Анна Данилова - День без любви
Женя отозвала Таню в кухню, усадила ее, стала расспрашивать о сестре. Таня, высокая худая девушка с ровно подстриженной челкой густых рыжих волос и большим, ярким ртом, вместо того чтобы говорить, разрыдалась. Сквозь слезы, некрасиво надувая губы, она пыталась объяснить, что Ирина вытащила ее из грязи, дала ей шанс начать новую жизнь, если бы не она, то Таня никогда бы не встретила ангела. Потом оказалось, что Ангел – это имя ее нового приятеля, за которого она собирается замуж.
– Ты была знакома с женихом моей сестры? – все же решилась спросить у нее Женя. – Кто он? Где живет? Как его зовут? Что ты о нем знаешь?
– Видела. Он красив, как бог! Молодой, у него такие глаза! Ирина хотела от него ребенка, просто бредила этим. Даже в Стамбул собралась переезжать, а дом – тебе оставить. Она очень тебя любила. А сколько вещей она тебе привезла… Ты видела? Нет? Они в таком большом красном пакете, она показывала мне – и джинсы, и кофту такую, зеленую, и сапожки на меху, с вышивкой. Ты поищи где-нибудь в доме, это тебе, я точно знаю. Хотя какая теперь разница, кому и что, раз теперь все – твое…
– Таня, скажи мне: люди говорят, что мою сестру убили.
В кухню вошла Наташа, достала сигарету, села рядом с Таней, закурила.
– Вот наши бабы дают – на поминках поют! Дорвались до всего русского, совсем стыд потеряли.
– Пусть поют, – сказала Женя. – Мне нравится. Слушаю и Ирину вспоминаю, словно она здесь, с нами, и тоже поет. Хотя она не любила подобных застолий.
– Ты сказала об убийстве, – Наташа посмотрела Жене в глаза. – Не знаю, что говорить по этому поводу, но что касается похорон… Я не хотела тебе рассказывать, но там происходили какие-то странные вещи.
– Вот-вот, расскажите, как Ирину чуть не похоронили в мужском пиджаке, – закивала головой пьяненькая Таня.
– Как это – в мужском? Не поняла…
– Уф, – вздохнула Наташа. – Даже вспоминать тяжело. Видишь ли, никто из нас долгое время ничего не знал. О смерти Ирины, как ты понимаешь, первой узнала Иорданка, которая ее и нашла. Вызвала полицию, «линейку»…
– Какую еще линейку?
– Бырзу помошт. «Скорую помощь», господи ты боже мой… Ирину увезли, Иорданка, как она говорит, пыталась связаться с Румяной, но то ли телефона не нашла, то ли саму Румяну. Моего телефона, она, понятное дело, не знала… тебе, видишь, тоже никто ничего не сообщил. Это потом уже, в полиции, разобрались, кто она, и позвонили в «Русский клуб», вышли на меня. Словом, она долго пролежала в морге, понимаешь?
– Но вы же сами сказали, что ее похоронили на следующий день! – возмутилась Женя.
– Да, на следующий день после того, как я приехала туда. Мы же ничего не знали. Когда я приехала, оказалось, что ее уже подготовили к похоронам. Иорданка растерялась, она вообще в каком-то ступоре была. Не сообразила даже, что покойницу одеть надо. Когда я увидела ее, на ней был мужской пиджак, представляешь? В мелкую клетку. И это – на Ирине, на женщине, которая всегда так хорошо одевалась! Мне трудно сейчас выразить словами то, что я испытала. Боль, обиду, шок… Я сказала, что привезу одежду. Вот тогда-то я и поехала сюда, нашла Иорданку, она рыдала, говорила, что никого не нашла, что надо бы разыскать твой телефон. Мы и искали, но не нашли. Время шло, надо было срочно ехать в морг и забирать ее оттуда, хоронить. Мы с Иорданкой взяли белое платье, туфли, белье и повезли в морг. Одели ее, я даже подкрасила ей губы. Но надо ли говорить, как она выглядела… Столько дней пролежать… Конечно, если бы Николай узнал раньше, такого безобразия не случилось бы, и ведь он был в Шумене, он сам мне потом говорил – никогда не простит себе того, что ничего не почувствовал. Еще говорил про какой-то сон. Что ему был сон: он видел Ирину, вроде бы она уплывала на лодке и просила его помочь ей. Может, он и фантазирует, я не знаю. Но главное – мы все равно успели и похоронили ее по-человечески, правда, музыкантов не приглашали, здесь это не принято.
– Да, все так и было, – шмыгнула носом Татьяна. – Расскажи про веночек…
– Ах да. Понимаешь, там, на кладбище, произошло что-то странное. На грудь Ирине мы положили веночек, небольшой, так, как здесь принято. И представляешь, пока я говорила у гроба, этот веночек вдруг зашевелился и упал с ее груди. Все ахнули, испугались. Еще кто-то из толпы сказал, что у покойницы глаза открылись. Ты знаешь, что это значит?
У Жени от услышанного волосы на голове зашевелились. Стало так жутко, холодно.
– Наташа, вы рассказываете такие вещи… И что же это значит? Просто мышцы расслабляются или еще что… Господи! Ужас какой…
– Говорят, что покойник зовет кого-то с собой, смотрит на кого-то – и зовет. Значит, еще кто-то должен уйти.
– А еще про венок, – напомнила Таня. – Он же еще раз упал.
– Да. Я вложила его ей в руки, но, когда Румяна говорила о ней и плакала… Как же она плакала, говорила, что не оставит все это просто так. Намекнула, что вроде бы даже знает, кто и за что так поступил… расправился с Ирой. Словом, веночек еще раз упал. Вот что это – мистика какая-то или знак?
– Не знаю.
– Может, она и сейчас нас слышит, – прошептала Татьяна. Задрала голову к потолку и прошептала: – Ира, мы любим тебя, даже после твоей смерти!
– Наташа, Татьяна видела жениха Ирины, – сказала Женя. – Говорит, это был красивый молодой человек.
– Да, турок. Его звали Биртан.
– И где же он? Он был на похоронах?
– Нет, не было! О нем только я, наверное, и знала, поэтому никто особенно-то и не удивлялся, что его нет. Но я решила, что он просто не знает. И так получается, что мы вообще вроде бы ничего друг о друге не знаем. Случись что – ни телефонов, ни адресов.
– Значит, он до сих пор ничего не знает? – удивилась Женя. – Так надо же найти его адрес, телефон, сообщить! Надо выяснить его фамилию. Имя, слава богу, мы уже знаем.
– Да в Турции миллион Биртанов, – пожала плечами Наташа. – Как искать-то?
В это время из комнаты донеслось нестройное пение:
Огней так много золотыхНа улицах Саратова…Парней так много холостых,А я люблю женатого…
11. Стамбул. Октябрь 2005 г.
Она очнулась и не сразу поняла, где находится. Поначалу ей показалось, что она лежит в своей спальне, в Шумене, и только спустя несколько минут до нее дошло, что все предметы, окружающие ее, – незнакомые, что она впервые в жизни видит такой красивый, словно усыпанный рубинами, светильник в изголовье кровати и что одеяло, которым ее кто-то заботливо укрыл, расшито райскими птицами и цветами. Высокий потолок, широкое окно, раздуваемые теплым ветром розоватые шторы, настоящее дерево, растущее в большой кадке в углу комнаты. За стеной слышались приглушенные мужские голоса. И она сразу все вспомнила. Стамбул. Голубоглазый молодой турок во всем белом, такой чистый, совершенно не подозревающий о том, что его собираются использовать. И все ради чего? Чтобы проверить предсмертный бред какого-то старика Райко?
Она приподнялась на подушках, и почти тотчас же дверь тихо отворилась, и она увидела приближающегося к ней человека. Нет, это был уже не тот парень, при виде которого у нее закружилась голова. Это была его копия с разницей лет в двадцать. Вероятно, отец.
– Вы пришли в себя, – сказал он с приятным акцентом. – Слава Аллаху!
И он, не выпуская из рук темно-синие с белым четки, принялся читать молитву.
– Вы кто? – спросила она, не уверенная в том, что не стала пленницей этих людей. Почему нет Николая? Это он должен был дежурить возле постели больной. – Где мой муж?
– Меня зовут Джаид. Ваш муж, Николай, отправился в аптеку, это рядом, они ушли вместе с моим сыном, Биртаном.
– Но с кем же вы тогда сейчас разговаривали?
Она подумала, что в доме, вероятно, есть еще мужчины.
– Я говорил по телефону, – мягким голосом произнес он.
– А откуда вы знаете русский?
– Я работал в Москве. Точнее, с московскими фирмами, да и сейчас работаю. Успокойтесь, ваш муж рассказал мне, что вы тяжело переносите дорогу, вас просто-напросто укачало в автобусе.
– Я мало что помню, – она солгала намеренно, чтобы проверить, действительно ли Николай сказал этим людям, что он собирается покупать этот дом. Да у них на их славянских лицах написано, что они бедные, нищие. И надо быть совершенно близоруким, чтобы не понять этого. Хорошо еще, если их не примут за воров!
– Понимаете, произошла ошибка. Вашему мужу дали неправильный адрес. Он мне рассказал, что ему поручили присмотреть дом в Стамбуле, что какой-то ваш родственник собирается купить дом в этом районе. Но мы свой дом не продаем. Мы вообще редко что продаем, в основном покупаем.
Ах, вот оно что. Значит, Николай успел вовремя переиграть и представился представителем покупателя. Что ж, это неплохо.
– Я подумал, что он взял вас в эту утомительную поездку, чтобы вы посмотрели Стамбул. Вы правильно сделали, что приехали сюда и попали в наш дом. Мы всегда рады гостям, даже нечаянным. А тем более русским.
