенсацию?
— Конечно, сэр.
— Сколько?
— Я не называл конкретных цифр, просто дал понять, что вы готовы заплатить.
— И она отказалась?
— По-моему, для неё это вопрос чести.
— Чепуха, мой мальчик. Самый настоящий блеф. Ты говорил, что мы сегодня снимаемся с якоря?
— Естественно.
— Ну, тогда нет повода для беспокойства. Она вернется.
— Я так не думаю.
— Хочешь пари?
— Вы проиграете. Когда я уходил, она выясняла расписание авиарейсов.
— Тогда пусть отправляется к чертовой матери. Я больше не хочу о ней слышать. Можешь идти. Как только мы получим воду, сразу выходим в море.
— Я буду в своей каюте, сэр. Нужно просмотреть массу корреспонденции. Если понадоблюсь…
— Хорошо.
Старик развернул свою коляску и дал понять, что разговор окончен.
В глубокой задумчивости Корф вернулся в каюту. Их позиция была весьма шаткой. Если Карл Ричмонд ничего больше не предпримет, весь его план рассыплется, как карточный домик. Хильда сделала очень рискованный шаг — и сошла с дистанции.
Придется подыскивать новую ученицу и как следует её натаскивать.
Но неожиданно он понял, что это невозможно. Документы по удочерению вступили в законную силу. Она стала его дочерью, и все сначала не начнешь. Нужно срочно менять первоначальный план и заставить её вернуться, сохранив по возможности лицо.
Корф прилег на койку, оставив нетронутым бокал с виски. Проблему следовало решить без промедления. Но прошло несколько часов, а дело так и не сдвинулось с мертвой точки. Ни одно из возможных решений его не устраивало, и положение казалось безвыходным.
К пяти часам они уже запаслись свежей водой. Корф заставил себя остаться в кабинете, на борту яхты не замечалось никакого движения. Он уже встал, чтобы написать Хильде письмо с инструкциями и успеть доставить ей до отплытия яхты, как все и началось…
Карл Ричмонд потребовал его к себе. На старике был лучший костюм, на коленях он держал шляпу. При виде этого у секретаря едва не вырвался вздох облегчения.
— Отвезите меня к мисс Майснер.
Корф не стал комментировать его решение.
— Сейчас найду машину, сэр.
Не в силах выдавить ни слова, он поднялся на палубу. Все складывалось как нельзя лучше. Хильда выбрала верный тон, и старик сломался. Непостижимо… Раз он уступил, обратной дороги нет. В будущем они сами ему подскажут, как надо действовать. Антон Корф был так возбужден, что утратил обычную флегматичность.
Пересадить инвалида в кабину и закрепить коляску в кузове грузовика оказалось задачей не из легких. Секретарь предложил услуги в качестве сопровождающего, но старик отказался.
— Я с ним вполне управлюсь, — он похлопал тростью по плечу шофера. И сразу вспомнил, что они и так уже потеряли слишком много времени.
В очередной раз хозяин кафе повел машину к гостинице. Карл Ричмонд облокотился на трость и тихо улыбался, не обращая никакого внимания на окружающее. Он был под впечатлением возрождения своей веры в человеческое достоинство.
Трем служащих гостиницы пришлось немало повозиться, чтобы извлечь его из машины и усадить в коляску. Старик сам проехал в сад и в тени деревьев стал ждать Хильду. Ей не хотелось появляться слишком поспешно, но она не стала нарочито долго задерживаться, напоминая о своей победе. Хильда тщательно привела себя в порядок, стараясь забыть недавние переживания, принесшие немало неприятных минут, затем с видом молодой, уверенной в своих силах женщины, спустилась к человеку, олицетворявшему собой власть денег.
