Владимир Колычев - Смертельные чары
– Что мистическое?
– Ну, не знаю… Что-то волчье…
– Так, может, он не одежду снял, а шкуру?
– Смеетесь? – с укоризной спросил Молодов и, немного подумав, добавил: – Все правильно, ерунда все это. Никакой это не оборотень…
– А почему оборотень?
– Ну, говорю же, что-то волчье в нем проглядывало. Но так ведь ночь, темно, да и луна не светила. А оборотни луну любят… Но зато двенадцать часов было… Я это точно запомнил. В это время всякая нечисть появляется…
– В двенадцать часов?
– Да, в двенадцать… Мы на это время и договаривались с Тонькой… Э-э, ну не важно, кто там со мной был, – спохватился Молодов.
– Совершенно не важно, – кивнул Федор, хотя так не думал.
– И если бы не этот упырь…
– Упырь?
– Ну, а кто он еще, если нам помешал?..
– А еще кому он помешал? Кто на том берегу был? – Старостин кивнул в сторону пристани, где был убит Голиков. – Может, этот оборотень там кого-то увидел?
– Да нет, не было никого…
– Может, на пристани у Голиковых кто-то стоял?
– Нет, не видел…
– В двенадцать часов ночи это было?
– Ну да, в двенадцать…
– А в двенадцать четырнадцать вы уже плыли вверх по реке.
– Плыли.
– И ничего не видели.
– Я вперед смотрел.
– А ваша подруга?
– Ко мне она жалась и назад не смотрела…
– Но это не значит, что человек, которого вы видели, не мог напасть на Голикова.
– Не значит. Мог и напасть.
– Может, вы что-то видели у него в руке, ну, нож там или что-то вроде того?
– Темно было, ничего я не видел, только силуэт, и то смутный.
– Но то, что человек разделся, вы видели?
– Ну, судя по движениям да, раздевался…
Лодка пришвартовалась к берегу, и Старостин, выскочив из нее, подошел к месту, где приблизительно стоял подозрительный купальщик. Молодов последовал за ним, обвел рукой пятачок, на котором тот раздевался.
Ничего там не было – ни оторванного шнурка, ни потерянной пуговицы, ни расчески, которая могла выпасть из кармана. Да если бы и нашлось что, уликой бы это не стало. Убийство в ночь на воскресенье произошло, а сейчас уже среда, за это время на пляже десятки человек перебывали. Вода еще холодная, но девушки загорать на пляж ходят и ножки помочить. Это сейчас на пляже пусто, потому что пасмурно, а вчера здесь были люди. Да и ночью сюда нередко влюбленные парочки заглядывают…
Нет, ничего интересного не найдет здесь Федор, но внимания достоин уже сам факт, что существовал неустановленный купальщик. В двенадцать часов он зашел в реку, переплыл ее и, возможно, вышел на участок Голиковых. В это время на пристани появился хозяин дома, и неизвестный напал на него.
Почему так случилось – это вопрос. Может, Голиков сделал замечание незнакомцу, когда увидел его, и тот ответил ему агрессией. Но чем убийца нанес смертельный удар? Если он просто купался, то у него не могло быть оружия. Что-то на берегу нашел? Возможно… А может, это была спланированная акция, может, этот человек охотился именно за Голиковым. Но откуда он мог знать, что Александр Витальевич появится на пристани? Не мог он этого знать. А вдруг это был какой-то псих, которому все равно, кого «мочить»… Или, может, действительно оборотень? С одним-единственным и очень большим когтем, которым он и убил Голикова. А ведь большой коготь, в общем-то, подходил под описание орудия убийства. И заточенный он, и круглое сечение… Правда, на кривизну, которой обладал коготь, экспертиза не указывала. Но что, если это просто какой-то импровизированный коготь, возможно, из слоновой кости. А еще это могла быть имитация волчьего клыка.
– О чем задумались, капитан? – спросил Молодов.
– Да вот, вопрос у меня к вам. Почему вы никому не сказали про этого человека?
– Почему не сказал? Вы спросили, я рассказал.
– Могли бы еще позавчера это сделать.
– А это что-то изменило бы?
– Не знаю, – пожал плечами Старостин.
– Вот видите… А потом, если бы я сразу сказал, вы бы подумали, что я выгораживаю Надежду Максимовну…
– А еще я мог подумать, что вы придумали этого человека. Вы же боялись, что я вас подозревать начну. – Федор припомнил недавний разговор. – Может, не было никакого человека? Может, это вы убили Голикова?
– Вот я и говорю, что вы можете так подумать, – разволновался Молодов. – Вы вот выяснили, что я не спал в эту ночь. И до Голикова мне рукой подать… Еще Тоньку начнете крутить, а у нее муж, зачем ей скандал?
– Ничего, я с ней аккуратно поговорю, никто ничего не узнает, – успокоил его Старостин.
– Так она вам ничего не скажет, – растерянно посмотрел на него Молодов.
– Скажет.
– Может, не надо ее сюда приплетать?
– Надо… Или вам не нужно алиби?
– Алиби?.. Ну да, это алиби… Но так алиби необходимо, когда подозревают. А вы же меня не подозреваете? – с опаской спросил Алексей Иннокентьевич.
– Ну, если поговорю с твоей Антониной, то нет… Муж у нее в Москве работает, да?
– В Москве.
– А лет ей сколько?
– Ну, тридцать шесть.
– Рыжие волосы, конопушки на носу?
– Ну да, есть немного…
– Зуб золотой.
– Точно… Я ей денег на стоматолога дал, чтобы фарфор себе вставила. Золото уже давно из моды вышло…
– Так у них там блатная романтика, – совсем невесело улыбнулся Старостин. – Брат у нее сидел. И муж сидел. И сама она веселую жизнь по молодости любила…
Знал Федор Тоньку Вострикову. Бедовой была она бабой. И брат у нее такой же заводила. И еще задира. Ни одна драка возле клуба без него не обходилась. И выпить любил. Друг у него такой же шальной. Пьяные гулянки, песни под гитару, блатной шансон. И Тонька с ними веселилась. Но банкеты кто-то должен был оплачивать, а деньги на дороге не валяются… Сначала Вадик Востриков сел, за ним Юра Зотов. Вернулись, и опять за старое. Но тогда уже Федор за порядком в Подречной смотрел, он Вадика Вострикова с поличным и взял, когда тот попытался угнать машину из совхозного гаража. И с Юрой Зотовым крепко тогда поговорил. Один зону «топтать» отправился, а другой за ум взялся, на Тоньке женился. Сейчас в Москве работает, деньги хорошие домой привозит. И Вадик уже второй раз из-за колючки вернулся. Даже работать пробовал. Только плохо у него это получается. Он больше горазд водку пить и травку курить. Но делает это уже без драк и дебоша, разве что включит иной раз громко блатную музыку, но там сосед у него – дядя Вася, Вадик его побаивается.
А Тонька, оказывается, любовника себе завела. И не простого, а богатого. Деньги уже из него понемногу выуживает. Ну да, баба она не промах…
– Ты смотри, как бы впросак с ней не попасть. Она вас, Алексей Иннокентьевич, не только на фарфор раскрутить может. Баба она ушлая, как бы на аборт тысяч двести не попросила… Мужу, может, ничего не скажет, а вот брата натравит. У него две судимости, он спьяну и ножом ударить может…
– Да? Не знал, – разволновался Молодов.
– Так что с Антониной лучше не встречаться.
– Я понял… Но мы с ней уже договорились…
– Когда?
– Ну, сегодня, в это то же время…
– Ночью?
– Ну да, ночью…
– А почему не днем?
– Так это, боится она, что кто-нибудь увидит. Муж у нее.
– Муж у нее – мужик суровый, – кивнул Федор. – Если узнает, убьет. И ее убьет, и тебя. Так что, Алексей свет Иннокентьевич, не шути с огнем. Вдову себе найди, если с женой не живется…
– Ну, почему не живется? – скривился Молодов.
– Не знаю, что там у вас, и знать не хочу.
– Да нормально все… Ну, есть, конечно, проблемы. А у кого их нет?
Похоже, Молодов не прочь был втянуть Федора в разговор о своих проблемах. Советчика в нем вдруг увидел или даже психоаналитика, перед которым можно выговориться. Но Старостина его отношения с женой не очень-то волновали. Во всяком случае, не настолько, чтобы терять на них время. Дела у него, а он тут с мокрыми ногами стоит. Домой надо ехать, переобуться, и в участок.
Так Старостин и сделал. Правда, из дома отправился сразу к Антонине Зотовой. Только не застал он ее. В Замятск она уехала, к вечеру обещала быть. А вечером в поселке случился пожар. Ущерб небольшой – сарай у ротозея сгорел, но времени на этом Федор потратил много. Домой он вернулся поздно, решив заглянуть к Зотовой завтра.
Глава 8
Говорят, утро добрым не бывает. Так оно или нет, но сегодняшнее утро точно добрым не было. Ни свет ни заря Федора подняли, но это не самое страшное. Куда хуже, что произошло убийство.
Труп Молодова обнаружили на деревенском пляже, на том самом месте, где он видел подозрительного купальщика. Алексей Иннокентьевич лежал на спине, раскинув руки, галька под ним темно-бурая от крови. В шею его ударили, чем – неизвестно, но рана такая же, как и в случае с Голиковым. Только в прошлый раз убийца не задел шейную артерию, а в этот раз попал точно в нее. Поэтому и крови много.
Мало того что лицо залито кровью, на нем еще застыл ужас. Предсмертный ужас. Похоже, перед тем, как пропустить роковой удар, Молодов увидел что-то невообразимо страшное. Уж не принял ли он своего убийцу за оборотня?..
