Миюки Миябэ - Горящая колесница
Тут Хомму окликнули:
— Это вы, Хомма-сан? Извините, вы, наверное, совсем заждались.
Сидя, Хомма обернулся назад, туда, откуда послышался голос, и встретился с адвокатом взглядом.
Это был уже пожилой человек. В таком возрасте обычные служащие, успев уже выйти на пенсию и поработать в качестве консультантов или внештатных сотрудников, начинают серьёзно думать о завершении карьеры. Округляя, Хомма сказал бы, что адвокату к семидесяти. Но лицо его всё ещё выражало волю, и, несмотря на полноту, в целом он выглядел вполне здоровым человеком. Его истинный возраст выдавали лишь складки обвисшей кожи на шее, старческая гречка на левой щеке да сидящие на кончике носа очки с утолщающимися линзами, выручавшие и при близорукости, и при дальнозоркости.
Он вечно занят, этот маленький бог-спаситель в пиджачке, его работа — внушать людям надежду.
Хомма хотел поскорее перейти к делу: до четырёх оставалось всего пятнадцать минут. Но вкратце вряд ли удастся объяснить, кто он такой и почему ему поручено это расследование. Хомма снова решил придерживаться версии о том, что он «свободный журналист» и расследовать что-либо — часть его работы. Он попытался объяснить всё как можно проще и понятнее:
— Мидзогути-сан, вашей конторе приходится рассылать оповещения кредиторам тех клиентов, которые объявили о своём банкротстве?
Адвокат ответил сразу же:
— Приходится. Это делается для того, чтобы уведомить бывших кредиторов о случившемся банкротстве и просить их отнестись к этому с пониманием. После отправки такого рода оповещений сборщики долгов, как правило, успокаиваются. Есть, конечно, такие, кто всё равно пытается силой добиться возврата денег, но это бывает редко. Тем более что на этот случай у нас припасены особые меры.
Хомма достал то самое оповещение и показал его Мидзогути:
— Мне кажется, это было отправлено вами?
Адвокат закивал:
— Так оно и есть, это из нашей конторы отправлено. Так, значит, Сёко Сэкинэ… Помню-помню… — Лицо Мидзогути стало задумчивым.
— Но в последнее время она у вас не появлялась?
— Нет, в последнее время нет. Если, как вы говорите, пропала она шестнадцатого числа, то со дня её исчезновения ещё не прошло и недели. Я, наверное, ещё не настолько выжил из ума, чтобы забывать вчерашний день?
Из-за продолжительных разговоров с клиентами голос Мидзогути охрип. Прихлёбывая чай, который принесла им с Хоммой та самая сотрудница, он снова задумался:
— Тем более что Сэкинэ-сан я бы сразу узнал. Я ведь её хорошо помню. — Он поставил чашку на место и взглянул на Хомму. — Хоть вы и родственник ей, вернее, родственник жениха Сэкинэ-сан, я всё же не могу выбалтывать вам о ней всё подряд. Я думаю, вы тоже это понимаете.
— Ну конечно, — ответил Хомма.
«Обязательство хранить служебную тайну», — подумал он.
— Но мы всё-таки очень хотели бы отыскать Сэкинэ-сан и ещё раз поговорить с ней. Мы посчитали, что, возможно, она снова обратится к вам.
— Жаль, но вряд ли я смогу вам чем-то помочь. С тех пор я только один раз видел Сэкинэ-сан, два года тому назад.
Два года назад? Но ведь она обанкротилась пять лет тому назад!
Неужели эти сомнения проступили у Хоммы на лбу? Во всяком случае, адвокат на секунду пришёл в замешательство.
— Два года тому назад — это ведь как раз тогда, когда её мать умерла? — Это было всего лишь предположение но Хомма решил пойти ва-банк.
За линзами очков зрачки адвоката немного расширились.
— Правильно.
— Вы не могли бы мне сказать, где она в то время работала? Сейчас она числится в небольшой компании «Офисное оборудование Имаи» в Синдзюку. Там, кроме самого директора, всего двое сотрудников, включая Сэкинэ-сан. Этот директор и ещё одна сотрудница почти ничего не знают о знакомых Сэкинэ-сан.
Далее Хомма постарался излагать факты таким образом, чтобы не показалось, будто он осуждает Сёко:
— В фирме «Имаи» мне показали её послужной список. Однако всё, что в нём было написано, оказалось ложью. Наверное, Сэкинэ-сан решила, что если узнают о её прошлом, то больше не примут на работу. Я её ни в чем не собираюсь винить. Просто в сегодняшней ситуации неясно даже, с чего можно начать поиски.
— А сам её жених, этот Курисака-сан?
— И он тоже ничего не знает. Если бы он что-нибудь знал, то, наверное, не стал бы обращаться ко мне. Сэкинэ-сан мало рассказывала о себе.
Мидзогути, наморщив лоб, задумался.
Хомме не хотелось пристальным взглядом смущать собеседника, он уставился на свои руки и вдруг заметил, что стол, за которым он сидел, разрисован шариковой ручкой. «Дура, дура, дура», — написано было на столе. Наверняка это кто-то из клиентов написал в ожидании своего адвоката. «Дура, дура, дура…»
Если этот стол стоял тут пять лет тому назад, то сделать такую надпись вполне могла и Сёко. Во всяком случае, похоже, что после своего банкротства девушка порвала с прошлым и решила начать жизнь заново, в чём и преуспела. Каким бы ни было её прошлое, если бы Сёко и теперь вела разгульную жизнь, она не сумела бы увлечь такого мужчину, как Курисака, сколь бы она ни была умна и обаятельна.
А толчком для случившейся с Сёко перемены стало раскаяние и чувство ненависти к самой себе — то, что она пережила, когда пришла в эту контору и юридически оформила своё банкротство. Если бы эти чувства не переросли в созидательные действия, ей вряд ли удалось бы выстроить жизнь заново.
«Потому-то расспросы жениха и застали её врасплох. Сразу она не нашлась что ответить», — решил Хомма.
— Простите, я на секундочку. — С этими словами адвокат поднялся со своего места.
С полученными от Хоммы визитными карточками он направился к письменному столу одного из сотрудников.
«Наверное, сейчас будет звонить в банк, чтобы проверить, действительно ли там работает человек по имени Кадзуя Курисака. Ещё он наверняка попробует проверить, действует ли домашний номер телефона Хоммы, указанный на его визитке».
Хомма ждал, откинувшись на спинку стула. Адвокат вернулся через две-три минуты и, усевшись, сразу же спросил:
— «Офисное оборудование Имаи» — это обычная фирма?
Лоб его был всё ещё наморщен, но голос звучал как-то бодрее.
— Да, это маленькое оптовое предприятие, они торгуют кассовыми аппаратами. — Вспомнив Миттян, Хомма добавил: — Сотрудники одеты в очень скромную форму.
— Так, значит, с ночной жизнью Сэкинэ покончила… — медленно, словно разобравшись наконец, что к чему, произнёс Мидзогути.
Хомма молча посмотрел в лицо своему собеседнику.
«Ну ладно, придётся уступить. Только самую малость, конечно» — так, вероятно, подумал адвокат и произнёс:
— Пять лет тому назад, когда она пришла ко мне посоветоваться насчёт банкротства, Сэкинэ-сан работала в ночной закусочной. На Гиндзе или в Синбаси — точно не помню, но заведение находилось где-то в тех местах.
— А к вам она пришла потому, что ей кто-то посоветовал?
Мидзогути заулыбался, как-то очень тепло:
— Нет-нет. Я пытался выручать несостоятельных должников и банкротов ещё с конца пятидесятых годов эры Сёва когда вся общественность негодовала по поводу жёстких мер кредиторов из ссудных касс. Приходилось выступать с лекциями, иногда журналы печатали интервью со мной. Сэкинэ-сан говорила, что узнала обо мне и о нашей конторе из статьи в женском журнале, который ей попался в парикмахерской.
Делая пометки в своей записной книжке, Хомма неспешно кивал. На этот раз адвокат обратился к нему с вопросом:
— Сэкинэ-сан ведь, кажется, родом из Уцуномии?
— Да. Правда, закончив школу, она сразу же перебралась в столицу.
— Приехав сюда, Сэкинэ-сан сначала устроилась в обычную фирму. Кредитную карточку она тоже впервые завела, когда там работала. Когда возмещать долги по кредитке стало затруднительно, она начала подрабатывать в закусочной. Но сборщики долгов стали являться всё чаще, и из компании пришлось уйти. Так основным её рабочим местом стали ночные заведения. Поэтому и после банкротства она поначалу никак не могла вернуться к другой, обычной работе. Насколько я знаю, она так и продолжала вести ночной образ жизни. По крайней мере, она так говорила сама. Не представляю, как ей удалось вернуться к нормальному существованию. — Адвокат снял очки и кончиками пальцев помассировал переносицу. — Только ведь из вранья да из поддельных документов ничего хорошего выйти не может.
Протянув руку к чашке и заметив, что она пуста, он добавил:
— Эй, Саваки-сан, налейте-ка нам ещё чайку!
Появилась та самая женщина, сотрудница конторы. Она быстренько унесла чашки и принесла свежего чаю.
Отхлебнув горячего чая, адвокат продолжил:
— Так вот, два года тому назад она пришла ко мне посоветоваться насчёт страховых накоплений матери. Я этот визит хорошо запомнил.
