Ольга Обская - Научиться быть ведьмой

Старик знал, что не сможет обмануть Избранного, не сможет заставить его поделиться информацией, но вот его преемница, пока молода и глупа, вполне могла оказаться сговорчивее. План был прост. Избранный должен был погибнуть, а мистер Твин сыграть перед преемницей его роль. Генри согласился стать актёром, вот только сценарий предстоящий пьесы слегка подкорректировал. Сначала к праотцам отправил папашу, а уж потом взялся готовить ловушку и для братца.

Тягаться с Избранным было нелегко. Но мистер Твин нашёл его слабое место — дочь. Генри старательно в течение нескольких лет виртуозно создавал видимость, что на девчонку готовится покушение. Что её собираются использовать в грязной игре, а затем уничтожить. В общем-то, это было правдой — мистер Твин так и собирался поступить, поэтому талантливый братец чувствовал, как сгущаются поля с отрицательной энергетикой вокруг его дочурки. И что же он придумал, чтобы её защитить? Обмануть всех, инсценировав несчастный случай? Не плохо. Генри чуть было не повёлся, что братец реально решил покончить с собой и преемницей лишь бы не дать добраться до Бубна плохим парням. У Избранного почти получилось. Плохие парни поверили. Все, кроме мистера Твина. Близнецу сложно обмануть близнеца фокусами с близнецами. Исчезнувшая из поля зрения Алеся была заменена второй Вероникой. Грубая работа. А что оставалось Евгению? Садить с собой в машину настоящую Алесю он не рискнул, боялся, что что-то может пойти не так (и правильно боялся), но и долго удерживать голограмму преемницы было слишком сложно. Пришлось использовать голограмму второй дочери, способности которой настолько слабы, что братцу не составило труда играться её копией, как ему было угодно.

Однако кое-что родственничек не учёл. Такую простую голограмму может создать любой посредственный маг. Даже такая бездарь, как его брат-близнец вполне в состоянии пару секунд удерживать проекцию той, кто дорог Евгению не меньше, чем преемница. Что пронеслось в мозгу Избранного, когда неожиданно в самый ответственный момент, на дороге возникла Вероника? Он был так сосредоточен, направляя машину в столб. Он должен был свернуть в самый последний момент. Ведь свою голограмму удерживать очень сложно, почти невозможно, разве что это голограмма события с очень высокой вероятностью. Только почти врезавшись в столб, он мог спроецировать из условного будущего себя, врезавшегося в столб.

Но избежать столкновения ему не удалось. Когда он уже было собирался свернуть, на пути возникла Вероника. У братца было слишком мало времени, чтобы сообразить, что это голограмма. И боясь сбить её, Евгений не стал сворачивать, а просто ударил по тормозам. К счастью, слишком поздно.

Вот так в ловко сплетенную паутину попалась вторая жертва. А следующим был Арсений. Ему Генри поначалу отводил другую роль. Но секретарь повёл себя крайне глупо — предал мистера Твина. Влюбился в девчонку, и она стала вить из него верёвки. Слабак! На таких даже жалко тратить время. Впрочем, мистеру Твину и не пришлось. Он просто позволил случиться тому, ради чего Арсений не пожалел расстаться с жизнью. Девчонка так и так была нужна Генри здесь, в Верхнетайгинске. И то, что она явится по собственной воле, было даже лучше, чем, как планировалось вначале, везти её сюда насильно.

Со следующей парочкой мистеру Твину пришлось повозиться чуть дольше, чем с секретарём. Но на них Генри времени не жалел. Его самолюбию льстило, что он расправится с двумя профессорами, двумя сильными магами одним махом и без применения цифробуквенных методик. Детальная проработка плана доставляла ему физическое удовольствие. Это была не просто безэмоциональная утилизация отработанного материала. Это была месть всем преподавателям, которые с детства отравили жизнь Генри высокомерными назиданиями, незаслуженными наказаниями и откровенными издёвками.

Лицо мистера Твина исказила кривая усмешка, когда он глянул на два бездыханных тела — идеальная работа. Но, пожалуй, стоит их чем-нибудь прикрыть, чтобы не мешали второму акту пьесы. Генри приволок спортивный мат и пристроил его сверху на жертвы — лучшего саркофага они не заслужили. Затем не спеша зажёг свечи. Они образовывали идеально симметричный прямоугольник. В его центр мистер Твин поместил пару придвинутых друг к другу спортивных скамеек. Получился импровизированный алтарь. Генри знал, что для обряда не нужно никаких специальных приспособлений. Подойдёт, что угодно, лишь бы жертва лежала горизонтально.

Спасибо папочке — это он рассказал юному Твину об этом. Старик передал ему много такого, о чём не написано в учебниках. Отец был просто кладезем запрещённых знаний. И Генри жадно впитывал их. Был уверен, они ему пригодятся. Глупая сводная сестричка Элиза тоже многое намотала на ус из того, что поведал папочка. Она была достаточно способной, чтобы с первого раза запомнить магические символы необходимые для ритуала. Генри это не удалось, а отец не любил повторять дважды. Что ж, мистер Твин не упустил возможности получить бесплатный урок от сестрички, когда та вздумала забрать силу у своей талантливой дочурки.

Нет, Генри не мог позволить, чтобы Элиза приобрела столько дармовой энергии. Зачем ему сильный конкурент? Но самому завершать обряд тоже не было смысла — ритуал работает только на кровных родственниках. Пришлось просто остановить Элизу. Помещённая пожизненно в закрытую зону она больше не представляла для Генри интереса. Но её идея была взята на вооружение. Оставалось только найти талантливого кровного родственника.

Брат отпадал. Жертва должна быть в сознании, хотя бы вначале ритуала, пока рисуются магические символы. А брат, будучи в сознании, не дал бы Генри даже прикоснуться к себе. Он одним взглядом откинул бы его на пару метров, размозжил бы по стенке, если захотел.

Впрочем, у мистера Твина была ещё одна талантливая родственница — племянница. Она подходила для ритуала идеально. Она и так была источником нешуточной энергии, а если её ещё и подучить, то по силе она приблизиться к Избранному. По силе, но не по уму. Пока она молода и наивна, можно манипулировать ею, используя как приманку сестру-близняшку. И Генри разработал гениальную многоходовку, которую планомерно и терпеливо реализовывал шаг за шагом.

Игра приблизилась к финалу, когда мистер Твин понял, что он может сделать последние аккорды ещё ярче. Вероника будет не просто приманкой. Это слишком расточительно. Выяснилось, что девчонка не такая уж бесталанная, как это казалось вначале. То, что она дочь Избранного, было усилено её близнецовой связью с преемницей. И чем большую энергию накапливала Алеся, тем больше способностей к магии проявлялось и у Вероники. И сейчас смертельный обряд по изъятию у неё всей магической силы стал иметь смысл. Он даст исполнителю огромный прирост энергии. Хотя, с одной стороны, как только Вероника умрёт, мистер Твин потеряет рычаг давления на Алесю, но, с другой стороны, его способности, усиленные энергией Вероники, дадут ему возможность совершить ритуал над преемницей даже без потерянного рычага, тем более, Генри благоразумно оставил часть методик для Алеси тайною.

Когда же он впитает ещё и её энергию, он станет просто всемогущим. Ему уже не нужен будет никакой ключ к Бубну — он сам станет ключом. Генри сможет играться со Вселенной, как с футбольным мячиком. Вернее, не Генри, а Владимир. Именно такое имя дала ему биологическая мать, как будто заранее знала, что именно он, а не его никчёмный братец, рождён владеть миром.

Глава 79. Второй акт

Вероника бежала к зданию Университета, ничего не замечая вокруг. Было тяжело дышать. Сердце отчаянно колотилось. В голове стоял туман, который время от времени рассеивался, чтобы показать жуткую картинку, и снова сгущался, потому что сознание отказывалось видеть сестру, над грудью которой навис кинжал.

Наверно, ещё никогда в жизни Ника не передвигалась так быстро. Прошло всего несколько минут, как выскочила из общежития, и вот она уже открывала дверь спортзала.

Первое, что бросилось в глаза — свечи. Да, она всё поняла правильно. Это именно то место, где ей сейчас необходимо быть. Потому что здесь должно произойти что-то страшное. Но она это предотвратит. Главное, найти сестру. Ну, где же она? Где Алеся?

Вероника обвела помещение взглядом. Там, в центре прямоугольника, обозначенного свечами, шевельнулась какая-то тень. Ника ринулась к ней. Но, подбежав ближе, поняла, что это не сестра… Господи! Да это же отец!

— Папа? — растерянно произнесла Вероника и остановилась в паре метров от него.

Отец молчал. Только ласково улыбался. Сердце чуть не выпрыгнуло из груди от этой родной любимой улыбки. Ника и не мечтала увидеть её вновь. Это просто чудо! Но как такое может быть? Голограмма из условного будущего? Вряд ли. Насколько Веронике было известно, после смерти человека его голограмму уже нельзя спроецировать в настоящее. Выходит, он жив?! Отец жив!