Владимир Колычев - Королева шансона
— Эй, парень, успокойся! — Клыков сошел с лица, значит, поверил Мише.
— Я не шучу! Сейчас на хрен все здесь разнесу, со всей твоей сворой!
Он ведь даже пацанов своих не взял, когда шел на «стрелку». Сам он готов был умереть, а их зачем тащить за собой? Он же не сектант какой-то. Он просто маньяк, мечтающий красиво жить. Или красиво умереть. Если Клыков не позволит ему красиво жить, он красиво умрет, что здесь непонятного?
— Я же говорю, успокойся! — округлившимися глазами смотрел на него Клыков.
Правильно говорил Губан, в Чечне и спецназ в полный рост стоит, и танки там, и самолеты, и генералов как грязи, но «чехи» не сдаются. А почему так? Потому что «чехи» не боятся умирать. И воюют они так, что с ними проще договориться, чем победить. Те же генералы договариваются с ними, потому что генералам хочется жить. В тепле и сытости жить.
И Клыков хочет жить. Может, не для себя, но для семьи — точно. Вот он и думает сейчас о своей семье. Что будет с ними, если Миша нажмет сейчас на красную кнопку? А что будет с ним самим, если завтра взорвется нефтехранилище? Сам он в этом случае выживет, но со своего кресла вылетит пробкой. Обратно в генералы его не возьмут, а пенсии на красивую жизнь не хватит… А Миша ни о ком, кроме себя, не думает, поэтому может позволить себе такую роскошь, как красивая смерть.
— Пять процентов от навара, и я спокоен как удав.
— Почему именно пять процентов? — озадачился Клыков.
— А Сугроб столько получал…
— Сугроб, Сугроб… Ну да, Сугроб… Что ты про Сугроба знаешь?
— Да, говорят, «замочили» его. И его, и всю его братву… Что там на Шахском водопаде было?
— На Шахском водопаде?
— А ты не знаешь, что там было?
— Да я-то знаю…
— И я знаю… Сначала рванул фугас! — Миша шевельнул пальцем на кнопке.
— Эй, эй! — дернулся Клыков.
— Ну, и автоматы там были. Профи там работали, да, Федор Григорьевич? Где они сейчас прячутся, не знаешь?
— Где?
— Ты не знаешь. И я не знаю. Но я-то узнать могу, а ты — нет. И поделать с ними ты ничего не сможешь. А делать что-то надо. Вдруг цистерны с нефтью взрываться начнут, это же шум на всю страну! Ну, и тебя пинком под зад…
С опаской глядя на пульт управления в руке у Миши, Клыков достал из кармана носовой платок, смахнул им испарину со лба.
— Ты кто такой?
— Отморозок.
— Я это уже понял.
— Да нет, неправильно ты понял… Я серьезный человек, и беспредел не уважаю. Но что делать, если всякие козлы наезжают. Приходится давать «ответку». Если со мной нормально, то и я веду себя нормально… Ты вот думаешь о том, что со мной делать. А ты не думай, ты соглашайся на мои условия. Это твоя единственная возможность избежать проблем, — усмехнулся свысока Миша.
Клыков слушал его внимательно. И дело здесь не только в тротиле. Он понял, что это Миша со своими бойцами зачистил бригаду Сугроба. Если так, то и самого Леню кончил. И Леню, и его телохранителей… И еще заслуживало уважение то, как Миша попал к нему на прием. Он ведь охрану с носом оставил, и это не могло не наводить на мысль о его незаурядных возможностях. Если он смог обойти охрану, то и нефтехранилище запросто взорвет.
— Значит, с Сугробом разобрался ты? — Клыков озадаченно постучал пальцами по столу.
— Да нет, не я… Кто-то… Ты вот не смог с ним решить, а кто-тосмог.
— Ну, с ним не собирались решать.
— Не надо меня грузить, — возмущенно посмотрел на Клыкова Миша. — Я этого не люблю… Я знаю людей, потому никаких иллюзий на свой счет не строю. Тебе-то все равно, сколько и кому платить. Но твоему начальству с Сугробом делиться не хотелось, и тебя напрягали. Тебя напрягали, а ты думал, как решить с Сугробом. И насчет меня думать будешь… Поверь, у меня бойцы что надо, нас даже войсковой операцией не возьмешь. Если не веришь, давай попробуем. Только учти, если вдруг нефть гореть начнет, мы здесь ни при чем…
Какое-то время Клыков молчал, переваривая его слова, потом глухо произнес:
— Да, ты прав, меня насчет Сугроба напрягали. И мы искали способы… И насчет тебя будут напрягать. Если ты не поможешь нам.
— В чем я могу вам помочь?
— Ты уже помог. Убрал Сугроба… Метишь на его место и хочешь спокойной жизни? Будет тебе спокойная жизнь. Я скажу наверху, что ты, в принципе, мой человек, но для того, чтобы ты не отбился от рук, тебе нужно отстегивать три процента.
— Почему не пять?
— Пять — это ничья. Четыре — это успех. А три — это победа. Для меня. Если у меня будет победа, то и тебе бояться нечего. Зачем тебя убирать, если на твое место придет кто-то другой? Зачем нам убирать своего человека?
— Мягко стелешь, — покачал головой Миша.
— Так ты и спать будешь мягко. Я так понимаю, ты в курсе всех дел, должен понимать, сколько это — три процента.
Миша кивнул. Сугроб говорил ему, сколько он имел с «Южпортнефти» — в год около двадцати миллионов долларов. Но, во-первых, он мог и соврать, а во-вторых, его самого могли обманывать.
Деньги поступали на счет офшорной фирмы, малую часть Сугроб возвращал обратно в Россию на красивую жизнь, а львиную развозил по другим счетам.
— Хитрый ты мужик, Федор Григорьевич, — усмехнулся он.
— Я даю тебе реальный расклад. Хочешь жить без проблем, соглашайся…
— Не верю я хитрозадым. Никогда не верил. И правильно делал… Пять процентов, и живешь без проблем. Если нет, готовь пожарную команду.
— Ну, смотри, я тебя предупредил.
— Я тебя тоже.
— Кто — я? Ты так и не назвался…
— Ты все равно узнаешь, — усмехнулся Миша.
— Зачем напрягаться?
— Работа у тебя такая… Только я тебе одно скажу, вора мы не «мочили». Это левая предъява.
— Вора? Какого вора?
— Я же говорю, ты все узнаешь. Только мой тебе совет, блатных против нас не подключай. Во-первых, это бесполезно, а во-вторых… Слушай, а может, нам сначала что-нибудь взорвать, а потом договариваться? — Пристально глядя на Клыкова, Миша медленно стал давить на кнопку.
Бывший генерал принял его игру. Он не усмехался, наблюдая за пальцем на кнопке, но и Мишу не останавливал. А до рокового щелчка оставалось совсем чуть-чуть.
Сдать назад Миша не мог. Отступить — значит проиграть. А он так много сделал, чтобы выйти на эту пятипроцентную сделку… Он вздохнул, мысленно прощаясь с жизнью, и в этот момент Клыков дрогнул:
— Не надо!
Эти слова равносильны были подписи под договором, который навязал ему Миша, и оба прекрасно это понимали.
— Ну, если не надо, значит, будем жить…
Дрожащими пальцами левой руки Миша выудил из кармана сигарету, взял со стола зажигалку, высек огонек, закурил. Клыков последовал за ним. Его пальцы дрожали не меньше.
— Я, конечно, пробью, кто ты такой. — И голос у него тоже дрожал. — Ты прав, это будет нетрудно. И по фейсу пробьем, и по пальцам… Но чечены этим заниматься не будут. Они на терминал давно мылятся. Наверняка им уже известно, что Сугроб исчез вместе со своей бригадой. Думаю, скоро они выставят нам счет. Раз уж мы с тобой договорились, то я отправлю их к тебе. Они должны знать, с кем имеют дело.
— Орех я. Московский Орех.
— Московский?
— И ваши уши из Москвы растут, и наши.
— Московский Орех — это реально?
— Для «чехов» реально. Я им это объясню, не сомневайся.
— Ну, Сугроб с ними решал, и ты, думаю, решишь, — задумчиво произнес Клыков.
— Я же сказал, не сомневайся.
— Там не только «чехи», там и «морячки»…
— Я в курсе.
— Сугроба ты… Сугроба ты, Орех, сделал красиво — в глуши, по-тихому.
— Кустарь я, если реально, — усмехнулся Миша. — Но Сугроба Орех сделал. Со своими орехами. И на орехи. Это еще реальнее…
— С «чехами» тоже надо реально. В городе никаких «стрелок». В горах, в лесу, где угодно, но только не на людях.
— Я все понял.
— А сам к «чехам» не лезь, и к «морячкам» тоже. «Крымцев» тоже трогать не надо, пусть они там сами город делят, без вас…
— А это я решать буду, куда лезть, куда не лезть. Но беспредела не будет. И на ментов засвечиваться не станем. Ну, если ты не сдашь…
Миша действительно не собирался наживать проблем с ментами. Именно поэтому отправил Аллу к ее бывшему хахалю. Мало ли, вдруг у чувака заклинит и он заяву на него накатает… А Костя в больницу с черепно-мозговой травмой попал, и следак у него был. Но для Миши все обошлось.
И по Сугробу он четко сработал. Два реальных боя, куча трупов, но не найти ментам ветра в поле.
— Нормально все будет, не переживай, — отведя глаза в сторону, сказал Клыков.
— Да я не переживаю, — снова усмехнулся Миша. — Хотя все понимаю. И претензий к тебе, в общем-то, не имею. Работа у тебя такая, таких паразитов, как мы, изводить…
— А ты паразит? — удивленно посмотрел на него бывший генерал.
