Наталья Солнцева - Убийство в пятом варианте

Поглощая мороженое, Лариса и Ренат обменивались впечатлениями.

– Режиссер спит с главной героиней…

– Он взъелся на Беспалого, почуяв в нем конкурента. Парень был красавцем, поэтому его шансы сделать карьеру в этой труппе равнялись нулю.

– Вряд ли покойник обладал талантом…

– Это не важно! К славе порой ведут извилистые тропки.

– Молодые актрисы имели виды на новичка…

– А тот оказался неожиданно крепким орешком!

– На самом деле его «неприступность» объясняется просто: актер был занят в роли любовника бухгалтерши, которая хоть и не первой свежести, зато при деньгах.

– Кто из нас циник? – усмехнулся Ренат. – Ты или я?

Приближался антракт. Лариса взглянула на часы и призналась, что ей не хочется возвращаться в зал и досматривать эротическую муть.

– Причина смерти Беспалого не связана с театром, – заключила она. – Его убили не из ревности или зависти. Тут кроется что-то другое.

Ренат дотронулся пальцем до своего лба и сказал:

– У меня здесь – хаос. Я не знаю, как прояснить ситуацию. Может, напроситься к Бушинскому в гости? На месте мы получим больше информации.

– О том, что случилось с его женой?

– Я не вижу ее мертвой… Но сказать, где она, пока не могу.

– Ее чуть не утопили в собственной ванне, – заключила Лариса. – А потом…

Она пожала плечами и замолчала, доедая мороженое. Оно, в отличие от спектакля, оказалось отменным.

– Всё упирается в какую-то стену! Хотелось бы понять, что или кто стоит за Джейн Рейли?

– Я не совсем уверен в ее существовании. У нее нет образа…

– Она существует, Ренат. Или существовала. Вот только где и когда?..

Глава 13

В рукописи жизнь дочери английского подданного и сельской учительницы складывалась почти по законам мелодрамы. Чарльз не работал, целыми днями где-то пропадал, а придя домой, срывал злость на Джейн. Она росла в страхе и ненависти к отцу. Жалость к безропотной матери с годами превратилась в негодование.

– Как можно жить с человеком, который тебя в грош не ставит?

– Если бы не он, тебя бы не удалось вылечить, – плакала мать. – Ты родилась слабенькой и болезненной. Одной мне тебя было не поднять.

– Теперь я здорова. А ты продолжаешь терпеть унижения! – возмущалась Джейн. – В конце концов, он тебя бросит.

– На мою зарплату не разгуляешься. Пока отец живет с нами, мы не бедствуем. Каким бы он ни был, не тебе его судить.

– Откуда у него деньги?

– Не наше дело! Я его об этом не спрашиваю и тебе не позволю.

Пиком семейных неурядиц стала попытка Чарльза склонить Джейн к сексу. Разразился скандал. Отец обвинял девочку во лжи, мать встала на его сторону. Джейн закрыли в чулане в наказание за гадкую выдумку. Она просидела там вечер и ночь, а на рассвете поддела гвоздем крючок на двери и сбежала.

Спустя сутки ее нашли на чужом сеновале и пригрозили отдать в интернат. Самое ужасное, что Чарльз сумел полностью подчинить себе мать девочки. Та пела под его дудку, словно крыса под дудочку крысолова. Джейн возненавидела их обоих.

Какими-то чарами британец околдовал Лизу, окутал ее паутиной лжи и фальшивых обещаний. Она стала воском, из которого он лепил, что хотел. Джейн оставалось терпеть и надеяться на чудо.

– Почему он не едет в свой Лондон? – недоумевала она. – Там же гораздо лучше, чем здесь!

– Он любит нас, – увещевала ее мать. – По-своему, но любит.

– Где его носит днями напролет? Куда он пропадает по ночам?

– Ездит по делам.

– Что у него за дела? Может, он преступник? Вор, бандит?

– Хватит! Не лезь туда, куда детям лезть не положено! Иначе…

– Иначе – что? Он прикончит меня? Шарахнет поленом по голове и зароет в лесу? А ты поможешь ему выкопать могилу для собственной дочери?

Первый раз в жизни мама ее ударила. Со всего маху отвесила пощечину. Щека Джейн горела, но слез не было. В тот момент она приняла твердое решение уйти из дома, едва представится возможность. Уйти навсегда, забыть о родителях, которые ее предали.

Потекли дни, наполненные жгучим желанием отомстить матери и отцу, причинить им такую же боль, которую испытывает она.

Изредка Чарльз повторял попытки вступить с ней в интимные отношения. Джейн отбивалась, но помалкивала, помня предыдущий опыт. Мать поверит ему, а не ей. Девочка задерживалась в школе как можно дольше, уходила делать уроки к подруге, летом гуляла в лесу, зимой каталась на лыжах дотемна.

Чарльз не жадничал, покупал все, что просила дочь, рассчитывая завоевать ее расположение. У нее были и коньки, и велосипед, и ролики. Люди в поселке уважали учительницу и ее английского мужа, а Джейн считали трудным подростком. Ей было некому пожаловаться, негде искать сочувствия. Она с детства привыкла решать свои проблемы самостоятельно.

Однажды Джейн забрела на окраину поселка, под самый лес. Солнце село, вокруг быстро сгущался сумрак. Кусты кишели комарьем, узкая тропинка вилась между деревьев. Девочка шагала вперед, пока не уперлась в покосившийся штакетник.

В темноте она не сообразила, что остатки штакетника окружают старую избушку. Стены домика вросли в землю, а в крохотном оконце теплился огонек. Джейн испугалась. В такой избушке могла обитать только ведьма. Местные кумушки болтали про заброшенный дом, в котором водилась нечистая сила. Кажется, это он и есть.

Девочке бы бежать прочь, но любопытство возобладало над страхом. Она подкралась к оконцу и заглянула внутрь…

Ступников разлил по бокалам коньяк и сразу выпил свою порцию. Настя медлила, любуясь гранатовым цветом напитка.

– Пей, это из хозяйских запасов. Крутой бренд.

– Бушинские не заметят?

– Думаешь, они бутылки считают? Татьяна крепкого не пьет, она мартини предпочитает или белое сухое. А Бушинский водку любит. Коньяк он для гостей держит. Но гости тут бывают редко. Впрочем, как и хозяева.

Настя попробовала коньяк и поставила бокал на стол. В беседке, где они с Аркадием ужинали, было светло. Вокруг лампы скопились ночные мотыльки и всякие насекомые.

– Что делать-то будем?

– Ты про актера? Не нравится мне все это, – вздохнул Ступников и потянулся за бутылкой.

– Может, сначала поговорим? На трезвую голову!

– На трезвую не получится. Я тебя предупреждал. А ты сделала по-своему. Выпутывайся как знаешь.

– Ты должен мне помочь. Беспалого убили! Он путался с женой Бушинского, и в театре у него были враги. Там все друг друга подсиживают, ненавидят, кто-то кому-то завидует. Молодой красивый мужчина в кругу актрис наверняка вызывал ажиотаж. Экзальтированные творческие дамочки, от них всего можно ожидать.

– По-твоему, парня прикончила ревнивая актриса?

– Я его не убивала, – рассердилась Настя. – Чем хочешь поклянусь! Он был уже мертвый, когда я пришла. Сколько можно повторять?

– Я не верю клятвам.

– Пошел ты…

Она допила коньяк и закусила горячим шашлыком.

– Вкусно?

– Во рту тает, – смягчилась гостья. – Жарить мясо ты умеешь.

Некоторое время они молча жевали. Звонок Бушинского не шел у Аркадия из головы. Настя думала о том, чем ей грозит смерть актера.

– Надеюсь, менты копать не будут. Откроют дело для проформы, потом закроют. Напишут, что потерпевший неосторожно обращался с ножом и сам зарезался. Нечаянно. Кто такой Геннадий Беспалый, чтобы искать его убийцу?

Управляющий кивнул и поделился с ней своими мыслями.

– Не нравится мне наш последний разговор с Самсоном.

– Он на тебя наехал?

– Лучше бы наехал. Я бы спал спокойнее.

Настя положила ему руку на колено и прошептала:

– Я вылечу твою бессонницу, милый…

– Самсон сказал, что его жена приедет сюда отдохнуть! Когда это она отдыхала на Клязьме? И голос у него был… не такой, как всегда.

– Татьяна едет? – всполошилась гостья.

– Ты ведешь себя как нервная барышня, – съязвил он. – Испугалась, что она нас застукает?

– Нельзя, чтобы она видела нас вместе!

– Ясный перец.

– Что ж ты молчал до сих пор?

– Не хотел портить тебе настроение. Ладно, завтра утром всё обсудим. Хорошо-то как!.. Тихо… Ни одна былинка не шелохнется…

С реки тянуло прохладой. Низкие звезды отражались в воде. Сизый дымок от потухшего мангала поднимался вверх, к деревянному потолку беседки. Пахло углями и жареным мясом. У Насти вдруг пропал аппетит.

– Она может явиться в любую минуту!

– Не паникуй. По-моему, Бушинский сам не был уверен, что его благоверная в кои-то веки заявится в Трошино.

– Тогда зачем он звонил?

Аркадий пожал плечами. В свои сорок два он прекрасно выглядел. Крепкий, широкоплечий, загорелый, с темным ежиком волос. Загородная жизнь шла ему на пользу.