Догра Магра - Кюсаку Юмэно
Наверняка это воздаяние за совершенное мною в прошлых жизнях… Но, когда я увидел, как Вакабаяси делает тонкие гипнотические намеки в своей характерной манере, чтобы направить твой разум в нужное русло, меня начал точить червячок. От его проклятых штучек, которые я вижу насквозь, мне делается тошно. Потому я решил, что устрою контратаку, и выбрался сюда.
Однако теперь, в разговоре с тобой, мое настроение опять переменилось. Черт с ней, с теорией! Это все совершенно невыносимо. Окаянный труд… Хоть потоп, хоть вьюга… Я уже готов разрушить все к чертовой матери… Была не была…
Сегодня, прямо сейчас, сию секунду я выпишу тебя и эту Моёко из больницы! Я сожгу дотла все эти документы, уничтожу их начисто…
Таково мое заявление!
Девушка из шестой палаты, Моёко, ни за что не должна стать женой прекрасного молодого человека, который стоит в углу площадки «Клиники свободного лечения». И с точки зрения закона, и с точки зрения морали ей суждено быть твоей женой. Никак иначе! Эта несчастная девочка днем и ночью терзается от любви, желая стать твоей лучшей половиной. С позиций науки здесь нет никакого противоречия, что мы с Вакабаяси готовы подтвердить.
И замечу еще кое-что: пока ты этого не сделаешь, пока добровольно не женишься на Моёко, твоя нынешняя болезнь, синдром самозабвения, никуда не денется, как бы мы с Вакабаяси ни старались. Я понял это только что, после всех проведенных экспериментов. Вот единственный способ спасти и тебя, и Моёко. Конечно, я ни в коей мере не настаиваю, но поверь, этот психиатрический метод, оставленный на крайний случай, самый эффективный! Он скорректирует твое нынешнее состояние, проистекающее из желания соблюсти целомудрие. То же самое ты бы услышал от психоаналитика Фрейда или физиолога Штейнаха.
Ты сразу поймешь, почему этот крайний метод лечения надежен как дважды два. Но доказательства превыше слов. А они не заставят себя долго ждать, как только ты счастливо заживешь с Моёко и к тебе вернутся многочисленные воспоминания. Тогда ты поймешь, что все эти таинственные события не имеют никакого отношения к юноше из «Клиники свободного лечения», который так разительно похож на тебя. Они напрямую связаны с тобой! Это сделается таким ясным, будто бы в голове включили свет. Почему так случится? Да потому что, начав брачную жизнь с этой девушкой, ты освободишься от физиологических причин (они сдерживают и напрягают тебя) и вернешь воспоминания, которых был лишен вплоть до сего дня. Тебе откроется истина о тех преступлениях, что вызывали сомнения и муки. Ты вспомнишь все и, вздохнув полной грудью, начнешь абсолютно счастливую семейную жизнь, преисполненную психического и душевного благополучия. Одновременно ты сможешь явить научному миру правду об этом происшествии и вынести нам с доктором Вакабаяси справедливый приговор. Таким образом, ты противостоишь великому падению этой культуры в преисподнюю. И я прошу тебя об этом от имени самой науки! Ради вашего с Моёко счастья и чести…
— Ни за что! — выпалил я и внезапно вскочил на ноги.
Все тело мое трепетало от жара негодования. Я смотрел на ошарашенного доктора Масаки, который стоял разинув рот.
Стиснув зубы, я повторил одними дрожащими губами:
— Нет!.. Уж простите, но я отказываюсь.
Внезапно все мрачные мысли, что теснились в моей голове, хлынули наружу неудержимым потоком.
— Быть может, я сумасшедший! Да что там, идиот! Но у меня есть самоуважение! И совесть, думаю, тоже есть. Я никогда не сойдусь с женщиной, которая любит другого, какой бы раскрасавицей она ни была! И я отказываюсь лечиться таким образом! Пускай с точки зрения закона, морали или науки тут нет ошибки, я этого не приму. Даже если она признает во мне своего жениха и сгорает от любви. Пока я ничего не помню… пока не восстановилась память… Нет, я не пойду на столь гадкое и постыдное дело! Тем более публиковать непристойные труды! Да как только…
— Но… погоди…
Побледневший доктор Масаки поднял руки…
— Это же… ради науки…
— Нет… вовсе нет! Ни за что!
Из глаз моих хлынули слезы. Лицо доктора Масаки, стены кабинета — все вдруг стало нечетким, но я кричал и кричал, не в силах остановиться.
— Какая наука?! Какие исследования?! Что за ученые-варвары?.. Пусть я сумасшедший, но я гражданин! В моих венах течет японская кровь! Да я скорее умру, чем соглашусь участвовать в этих бесчеловечных… в этих жестоких, непристойных и грязных исследованиях! Если ваша наука так скверна и постыдна, я наотрез отказываюсь иметь с ней что-то общее! Да лучше я прямо сейчас… раскрою собственный череп вместе со всеми этими воспоминаниями!
— Нет… нет! Постой! Ведь ты же… и есть… Итиро Курэ! — растерянно проговорил доктор Масаки.
Его смуглое лицо, которое, казалось, останется невозмутимым, даже если небо упадет на землю, вдруг залилось краской, а затем стремительно побледнело. Осев, он выставил вперед руки, будто пытаясь отгородиться от моих слов, — я видел его расплывающийся силуэт сквозь непрерывный поток слез. Но я ничего не желал слышать.
— Нет, все равно! Пускай я Итиро Курэ… Любой скажет, что это преступление! Делайте вы оба, что хотите, с вашими исследованиями! Живите как хотите! Умирайте когда хотите! Но кто дал вам право вертеть людьми из семьи Курэ, будто марионетками? Разве кто-то из них насолил вам? Они верили вам, уважали вас и даже почитали, а вы обманули их и довели до сумасшествия! Не остановились даже перед рождением ребенка! И что же теперь? Как вы избавите семью от бесчисленных страданий?! Родители и дети, мужья и жены… Все любили друг друга, но вы их разлучили и подвергли адским мукам! Как же теперь вы это исправите? Или будете утверждать, что наука превыше всего?!
Доктор Масаки молчал.
— Даже если вы сделали это не своими руками, что с того?! Думаете, если признание опубликует кто-то
