Екатерина Барсова - Проклятие Титаника
Но ни ее жениха, ни брюнетки не было. Они исчезли, испарились.
Ульяна без сил опустилась на стул.
– Ваш заказ?
Она совсем забыла, что заказывала еще капучино.
– Сэнкью, – прошептала она побелевшими губами. – Сэнкью вери мач.
Дело приняло совсем неожиданный оборот, не предусмотренный никакой программой. Неужели она стала свидетельницей любви с первого взгляда, и ей, Ульяне, дали окончательную и бесповоротную отставку?
Дмитрий Дронов, ее жених, несколько минут назад удрал с неизвестной девицей, влюбившись в нее с первого взгляда. Так бывает только в дешевых дамских романах. И тем не менее – это случилось. Ульяна почувствовала, как заныл зуб. И что ей теперь делать? Ждать, когда он вернется? Он ушел и наплевал на карту Рима в галочках и кружочках. Или он ставит галочки и кружочки уже вместе с этой наглой незнакомкой. И ведет ее на Тиберину. Воспоминание о Тиберине вывело ее из оцепенения. Теперь было ясно, что делать, нужно найти этот остров и застукать парочку там. И устроить, наконец, грандиозный скандал.
Заплатив за пирожные и залпом выпив принесенный кофе, она спешно покинула кафе. На улице Ульяна невольно прищурилась от солнца и вспомнила, что темные очки остались у Димки. Она сунула ему их перед тем, как они зашли в кафе: в его рюкзаке было свободное место. Ульяна шла по улице, сощурившись, и думала, что если бы она не захотела кофе, они бы не зашли в кафе и ничего бы не произошло. Теперь ей все казалось диким нагромождением случайных обстоятельств, которые она сама и спровоцировала. Это же надо так специально испортить себе долгожданный отдых. Она сто лет нигде не была. Плаванье на лайнере – не в счет. Раньше было некогда, болел отец, потом – мама. А когда она осталась одна – было как-то странно и дико ехать на отдых в одиночестве. А теперь, когда есть с кем, она взяла и все испортила. Собственными руками. Как-то некстати вспомнились слова Татьяны: «Держись за парня обеими руками. Он человек надежный, как столп».
А столп на деле оказался трухлявым пеньком. Или это Ульяна оказалась недостаточно красивой для своего жениха, раз он втрескался в случайную девицу. Хотя она раньше на эту тему не задумывалась: красива она или нет. Мать всегда говорила ей, что нужно прежде всего иметь чувство собственного достоинства и характер, тогда в жизни не пропадешь. По салонам она не ходила, косметикой практически не пользовалась. Дмитрий однажды сказал, что у нее «свежий вид». И этот вид, похоже, перестал ему нравиться. И в сексе у них все было спокойно и размеренно. Может быть, слишком спокойно, как… у супругов с многолетним стажем. Да еще его вид во сне калачиком не располагал к бешеной страсти. Наверное, она все-таки виновата: успокоилась и решила, что он никуда не денется, поэтому их отношения подернулись рутиной, как болотце ряской. А нахальная аппетитная девица с крутыми бедрами, так и выпиравшими из белых брюк, сразу поразила воображение ее жениха. Он встал и пошел к ней, как бычок на красную тряпку, и пропал… С концами…
Ульяна спросила, где находится остров Тиберина, и пошла в том направлении.
Размеренная жизнь с Дмитрием, которая еще совсем недавно казалась ей скучной и неинтересной, вдруг предстала в новом свете. Димка из зануды и нытика превратился в талантливого молодого человека с большим будущим. Журналиста, перед которым открываются двери лучших отелей мира и самых закрытых пафосных тусовок. К тому же Дмитрий недавно стал намекать, что у него есть новый проект, и их жизнь скоро изменится как по мановению волшебной палочки. Тогда она не придала значения его словам, и очевидно – зря. Сейчас на острове Тиберина поставлен красный кружочек. Без Ульяны. А на ее совместной жизни с Дмитрием поставлен жирный крест. От этой мысли у нее подкосились ноги, и она почувствовала слабость. Сойдя с дороги, Ульяна опустилась прямо на газонную траву. На нее никто не обратил внимания, она провела рукой по лбу и глубоко вздохнула.
– Вот тебе и Рим! – с тоской произнесла она вслух.
От Тибра повеяло свежим вечерним ветерком, Ульяна решительно поднялась на ноги. За свое счастье нужно бороться, говорила ее мама. До конца.
Остров Тиберина своими очертаниями напоминал корабль. Он был совсем маленьким, и его можно было легко обойти за несколько минут. Интересно, где они скрылись? Может, стоят вот за той церковью и целуются?
Ульяна торопливо обошла церковь – никого. Где же они? Вода была зеленая и мутная как бутылочное стекло. Справа извергался небольшой водопад. Где же они могли спрятаться? В кафе сидели парочки – молодые, смешливые, и еще туристы – важные, с прямыми спинами. Туристов можно узнать сразу в любой толпе. На их лицах застыло выражение озабоченности и серьезности. Это и в самом деле нелегко – везде поспеть, отметиться, запечатлеть достопримечательности и разослать в социальных сетях. На зависть другим. А если не разошлешь фотки – вроде и не был нигде. Только лайки пощекочут самолюбие и поднимут тебя в собственных глазах.
Она вдруг поняла, что хочет есть, проснулся прямо-таки волчий аппетит, который следовало немедленно утолить. Свободный столик в кафе находился почти у самого водопада. Ульяна плюхнулась на него, с наслаждением вытянула затекшие от ходьбы ноги и подумала, что римским легионерам приходилось не сладко. В меню были спагетти и ризотто. Она заказала пасту карбонара, расхожее блюдо, которое делают чуть ли не в каждом московском кафе. Макароны были именно такими, о каких она мечтала – почти горячими, с растопленным сыром и тоненько наструганной ветчиной. Наматывая на вилку спагетти, Ульяна с мрачным удовлетворением подумала, что она никогда в жизни не попадала в столь дурацкое положение. Жених исчез в неизвестном направлении, и, похоже, все ее жизненные планы потерпели жесточайший крах. Не будет ни свадьбы, ни совместных воскресных походов в магазин, ни прогулок с детьми в московских парках. Ни-че-го. Но эта мысль еще не до конца дошла до сознания Ульяны, ей казалось, что все это минутное помрачение, которое скоро пройдет. «Вопрос лишь в том, – с черным юмором подумала она, – как «скоро».
А если Дмитрий уже ждет ее в номере отеля со своей вечной иронической усмешкой? Димке казалось, что именно так и должен выглядеть прожженный популярный журналист: устало-ироничным, с усмешкой все повидавшего и все познавшего человека. Еще он в последнее время повадился носить шарфик в темно-зеленую клетку и надевать очки в черепаховой оправе. Шарфик ему привезла в подарок Леночка Бегунова-Бодуэн из Лондона, куда она с французским мужем ездила на уикэнд. Дмитрий считал, что в этом шарфике он выглядит по-европейски импозантно. А очки в толстой оправе – вообще верх шика. Ульяна же звонко расхохоталась, когда он нацепил эти окуляры первый раз.
– Ты чего? – с легкой обидой спросил Димка.
– Ты похож на старомодного профессора.
– Это плохо?
– Это ужасно, тебе же не сто пятнадцать лет.
– Почему сто пятнадцать? – спросил немного обалдевший Дмитрий.
– Ну, девяносто пять. Тебя такая цифра устраивает?
– Значит, не понравилось, – подытожил ее жених. – А вот в журнале «Ваш стиль» написано, что такие очки придают значительность и уверенность в собственных силах. С таким человеком сразу хочется иметь дело.
– Это тоже в «Вашем стиле» написано? Любит ваш брат журналист морочить голову простому народу.
– То, что ты называешь «народом», зачастую просто серая необразованная масса. – В голосе Димки слышались нотки раздражения.
Он хотел, чтобы она его похвалила, сказала, что выглядит он замечательно и вообще он – клевый парень и отличный журналист. Ульяна его, конечно, мало хвалила, любила резать правду-матку в глаза, вот он и решил избавиться от нее при первом удобном случае.
Теперь она грызла себя за невнимательность, черствость и недостаточное преклонение перед любимым мужчиной. «Мужики как павлины, распушат хвосты – и вперед. А ты считала, что можно смело указывать на недостатки и не бояться этого. Так чего ты теперь удивляешься, что тебе предпочли другую», – разговаривала сама с собой Ульяна.
«Если он ждет меня в отеле, я изменюсь, ей-богу, пересмотрю свой характер и избавлюсь от вредных привычек, я стану совсем другой – настоящей женщиной: милой, нежной и кроткой». Хотя Ульяна подозревала, что это ужасно скучно – все время смотреть в рот мужику и во всем ему поддакивать.
Закончив есть и расплатившись, Ульяна поехала в отель. В номере, вопреки ее ожиданиям, никого не было. Она спустилась к стойке и спросила: появлялся ли синьор Дмитрий. Портье – высокий темноволосый итальянец лет сорока – наклонил голову так, что блеснул аккуратный пробор, и отрицательно покачал головой:
– Ноу, – и повторил для большей убедительности: – Ноу.
– Грацие. – На глазах Ульяны выступили слезы: она вдруг ощутила себя старой, неуклюжей и никому не нужной. Так вот и бросают мужики надоевших им женщин: уходят гордо и красиво, влюбившись с первого взгляда в загадочных незнакомок, с которыми могут ходить в европейских шарфиках и очках с тяжелой оправой. А такие серые мышки, как Ульяна, которые вечно все критикуют и всем недовольны, остаются одни.
