Татьяна Устинова - Пять шагов по облакам
Почти уткнувшись головой в колесо какой-то машины, на асфальте лежал Герман Садовников. Он лежал, неловко подогнув под себя руку, так неловко, что Лера подумала, что наверняка он ее отлежит, если останется в этом положении еще немного.
И, только завидев шустрый темный ручеек, подбиравшийся к колесу машины, она поняла, что Герман лежит, потому что он… умер.
Убит.
* * *— …громкое убийство, произошедшее сегодня в самом центре Санкт-Петербурга. Выстрелом из пистолета был убит лидер фракции «Россия Правая» Герман Садовников. Свидетели происшествия утверждают, что видели мужчину, убегавшего по Исаакиевской площади в сторону Вознесенского проспекта через несколько секунд после того, как один за другим прогремели три выстрела. Прибывшие на место происшествия сотрудники Министерства внутренних дел и федеральной службы безопасности обнаружили в сквере брошенный пистолет с глушителем, традиционное оружие наемных убийц. На вопрос нашего корреспондента о том, как будет организовано расследование, следователь Генеральной прокуратуры по особо важным делам ответил, что в данное время идет опрос свидетелей. Убийство было совершено днем, в сквере и на улицах было много людей, поэтому у правоохравительных органов есть надежда на то, что вскоре появятся какие-то детали, проливающие свет на происшествие. В настоящее время в городе введен план «Перехват», сотрудники ДПС досматривают все подозрительные машины.
Лера сделала телевизор потише — по всем каналам повторяли одно и то же. Дотошные энтэвэшники упомянули и о ней, сказали, что в отеле погибший лидер правой фракции встречался с главным редактором газеты «Власть и Деньги» Валерией Любановой. О том, что Ахмет Баширов оказался поблизости от места преступления, упомянули тоже, но вскользь, как бы давая понять, что господин Баширов, конечно же, не может быть ни в чем замешан и даже подозревать его глупо.
Мелисса Синеокова трубно сморкалась в ванной, лила воду и вздыхала.
Лера нервно ходила по комнате из угла в угол.
Мелисса все не выходила. Лера остановилась и прислушалась.
— Мила! Сколько можно?! Ну, выходи уже!
Вода перестала течь, вздохи тоже прекратились, и на пороге показалась знаменитая писательница.
— А?
— Ты что, оглохла? Выходи, хватит там сидеть!
— Да я уж вышла, — справедливо заметила писательница.
Мимо Леры она протиснулась к широкой кровати, застланной льняным покрывалом, улеглась и до подбородка натянула плед — мерзла. Лера снова принялась ходить, и звук ее каблуков ввинчивался Мелиссе прямо в голову и затихал, только когда Любанова ступала на ковер.
— Ну? — остановившись, спросила Лера. — И что ты на все это скажешь?
И она кивнула на телевизор, в котором, теперь уже без звука, показывали все то же самое — Исаакиевскую площадь, высокие двери отеля, угол Большой Морской и полосатые ленты, огородившие место происшествия.
— А что я могу сказать? Я толком ничего не видела. Я сидела, а он мимо меня проскочил, очень быстро. Никаких примет я не запомнила. Да они меня уже спрашивали! — И Мелисса тоже кивнула на телевизор.
— Ну, ты же у нас автор детективов! Что тебе подсказывает твое детективное чутье?
— Да ничего оно мне не подсказывает, — сказала Мелисса и повернулась на бок. Ее знобило, температура, как видно, поднималась. — И вообще мне на него наплевать. Убили и убили.
— Ты что? — как будто даже обиделась за Германа Садовникова Лера. — С ума сошла?!
— Да ну его, — пробормотала Мелисса и прикрыла глаза. — Я его терпеть не могу.
— А меня? — спросила Лера, подсаживаясь к ней на кровать. — Меня ты можешь терпеть?
Не открывая глаз. Мелисса улыбнулась.
— Тебя пока могу.
— Тогда расскажи мне, как все это было.
— М-м-м… Ну, зачем тебе? Или ты хочешь провести независимое журналистское расследование?
— Я хочу понять, что происходит, — твердо сказала Лера. — Потому что у меня такое впечатление, что меня сдали.
Мелисса открыла глаза.
— Кто? Кому? Зачем?!
— Кому и зачем, не знаю. А сдал Сосницкий.
— Он же твой… патрон. Зачем ему тебя сдавать?
— Я не знаю! — нетерпеливо сказала Лера. — Понятия не имею! Вот слушай. Да не спи ты, а слушай, горе мое!
— Я слушаю, слушаю, — пробормотала Мелисса, подтянулась и села.
— Мы должны были подписать с Садовниковым договор о сотрудничестве. О том, что в нашей газете в оставшиеся до выборов полтора года будут выходить материалы о нем как о кандидате в президенты. Сосницкий дал добро, и мы поняли, что поддерживаем Садовникова. Толком я не знаю, обещал ли он «России Правой» еще и денег, но наш договор как раз… денежный. Потому что материалы мы, как ты сама понимаешь, размещаем не бесплатно.
— Ну да, а как же иначе. Конечно, за деньги.
— Я была уверена, что мы подпишем договор и потихоньку начнем его раскручивать. По крайней мере, Сосницкий дал мне понять, что именно так все и будет. Как обычно. Потом, правда, я усомнилась, но это… другой разговор.
— Какой — другой?
Лера нетерпеливо передернула плечами и заправила за уши буйные черные кудри, которые лезли ей в глаза и мешали говорить.
— Все получилось очень странно. Садовников разговаривал со мной так, словно, во-первых, он значительно больше меня знает, во-вторых, ему моя газета ни за каким чертом не нужна, а в-третьих, он совершенно уверен в том, что наша встреча чистая проформа. Он чуть не зевал, когда со мной разговаривал.
— Он всегда так делает.
— Что значит, всегда? Ты что, знаешь его?
Мелисса пожала плечами:
— Да так. Встречались пару раз, еще в прошлой жизни. Я одновременно с ним в МИДе когда-то работала. Только я была никто, клерк, а он начальник департамента какого-то. Я уже забыла.
Лера не стала вдаваться в подробности — и напрасно.
— Это все очень подозрительно, понимаешь? Почему-то в лобби оказался Баширов и еще какой-то мужик, со спины очень похожий на Боголюбова.
— Кто такой Боголюбов?
— Владелец газеты «БизнесЪ», ты что, не знаешь? Они наши прямые конкуренты, и я не понимаю, как он оказался в том же месте, где у меня были назначены переговоры с Садовниковым!
— А что тут такого-то?
— Да то, что до последнего времени никто не знал, кто получит заказ от «России Правой», мы или они! Вроде бы получили мы, а они остались с носом. Но откуда Боголюбов мог узнать, что мы сегодня и именно здесь встречаемся с Садовниковым?! Или меня кто-то из своих сдает?
— А что, у тебя в редакции не знали, с кем и когда ты встречаешься?
— Нет, — твердо сказала Лера. — Не знал никто, ну, о встрече в Питере знали, но о гостинице я никому не говорила. Даже Роме Полянскому, ну, тому красавцу, с которым я сидела за столом.
— Я не обратила внимания.
— Ну понятно, — язвительно протянула Лера, — ты ни на кого не обращаешь внимания. Странно еще, что на Ваську обратила. Впрочем, на него трудно не обратить, больно здоровый!
— Он мне не звонит, — сказала Мелисса и отвела глаза. — Он со вчерашнего дня так со мной и не помирился.
— Ах, боже мой, что за дела! — Лера опять заправила за уши волосы. — Позвони и помирись сама.
На это Мелисса ничего не ответила.
— Да, — вспомнила Лера. — Даже Роман не знал. То есть он знал, что мы встречаемся с Садовниковым в Питере, но где и когда, я ему не говорила до последней минуты. Нас просто встретила машина и привезла в гостиницу, только и всего.
— Ну, вот, как автор детективов, хочу тебе сказать, что это означает только то, что никто из ваших в убийстве не замешан.
— Почему?
Мелисса пожала плечами:
— Потому что оно явно спланированное, а если никто из ваших не знал, где вы встречаетесь, то и убийство планировать не мог.
— Да это все понятно! Мне непонятно, почему его убили практически у меня на глазах, зачем?! И днем, и в присутствии охранника!
— Охранник не помог, как видишь. Подстрелили как миленького.
— Знаешь, — сказала Лера, — ты с таким удовольствием это говоришь, что мне противно! Все же он был человек! Че-ло-век! И его убили у нас на глазах!
— Ну и ладно. — Мелисса отвернулась к окну, за которым в голубом небе пылал златоглавый Исаакий. — Мне нет до него никакого дела. Мне наплевать. Я даже думать о нем не хочу.
— Да это же убийство!
Мелисса вздохнула:
— Есть такие преступления, за которые убийце нужно орден давать, а не в тюрьму сажать. В этом случае я бы точно орден дала.
Лера засмеялась.
— Милка, у тебя припадок необъяснимой ненависти! Тебе нужно выпить чаю с коньяком и медом.
— У меня на мед аллергия. И потом, он не помогает от ненависти!
— Слушай, — вдруг сказала Лера, — а может, это ты сама его убила? Может, и не было никакого человека, который быстро побежал в сторону Вознесенского проспекта? Или был, но просто бегун, участвующий в весенней эстафете, к примеру, а? А ты дождалась, пока он выйдет из отеля, прицелилась — и чпок! Готово дело. А потом выбросила пистолет и пошла посмотреть на свою работу. Как тебе такой сюжет для романа?
