Владимир Колычев - Наркомутация
– И что же они натворили?
– А вы не знаете?
– Нет…
– Не надо, вы-то как раз все знаете…
– Я бы хотел узнать от вас.
– Это ваше право. В общем, ваши подчиненные самым наглым и, главное, незаконным образом проникли в квартиру к гражданину Двупалому. Они избивали его, пытали, требовали сознаться в убийстве гражданки… – прокурор глянул в свои записи. – В убийстве гражданки Цыпиной…
– У вас есть доказательства, что его избивали?
– Да, мы зарегистрировали побои, – кивнул Грудник.
– А кто-нибудь видел, как мои подчиненные избивали гражданина Двупалого?
– Знаете, вы напоминаете мне сейчас адвоката, который защищает преступников…
– Может быть, – не стал спорить Степан. – Может быть, и защищаю. Только не преступников, однозначно. Мои подчиненные, конечно, не ангелы. Но и не демоны, уверяю вас…
– Возможно. Но действуют они не всегда в соответствии с законом. Зачем они избили гражданина Двупалого?
– Начнем с того, что с гражданином Двупалым они соседи. И в гости к нему зашли в связи с этим обстоятельством. Кстати, этот… гм… гражданин сам набивался им в знакомые…
– Это как? Просил у них защиты от возможного отравления клофелином?
– Значит, вы в курсе. Это хорошо. Да, он просил у них защиты. Да, он ее получил. Вместе с подтверждением того, что в момент убийства он находился в своей квартире… Только у моих ребят в голове не морская капуста. Уж больно подозрительным показался им тот момент. Вот они и пришли в гости к гражданину Двупалому, чтобы выяснить кое-какие обстоятельства. И, кстати, эти обстоятельства вскрылись. С самой неблагоприятной для этого гражданина стороны…
– В виде синяков и ссадин, так?
– Конечно же, нет. Кулик и Савельев вывели его на чистую воду без рукоприкладства.
– Методом дедукции? – не без сарказма поинтересовался Грудник.
– Скорее методом индюкции. Как индюку голову ему заморочили.
– Интересный метод, очень интересный, – в голосе прокурора все тот же сарказм. – Кстати, вы напрасно пытаетесь воздействовать этим методом на меня. Я вам не индюк…
А вот тут он не прав. Степан едва заметно усмехнулся. Грудник как раз-то и производил впечатление индюка – надутого, напыщенного, самодовольного.
– Давайте обо всем по порядку. – Прокурор плавно опустил руку на стол.
– Вы занимаетесь расследованием дела об убийстве гражданки Цыпиной…
– Расследованием дела занимается капитан юстиции Слободкин. За нами оперативное обеспечение…
– Я беру это дело под свой личный контроль, – решительно заявил Грудник. – Со Слободкиным я встречусь в самое ближайшее время. А пока хочу услышать об этом деле от вас… У вас есть доказательства вины гражданина Двупалого?
– По большому счету нет. У него есть алиби. В момент убийства он находился у себя дома. Это могут подтвердить мои подчиненные. Но ведь никто не говорит, что это он убивал гражданку Цыпину. Это сделали другие. Люди, которых он нанял…
– Вы нашли этих людей?
– Нет.
– Вы установили их личности?
– Нет…
– Гражданин Двупалый сделал официальное признание, что знает этих людей, нанял их для убийства гражданки Цыпиной?
– Он сознался в этом. Неофициально…
Степан взгрустнул. Сам понимал, что его ответы звучат как детский лепет на зеленой лужайке. Зато Грудник воспрянул духом, вошел в раж.
– Знаю я ваши методы дознания, – в его глазах появился стальной блеск.
– Психологический прессинг, мордобитие, пытки. Пресс-хаты, наконец… Кстати, гражданин Двупалый утверждает, что ваши подчиненные собирались доставить его в отдел милиции, поместить в изолятор временного содержания. Обещали отбить ему почки, печень, переломать ребра…
Степан мог бы вступить в словесную перепалку. Попытаться доказать, что Двупалый врет самым беззастенчивым образом. Но ему не хотелось вдаваться в объяснения – тратить попусту слова и время.
Он в упор посмотрел на прокурора. Без угрозы, без вызова, без гонора.
Но жестко и тяжело.
– Вы ему верите? – резко спросил он.
Грудник чуть смутился, замялся. Не выдержал взгляд – отвел в сторону глаза.
– Верю, – тускло, но в то же время твердо ответил он. – Верю, потому что знаю методы, какими наша доблестная милиция добывает признательные показания…
– Что ж, тогда не буду разубеждать вас. Жираф большой, ему видней…
– Я не жираф, – оскорбился Грудник. – Но мне действительно видней…
Боюсь, мне придется применить санкции в отношении ваших сотрудников. Прокурор перешел на угрожающий тон.
– Вот даже как, – с той же угрозой посмотрел на него Круча. – И что же вы намерены сделать?
– Я… Я должен наказать майора Кулика и капитана Савельева…
– За что?
– За нанесение телесных повреждений гражданину Двупалому…
– Вашего… гм… гражданина избили уличные хулиганы, – усмехнулся Степан. – Если вы в этом сомневаетесь, я найду вам свидетелей, которые видели, как это произошло…
– Свидетелей? – опешил Грудник. – Найдете?
– Вы в этом сомневаетесь?
Прокурор занервничал, забарабанил пальцами по столу. Понимает, что не с каким-то опером-первогодком в грозного дядю играет. Подполковник Круча не просто мент. Он волк. Зубастый волк. Не зря же его называют Волчарой. Матерые уголовники его так величают. И без всякого оттенка пренебрежения. Не так-то легко его обидеть. И тем более наказать. Как бы зубы об него не сломать…
– Значит, вы можете доказать, что майор Кулик и капитан Савельев не избивали гражданина Двупалого? – Прокурор пребывал в явной растерянности.
Но так же было видно, что своих позиций сдавать он не хочет. Только он не дурак. Понимает, если не отступит – почва может уйти из-под ног.
– Могу, – хищно усмехнулся Круча.
– Но я все равно не могу оставить это без последствий…
– Это ваши проблемы…
Прокурор нервничал. Разговор складывался не в его пользу. Хотя, казалось бы, все козыри в его руках. Он не знал, как ему быть с этим «железным» подполковником. Уж слишком крутым оказался этот мент…
Грудник даже облегченно вздохнул, когда в кабинет влетел его зам.
– Василий Афанасьевич, у нас чепэ, – с порога объявил он.
Самое большое чепэ для Грудника – это подполковник Круча. Поэтому прокурор был рад переключиться с большей «чрезвычайки» на меньшую.
– Что там у тебя?
– Строителей обокрали…
– Чего? Каких строителей?
– Которые наш вестибюль отделывали…
– И что?
– Они вещи свои в раздевалке оставили. Вернулись, вещи есть, а денег и ценностей нет.
– В какой раздевалке оставили?
– Да в нашей раздевалке!…
– И где деньги, ценности? – Прокурор был в шоке.
– Как где? Украли!…
– Кто?
Степан не сдержался и усмехнулся. Слишком уж комичной показалась ему эта ситуация.
– Воры!
– Откуда они взялись?
– Да я откуда знаю?…
– Воры в прокуратуре, – не сдержался от очередной улыбки Степан. – Оригинально…
Грудник бросил на него испепеляющий взгляд. Только тут же сник. Рукой провел по лбу.
– Ничего не боятся крадуны, – продолжал усмехаться Круча. – В прокуратуру залезли… Хотя чего им бояться, прокурор-то добренький. Если их и поймают, они скажут, что ничего не брали. А прокурор им поверит. Даже извинится, по головке погладит…
В ответ Грудник ничего не сказал. Поднялся со своего места.
– Извините, что задерживаю. – Степан тоже встал с кресла. – Не буду вам мешать…
Он первым вышел из кабинета. Прокурор за ним. Сейчас осмотрит место происшествия, соберет всех своих подчиненных, наметит план поиска преступников.
Только даже если он и найдет воров, вряд ли сможет поднять престиж своей конторы на должный уровень.
Глава восьмая
Нила проснулась рано. Посмотрела на спящего Олега, счастливо улыбнулась. Она не одна в постели, с ней любимый мужчина. Да, любимый. Она ведь любит. его. Очень любит. И он к ней неравнодушен. По крайней мере, у нее был повод так думать…
Они любили друг друга всю ночь. Нила старалась.
Как могла ублажала его. И заслужила награду. Он назвал ее лучшей женщиной, с какой ему когда-либо приходилось спать. Нет, ее вовсе не обидело то, что до нее у него были другие. Ведь не обвинял же он ее в том, что у нее были мужчины. И все же она спросила: «А много у тебя было других?» – «Не очень», – ответил он. И тут же сыпанул соль на рану: «Но все они были очень красивыми…»
А Нила некрасивая. Совсем некрасивая. Душу скрутила боль.
«Только я не люблю красивых, – очень серьезно сказал он. Так серьезно, что она поверила. – Красивые девчонки думают лишь о себе. На своей красоте помешаны. Красота есть, а души нет. Бездушные они. И пустые. Нет с ними счастья… Я давно понял, что мне нужна такая, как ты…»
«Какая? Некрасивая?» – нашла она в себе смелость признать свой недостаток.
«Почему некрасивая? – будто удивился он. – Ты человек большой внутренней красоты… Ты не эгоистка, как некоторые. Ты понимаешь меня, как никто другой…»
