Ольга Володарская - Каждый день как последний
И остался Егор у Тани. Она устроила его в мебельную мастерскую. Там он сначала очень ценился как работник. Руки золотые! Но потом характер сказался. Полезло из Егора привычное дерьмо. Стал конфликтовать с начальником. Пока не набил ему морду и не был изгнан с работы.
Тане тоже доставалось. Егор перестал с ней церемониться очень скоро. Видел, что она влюблена по уши и будет терпеть его. А еще она хочет ребенка. И все удивляется, почему не может забеременеть. А Егор после своих наркоманских угаров стерильным стал, но об этом он Тане, конечно, не говорил. Пока он в ней нуждался.
К героину Егор не вернулся. Да и водку хоть и пил, но не допьяна. Не как раньше. В другом кайф нашел. В творчестве. Таня учителем рисования была по образованию. Когда-то в школе работала (потом на фабрику мебельную ушла декоратором), и в ее доме было много книг по искусству. Егор их листал. И наткнулся как-то на статью, посвященную архитектору Гауди. Едва глянув на фотографии его работ, он понял, какие именно образы вертелись в его голове. Строения Гауди напоминали природные творения. То ли колонна, то ли тропическое дерево, обвитое лианой. То ли окно, то ли пролом в скале. То ли купол, то ли гигантский гриб. Вот и Егору хотелось создавать деревянные скульптуры, которые… сразу и не поймешь, человеком ли сделаны или над ними сама матушка-природа поработала.
И он начал творить! Таскал из леса пеньки да сучья и отсекал, отсекал все лишнее…
Первой родилась фигурка олененка. Когда Таня взглянула на нее, она воскликнула:
— Какое дивное деревце! — И только потом рассмотрела, что, кроме растения, есть еще и животное. Стройный олененок притаился за стволом, положив мордочку на одну из веток.
Потом была женщина, купающаяся в водопаде. Гном, прячущийся в скале. Застывший в янтаре жук. Все из дерева. И на первый взгляд все творения Егора казались лишь хорошо отшлифованным, облагороженным куском древесины. Корягой причудливой формы. Но стоило сфокусировать взгляд, как начинали вырисовываться детали…
— Тебе нужно выставляться! — сказала как-то Таня. — Это же настоящее искусство.
— Да разве я пробьюсь?
— Я помогу.
— Как?
— Я училась на художника, если помнишь.
— На учителя рисования, — поправил Егор. Но Таня не слушала:
— В моей группе был мальчик. Очень талантливый. Не поступил в Строгановское, пошел к нам, в пед. Сейчас он известный не только в городе, но и в России художник. Я обращусь к нему. Он мне не откажет.
— С чего бы?
— Я была его первой любовью.
И все получилось! Бывший Танин воздыхатель устроил Егору выставку. Посмотрев на его работы, одобрил, но сказал, что этого мало, надо как минимум два раза по столько. Создать еще десять работ для Егора труда не составило. А пока он творил, Таня кормила его и поила. В том числе иногда водкой, потому что трезвый он на нее как на женщину не смотрел, только на свои деревяшки. Но стоило Егору выпить, как он преображался. Переставал быть просто мастером, в нем еще и мужчина просыпался.
Выставка прошла на ура. У Тани оказался еще знакомый журналист. Он написал статью о тюремном самородке (Егор не стал скрывать, что сидел), и люди захотели посмотреть на его работы. К концу выставки на каждой появилась табличка «Продано». Дальше — больше. Егору стали поступать заказы от богатых людей. Многие хотели украсить его скульптурами свои шикарные дачи и охотничьи домики — они идеально в них вписывались.
Егор начал зарабатывать приличные деньги. На первый гонорар купил Тане шубу и плазменный телевизор, о котором она мечтала. После чего бросил ее и ушел к другой. Молодой, красивой, яркой. Такой, о какой всегда мечтал. Но долго он с ней не прожил. Девушка мешала работе и тянула из него деньги. Егор был погруженным в творчество и жадным, потому ушел и от молодой.
Но одному жить тоже не хотелось. Убираться, готовить, стирать, искать женщину для секса, когда приспичит, самому себе говорить, какой он гениальный. Егору требовалась сожительница. Такая восторженная, порядочная и домовитая, как Таня, но молодая и привлекательная. К огромной радости Егора, такая отыскалась довольно быстро. Дочка одного из его заказчиков. Хорошенькая двадцатидвухлетняя девица, влюбленная в его творения, сама захотела с Егором познакомиться. И как только увидела его, сразу влюбилась и в самого мастера. Через две недели он уже жил у нее в шикарной трешке, подаренной папой. Новая избранница Егора была безалаберной, но это вовсе ее не обесценивало, поскольку за порядком в доме следила домработница, она же и готовила.
Это было счастливое время! Егора все устраивало до тех пор, пока девушка не предложила ему узаконить их отношения.
— Жениться? — ужаснулся Егор. — Зачем?
— Я хочу нормальных отношений.
— А они разве ненормальные?
— Нет. Нормальные — это законные. А еще я хочу свадьбу. И путешествие! На Мальдивы.
— Какие Мальдивы? — начал закипать Егор. — Я невыездной!
— Папа все уладит, — беспечно фыркнула барышня. — Так что давай уже делай мне предложение. Кольцо я выбрала и отложила. Можешь съездить купить и завтра за ужином в ресторане преподнести его мне. В бокал класть не надо. Лучше в коробочке!
Она была милой романтической дурочкой. И это Егору нравилось. Вот только женитьба в его планы не входила. Вечером, когда любовница убежала на фитнес, он собрал вещи и съехал. Была у него в запасе одна поклонница. Взрослая, обеспеченная, интересная внешне, а главное, не помешанная на браке после двух скандальных разводов. Плохо только, что жила она с двумя детьми. Но Егору было не до жиру, как говорится, быть бы живу.
С этой женщиной он прожил еще меньше. Не поладил с ее детьми. В итоге ушел. По-английски, как обычно. Но сначала занял у нее крупную сумму якобы на аренду выставочного зала, хотя в деньгах не нуждался. Имел два счета банковских. Но разве бабки бывают лишними?
Он вернулся в родной город, не потому что соскучился по родителям или хотел помириться. Нет, он собирался отсудить у них часть квартиры. Чтоб жизнь им медом не казалась. Избавились от сынка, выгнали из дома да забыли (передачки — не в счет, они как подачка). А вот я напомню о себе! Нате, получите приветик от Егорки!
Поселился он в кои веки не у кого-то, а на съемной квартире. Цены в городе были смешными, вот он и не пожадничал. Хотелось отдохнуть немного от баб и поработать. Егор решил немного поэкспериментировать. Начать создавать скульптуры из глины. Он знал, где ее брать. Детьми они набирали ее в оврагах и лепили всевозможные фигурки. Девочки куколок и животных, а пацаны пистолеты да танки.
Материал был хороший, податливый. Но почему-то не работалось с ним так, как с деревом. Егору не хватало идей. Из грубого материала он создавал нежные скульптуры. Из мягкого же хотел ваять нечто брутальное, даже агрессивное. Но не знал — что…
Пока не оказался в комнате с черным потолком…
Смерть стала его вдохновением!
Глава 4
Он с трудом открыл глаза. Веки слиплись, будто ресницы намазали клеем «Момент». Он знал, что это такое. Как-то в детстве, когда он отдыхал летом в загородном лагере, с ним сыграли злую шутку. Мальчики и девочки ночами наведывались друг к другу в спальни, чтобы измазать лица спящих зубной пастой. Обычно просто закорючки рисовали. Но иногда писали короткие, но обидные слова на лбу или щеках. Например, лох. Или — коза. Егор же пошел дальше. И выводил пастой на лицах девочек слова другого порядка — матерные. Особенно одной доставалось, Вале. Она Егору нравилась, но не обращала на него внимания, и он мстил ей за это. И вот когда пришел черед девочек мазать мальчиков, Валя взяла и вылила на веки Егору клей. Глаза тут же защипало. Он начал тереть их, и стало только хуже. Ресницы слиплись. Слезы текли ручьем…
Вот как сейчас!
Егор обозрел пространство. Сначала картинка было размытой, но он, поморгав, смог сфокусировать зрение. Все то же помещение, те же лица, вот только на одном из них нет привычного апатичного выражения. Оно напряжено, взволнованно и… радостно, что ли? Как у ребенка, который развязывает ленту на подарке. Он сосредоточен, нетерпелив и доволен оттого, что совсем скоро увидит содержимое коробки.
— Красавчик, ты чего это? — спросил Егор у парня, похожего на манекенщика. Именно его лицо привлекло внимание.
— Наручники, — возбужденно выпалил он. — Я могу снять их…
— Да ладно, — не поверил Егор. Он бесчисленное множество раз пытался сделать что-то со своими.
— Тут шуруп разболтался один. Пытаюсь его выкрутить…
Услышав их разговор, голову подняла блондинка с аллергией. Ее красные глаза оживились — в них заблестела надежда.
— Все равно это ничего не даст, — проговорила барышня с русыми волосами, которая постоянно спала. Или делала вид. Она и сейчас сидела с закрытыми глазами.
