Вернер Штайнберг - Современный детектив ГДР

Крейцер и Арнольд растерянно переглянулись, покачали головой и принялись носками ботинок ковырять в этом помойном натюрморте со смешанным чувством любопытства и отвращения. Первым пришел в себя Арнольд.

— Счастье маленького человека, — промолвил он, — вот развалины счастья покамест дымятся, а остатки уже никуда не годятся.

Крейцер наморщил лоб, насмешка показалась ему в этих обстоятельствах не совсем уместной.

— Боюсь, вы из тех, кто для красного словца не пощадит и родного отца. Но когда видишь, как набезобразничали здесь хулиганы, ваша шутка кажется безвкусной.

— А жизнь — она тоже порой бывает безвкусная, — сопротивлялся Арнольд.

Крейцер взглянул на него.

— Это не оправдание. Вы чуть ли не радуетесь. — Он пожал плечами. — Может, я и старомоден, но мне этот ваш цинизм не по нутру. А теперь скажите, что это все, по-вашему, означает? Случайность?

— Думаю, да. Заброшенные домики довольно часто взламывают. Я нередко с этим сталкивался, когда гулял по отдаленным поселкам.

— А по-моему, тут систематично и планомерно искали какие-то конкретные вещи.

— Тоже не исключено. Люди по легкомыслию нередко оставляют в своих дачных домиках ценные вещи — часы, приемники, фотоаппараты. Именно надежда на богатую добычу и привлекает стервятников.

— Наверно, вы правы. Во всяком случае, старикам Першке надо об этом сказать. Может, они пожелают заявить в полицию.

Крейцер, как сумел, закрыл окно, и, переступая через обломки, они выбрались в сад. Трава вокруг домика была истоптана множеством ног, следы разбегались во все стороны по запустелым грядкам. Тропинка, которая выглядела так, будто по ней постоянно ходят, пересекала участок наискось, убегала сквозь дыру в бирючинной ограде, замыкавшей сад с задней стороны. Метрах в двухстах от этой ограды сияла яркими красками островерхая крыша небольшого домика, по виду это был здесь единственный дом, где круглый год жили люди. По фасаду карабкались пестрые листья винограда, в середине поблескивало окно.

Крейцер еще раз обежал участок пытливым взглядом, но не обнаружил ничего достойного внимания. Подозвав Арнольда, он сказал:

— Давайте заглянем к соседям. Авось найдем кого-нибудь, с кем можно поговорить.

Они вышли на тропинку, протиснулись между кустами бирючины, осторожно, чтобы мягкие черные ягоды не оставили пятен на костюмах, и оказались на соседнем участке. Ограды здесь вообще не было, лишь несколько заржавевших железных труб указывали то место, где она когда-то стояла. Кусты можжевельника и полузасохшие фруктовые деревья еще пытались хоть как-то сопротивляться натиску крапивы и пырея. Тропинка вилась сквозь эти заросли и вливалась в песчаную дорогу.

Выйдя на дорогу, Крейцер и Арнольд увидели прямо перед собой дом, к которому они направлялись. Дом был аккуратный и ухоженный. Штакетник покрыт морилкой, живая изгородь вдоль забора недавно подстрижена. На газоне позади дома под пестрым зонтом стоял столик и несколько садовых стульев. Сбоку проходила широкая подъездная дорога, которая вела к мастерской, на задний двор. Там в два ряда стояли «вартбурги», «трабанты» и «Ф-9». А за скоплением автомобилей расположилось низкое строение в виде буквы Г. Хвостик буквы примыкал к дому. Строение имело большие застекленные окна и раздвижные двери. Часть его была закончена совсем недавно и еще не покрашена. Ворота двора стояли на запоре. К ним были прикреплены две таблички. Одна белым по синему сообщала: «Техническое обслуживание «вартбургов», другая, светлая алюминиевая, — «Герман Гехт, автомеханик».

— Я ведь был здесь на прошлой неделе, — вспомнил Крейцер. — Мы тогда разыскивали по всем мастерским «вартбург», потерпевший аварию.

Они стояли перед калиткой, от которой короткая бетонированная дорожка вела к дверям дома. Рядом со звонком и литыми чугунными буквами «Гехт» была укреплена черная дощечка с надписью «Вальдемар Кривиц».

Арнольд прочел и с удивлением посмотрел на Крейцера.

— Странное совпадение. Здесь живет Вальдемар Кривиц, тот самый, который чинил машину доктора Николаи!

— Ничего странного, — засмеялся Крейцер. — Кривиц мне еще на той неделе рассказал, что живет в доме своего зятя. Доктор Николаи и познакомился с ним у Гехта, где ему и по сей день делают крупный ремонт. — Он на минуту умолк. — А в общем, это здорово получилось. Вдруг Кривиц дома? Мы могли бы получить у него некоторые сведения о Дитере Николаи. Не исключено, что он знает что-нибудь про семейство Першке и их дачу. Ну-ка, нажмите; звонок.

Дверь отворилась почти сразу, и из нее высунул голову, паренек в спецовке, сплошь заляпанной черными масляными пятнами. У него было мягкое, какое-то детское лицо. Гостей он встретил неприветливо — шмыгнул носом, но не произнес ни звука.

— Мы хотели бы поговорить с господином Кривицем. Он дома? — спросил Крейцер.

Паренек пожал плечами.

— Не знаю. Наверно, спит. А чего вам надо?

Крейцер открыл калитку, и они прошли по бетонным плитам дорожки, а потом поднялись на крыльцо. Взгляд паренька стал еще неприветливее. Он сердито поджал губы и повторил:

— Спит он. Неужто непонятно? Я его будить не стану. Он, знаете, как озлится?

— Дело важное, — сказал Крейцер, — попытайтесь все-таки разбудить его. Можете передать, что с ним желаете побеседовать лейтенант Крейцер. Он меня знает.

— Лейтенант? Без мундира?

На детском лице мелькнул какой-то проблеск мысли. Удивление сменилось недоверием. Наконец до него дошло:

— Так вы из полиции?!

Крейцер и Арнольд не ответили.

Детское лицо отличалось редкостной переменчивостью. Секунду назад оно было недовольным и упрямым и вдруг почти без всякого перехода стало смиренным и по нему во всю ширь расплылась слащавая, раболепная улыбка.

— Я слетаю наверх, скажу ему… Вы только секундочку подождите…

Он шаркнул ногой и исчез за наборной деревянной дверью. Подхваченная сквозняком дверь бесшумно распахнулась. Крейцер и Арнольд увидели переднюю, застеленную красными джутовыми половиками. Зеркало на низком подзеркальнике, подставка для зонтов, вешалка — все красного цвета — помещались в нише за дверью. Подальше, возле окна, выходившего в сад, начиналась винтовая лестница на второй этаж. В передней были три двери, одна из них застеклена сверху матовым стеклом. Эта дверь была неплотно прикрыта, из-за нее доносилась музыка, звяканье тарелок, запах кофе. Потом музыка оборвалась и диктор с напускной беспристрастностью в голосе начал распространяться насчет «видов на урожай в зоне». Щелкнула ручка, голос умолк, дверь закрыли изнутри.

На втором этаже с грохотом захлопнулась дверь, и паренек кубарем скатился по лестнице. Левая щека пылала огнем, в глазах стояли слезы. Он с трудом сдерживал рыдание.

— Можете подняться, — сказал он сдавленным голосом и исчез за серой дверью.

Крейцер и Арнольд вступили в переднюю, закрыли входную дверь, подошли к лестнице. Крейцер приоткрыл серую дверь. За дверью оказалась полутемная мастерская, в которую надо было спускаться по бетонным ступеням.

Паренька нигде не было видно, зато было слышно. Он бушевал где-то в дальнем конце мастерской, бранился как каторжник и, судя по звукам, играл в футбол пустыми ведрами.

Крейцер и Арнольд переглянулись, потом Крейцер закрыл дверь и оба пошли к лестнице.

24

Комната была вытянутая, со скошенными с двух сторон стенами. Единственное окно располагалось на торцовой стене против двери.

Когда Арнольд и Крейцер вошли, Вальдемар Кривиц стоял, наклонившись к зеркалу на умывальнике, и причесывался. Он был в нижней рубашке без рукавов, защитного цвета бриджах, завязки которых свисали до щиколоток, и кожаных тапочках на босу ногу. Перед ним на обшарпанной мраморной доске умывальника стоял фаянсовый таз, такой же кувшин и множество коробочек, бутылочек с кремом для бритья, бриолином и прочими косметическими средствами, а на краю — стеклянная пепельница, полная окурков.

Кривиц медленно обернулся, выпрямился и прислонился к умывальнику. В угол рта он неторопливо воткнул сигарету. Лицо его было свежевыбрито, кожа на скулах блестела. Он едва заметно улыбнулся, и в серо-зеленых глазах мелькнуло смущение.

Крейцер обвел глазами комнату и сказал:

— Извините, что мы так неожиданно к вам врываемся. У нас были дела неподалеку. Не найдется у вас несколько минут, чтобы ответить на некоторые вопросы?

— Какие такие вопросы?

Крейцер попытался изобразить приветливую улыбку.

— Мы вас надолго не задержим, господин Кривиц. Мы хотим только расспросить о Дитере Николаи и садовом участке по соседству.

Кривиц чуть сгорбился, достал зажигалку и раскурил сигарету, потом глубоко затянулся и медленно выпустил дым из ноздрей.