Анатолий Дроздов - Месть колдуна
Я был виновен в том, что ее жизнь, равно как и жизнь моего Кости и Ани висели сейчас на волоске. И я должен был вину свою искупить. Тосты, звучавшие в эти два дня в моей квартире, помогли им на время забыть о неприятностях. Но далеко не только затем шумела-гуляла попойка в моем доме.
Инвалиды, работавшие в моей фирме, действительно помогали мне когда-то вполне официально уйти от дурных налогов. Но когда я позвал к себе на работу первого из них – Толю Гуринова, я меньше всего думал о налогах…
Мы служили сверхсрочную в одной роте, вместе мотались по учениям, и когда на крутом повороте скользкого лесного проселка наш ГАЗ-66, сначала пошел юзом, а потом, соскочив с дороги, пошел кувыркаться по склону, мы сидели рядом в кузове…
Рядом оказались и наши койки в госпитале. Именно там я познакомился с врачом божьей милостью Наумом Львовичем, и от больничной скуки освоил его считавшуюся тогда шарлатанской науку ставить диагнозы по линиям рук – кроме меня, похоже, никто в ту пору желания учиться у Львовича не проявил. Но даже Наум Львович не смог помочь Толе стать на ноги; из госпиталя его выписали инвалидом. Мы жили по соседству, и, когда у меня появилось свое дело, я пригласил его к себе – чтобы не спивался в одиночку. К моему удивлению Толя, получив первую зарплату и осознав ее значимость в сравнении со своей инвалидной пенсией, протрезвел раз и навсегда. Он оказался блестящим работником, и скоро я сделал его своим заместителем. Протез и трость не мешали Толе добывать для нас самые выгодные контракты на поставку нефти. Это он постепенно наполнил наш офис друзьями-инвалидами, с которыми успел свести дружбу за годы прозябания на пенсии. Все работали здорово: никто из клиентов моей фирмы не подозревал, что милая девушка, рассказывающая о прелестях отдыха на Кипре, прячет под столом костыли, а так лихо разъезжающая на кресле с колесиками милая дама за соседним столом, ловко делает это потому, что с детства передвигается только в коляске.
Эти люди ценили свою работу и то, что она им давала: когда у моих конкурентов длинноногие секретарши или шустрые, рано познавшие смысл текущего времени, пареньки перебегали в другие фирмы, унося с собой наработанные связи и тщательно охранявшееся ноу-хау, меня не предал ни один. Поэтому, переводя бизнес в столицу края, я взял с собой почти всех, и все здесь неплохо устроились. Они считали фирму родной, а Толя предложил получить нам налоговую льготу. Чтобы набрать нужное число инвалидов, мы наняли еще с десяток колясочников. Они работали с домашних телефонов – обзванивали клиентов и предлагали им новые маршруты. Нам это стоило копейки, но колясочники так не считали – они получали за свою работу в несколько раз больше своих нищенских пенсий. Несколько раз в год я свозил их в офис, мы пировали до первых петухов, и, как мне казалось, эти встречи они ценили еще больше, чем деньги, что два раза в месяц развозили им по домам…
Кроме Толи и других бывших сотрудников, меня навестили еще несколько человек. Эти были здоровы и обязаны мне по нынешней работе – есть люди, которые не забывают, что их детей спасли от смерти. Один приехал с чемоданчиком и быстро выявил три жучка, которые установили в квартире, когда Аня ездила за мной в больницу. Видимо, техников спугнул Костя, поэтому ряд мест в квартире не прослушивался, и теперь я знал эти места. Подполковник милиции приехал в штатском. По телефону я не мог сказать ему нужное, но он сообразил сам. В перерыве застолья я показал ему черную машину у подъезда, объяснив, чьи там люди и что мне от него понадобится.
– Сделаем, Иванович! – спокойно пообещал подполковник. – Но только минут на двадцать-тридцать, не больше. Хватит времени?
– Хватит. Вот он позвонит, – обнял я за плечи Толю. – А вы… Вам это чем грозит?
– Практически ничем, – улыбнулся подполковник. – Ну, позвонили, сказали, что в машине прячутся вооруженные террористы… Тем более, эти-то вооружены. Кто звонил – неизвестно, а проверить сигнал, установить личности задержанных – в отделении, конечно, – наша прямая обязанность. В таких делах бывают перегибы – погорячились мои ребята, когда эти стали выступать. А выступать они будут… Вот и не разобрались сходу, не разрешили уважаемым людям позвонить начальству. Выговор руководителю операции: мне, значит, – это максимум… А если и больше – не страшно. Я давно мечтаю о пенсии…
В первый день праздника в моем доме Толя много фотографировал. Назавтра он принес снимки, и все с любопытством их разглядывали, передавая друг другу. Однако часть снимков Толя передал мне тайком, и я их надежно спрятал.
Все было обсуждено за эти два дня, все распланировано и намечено. Я спешил: было неизвестно, каким временем располагаю. И вот теперь, когда все было сделано, заведенная внутри меня пружина, грозила сломаться от перенапряжения. У меня уже не оставалось сил был веселым и счастливым женихом, отцом, хозяином…
Словно в ответ на эту мою мольбу на площадке за дверью квартиры послышались осторожные шаги. Затем в замок моей двери вставили ключ и, осторожно повернув, вывели из паза на косяке ригель. Я подобрал костыли и, выпрямившись, стал ждать. Все свои, у кого были ключи от квартиры, спали сейчас глубоким сном. Ко мне пожаловал непрошенный гость…
* * *Это был мой старый знакомый с усиками, и, не ожидая увидеть именно его, я поставил блок. Этому приему меня научили на Крите: мысленным сигналом у нежелательных свидетелей отключается связь зрительных нервов с мозгом: они все видят, но никак на это не реагируют. Такое бывает и у сильно уставших людей. В свое время блоками развлекался известный иллюзионист Вольф Мессинг, проходя мимо всех постов в Кремль на встречу к Сталину без пропуска. Никогда не думал, что это понадобится мне…
Человек с усиками спокойно прошел мимо меня и направился к спальне. Мне это не понравилось, и я окликнул его.
– Вот вы где, – ласково сказал он, оборачиваясь. – А я и не заметил.
– Я был на кухне.
– Действительно, я же видел огонек сигареты через окно. И что это меня понесло дальше? – в его словах был явный отзвук вопроса, но я сделал вид, что не почувствовал его. С усатеньким надо было держать ухо востро.
– Проходите, – сделал я радушный жест.
Он спокойно, будто пришел на званую встречу к другу, а не вломился только что в чужую квартиру, прошел в кухню и по-хозяйски устроился за столом. Я примостился напротив. Теперь уже было ясно, с чем этот человек пришел ко мне. Потому, что пришел именно он – де-факто вторая по значимости фигура в этой навозной краевой власти. Посторонним такие важные секреты не доверяют.
– Нам, наконец, удалось связаться с вашим учителем, – спокойно пояснил ночной гость. – Но его секретарь сказал, что он будет разговаривать только с вами. Вот, – он достал из кармана миниатюрную трубку мобильного телефона.
– И что я должен сказать?
– Что мы согласны на его условия. Необходимые документы будут у него завтра.
– И это все?
– Все.
Последнее слово он вымолвил так, что волна холода прокатилась у меня внутри. Для меня и всех, кто тихо спал сейчас под этой крышей, это действительно означало все. В этом крае нежелательные для власти люди, случается, исчезают тихо и бесследно. Портреты самых известных при этом даже вывешивают на милицейских стендах – для всеобщего розыска. Только вот почему-то никогда никого не находят…
Человек с усиками тем временем набрал на трубке нужный номер, и, убедившись в соединении, протянул ее мне.
– Алло, – услышал я тихий голос.
Несмотря на все происходившее, я не смог справиться с волнением. И только сглотнув набежавшую в рот слюну, тихо вымолвил:
– Здравствуйте, Учитель.
– Здравствуй, Владик, – спокойно ответили в наушнике, и голос моего собеседника был таким, будто не было этих лет расставания, а звонить мне ему за полночь было самым обычным делом. – Как дела? Как жизнь?
– Нормально. Живу, – я сделал короткую паузу, – пока.
– Понятно. (Мне показалось, что человек на другом конце линии улыбнулся.) Ладно, знаю, что за мной должок. Тебе что велели сказать?
– Что они согласны на все условия. Документы будут завтра.
– Вот и привози.
– Я?
– А кто ж еще? Заодно и поговорим – давно не виделись. Тут всего шестьсот километров, дорога хорошая, так что жду тебя к завтраку.
Я вопросительно глянул на ночного гостя, но тот, уже все поняв, выхватил трубку из моих рук.
– Послушайте! Мы… Я…
Но на другом конце линии, видимо, уже положили трубку. Лицо усатенького перекосилось, но он тут же взял себя в руки.
– Одевайтесь и спускайтесь вниз. Быстро! Я… Вам все скажут.
Хлопнула дверь, и я обессилено откинулся на спинку стула. Смерть только что тихо пролетела у меня над моей головой. Но это был еще только первый ее боевой заход…
Собрался я по-военному быстро. Медлить было нельзя – за мной могли подняться, а я не хотел, чтобы эти гориллы кое-что увидели. Записку оставлять не стал: хотя до моего возвращения (вернее, исполнения ответственного поручения) людям в этой квартире ничего не угрожало, подстраховаться казалось не лишним. Я набрал на панели своего хитрого телефона нужную комбинацию цифр. Все, теперь оставалось надеяться, что собранная в подвале электроника не подведет…
