Владимир Шитов - Собор без крестов
— Ты, горбыль, — пренебрежительно начал Лапа, назвав так Крота из-за высокого роста и сутулости, — неплохо тут устроился.
Пока Лапа делал вступление, один из его подручных нырнул в летний домик Крота и произвел обыск. Через какое-то время он вышел из него, держа в руке охотничье ружье с патронташем. Подойдя к Лапе, он сказал:
— Я там навел шмон, теперь можете с Кротом зайти и поговорить.
— Прошу, отступник, — предложил Кроту Лапа, заходя в домик вместе с Лесником.
Крот молча повиновался его требованию. Лапа, проследив, когда все расселись на стульях, начал допрос Крота без вступления:
— Где общаковские деньги?
Крот понимал, что находящиеся в доме законники будут вершить его судьбу, а поэтому, не отвечая на вопрос Лапы, задал вопрос, который волновал его в наибольшей степени:
— Что вы намерены со мной делать?
— Это будет зависеть от того, понравишься ты нам с Лесником или нет, — прочищая травинкой мундштук, беспечно ответил ему Лапа.
— Что я должен сделать, чтобы вам понравиться? — пробурчал Крот.
— У тебя такая харя подлячая, что вряд ли сможешь нас ублажить, — с ядовитой ухмылкой пробурчал ему Лапа.
— Пахан! Давай этому гандону дадим шанс, может быть, сможет выкупить у нас свою душу, — покусывая нижнюю губу, предложил Лапе Лесник.
Крот видел, как безразлична была его жизнь собеседникам, и не сомневался, что им убить его — что высморкаться. Безусловно, они уже придумали способ, как с ним расправиться.
— Остап Харитонович, дай мне шанс, может быть, я его исполню, — наконец обмыслив случившееся, начал проситься у Лапы Крот.
— Ну что же, пускай будет по-твоему. Ты пользовался нашим миллионом три года; если бы ты знал, сколько у нас ушло бабок на поиски тебя; поэтому ты должен возвратить нам то, что взял, и уплатить штраф на такую же сумму.
— Два миллиона! — ошарашенно воскликнул Крот. — Это же немыслимо.
— Я же тебе говорил, что нам с тобой не столковаться, — как бы обрадованно пропел Лапа. — Где наши деньги? Или прокутил и от них ничего не осталось?
— Деньги есть, но отдавать я их вам не собираюсь, так как все равно вы меня пришьете.
— Не только тебя, но и твою дочь с внуками, чтобы не плодила таких змеенышей, как ты, — сообщил о своем плане Кроту Лапа.
Теперь Крот узнал, как Лапа вышел на его след. Он вспомнил задушевную с ним беседу о своей жизни, о неудачном замужестве дочери. Он уже забыл свое откровение, а Лапа, оказывается, не забыл и, дождавшись случая, воспользовался давней информацией.
— Вы не посмеете расправиться с дочерью, — потеряв прежнюю решительность, произнес Крот.
Лапа, жестко взяв пятерней Крота за подбородок, прошипел ему в лицо:
— Мне что, тебе, мурлу сраному, как фраеру, надо приводить примеры, когда мы так поступали, или ты сам, умник, вспомнишь?
Крот знал два аналогичных случая. Он, обхватив голову руками, завыл:
— Что вы со мной делаете, бандиты, пьете с меня кровь… — при этом старался в своих словах употреблять такие оскорбления, которые не могли обидеть законников, в противном случае рассчитывать на компромисс, снисхождение к себе было бы бесполезно.
Лесник, не слушая причитания Крота, открыл металлический бачок. Он оказался полный меда. Выставив бачок из домика на землю, Лесник, обращаясь к парням, весело сообщил:
— Налетай, братва!
Крот, дав ему две булки хлеба, посоветовал:
— Скажи ребятам, чтобы ели с хлебом и меньше налегали на сырую воду — пронесет.
Лесник, открыв дверь на двор, крикнул:
— Николай, иди сюда!
В домик зашел здоровенный верзила, доверенное лицо Тихого; Лесник пересказал ему слова Крота.
Дождавшись ухода из домика Николая, Лесник продолжал разговор с Кротом:
— Так что будем делать с тобой, Крот батькович?
— Таких бабок у меня нет, — подавленно поведал ему Крот.
— Чем располагаешь?
— До двух миллионов у меня не хватает ста кусков.
— Вот это уже предметный разговор, — довольно произнес Лапа, оживляясь. — Осенью привезешь полторы тонны меда в зону своим обиженным товарищам. Тогда лишь будем считать, что ты вину перед нами искупил.
— Может быть, я долг бабками погашу, — обрадованно произнес Крот, услышав, что у него появился шанс остаться в живых, — а то с медом много возни. Я знаю, через кого и как их вам передать.
— Кончай торговаться. Я тебе сказал: доплата должна быть медом. Ты же, скотиняка, знаешь, как зекам необходим в рационе мед, — довольный результатом беседы, отрубил Лапа. — Сейчас пойдешь с нашими ребятами домой за деньгами, — приказал Кроту Лапа.
— За ними нечего идти. Они у меня всегда под рукой, — сообщил Крот.
— Тем лучше, — довольно произнес Лапа.
Они вышли из домика и прошли к лежакам ульев, некоторые из них оказались с двойным дном. На дне этих лежаков лежали банкноты достоинством в пять, тысячу рублей, попадались банкноты достоинством в двести и пятьсот рублей, но реже. Крот не зря был казначеем в зоне. Он умел считать деньги, а поэтому при пересчете действительно их оказалось один миллион девятьсот тысяч рублей.
Отдавая деньги Николаю, Лапа сообщил ему, показывая рукой на Крота:
— За этим отступником долг в полторы тонны меда. Осенью он его доставит к вам в зону. Так ли я тебя понял?
— Все верно, Остап Харитонович, привезу я им обещанный мед, — пробурчал, обобранный до нитки, задавленный происшедшим Крот.
— Ты знаешь, почему мы решили тебя не гробить? — неожиданно поинтересовался у Крота Лапа.
— Потому что я исполнил все ваши требования, — рассудительно произнес Крот.
— Это само собой, — согласился Лапа, — а еще почему?
— Не знаю, — пожав плечами, признался Крот.
— Потому, что ты полезным для людей делом занимаешься, — не простившись, покидая пасеку, сообщил Кроту Лапа.
На железнодорожном вокзале в Иркутске, перед расставанием с посланниками Тихого, Лапа строго наказал Николаю и его сопровождению:
— В поезде не хулиганить, не задираться, не пить спиртное, чтобы на задницу не было никакого шухера.
Если загребут вас менты, то сами понимаете, что будет с бабками, да и вам от нас не поздоровится. Передайте Тихому, что я рекомендую ему всех вас поощрить пятью кусками. Вот потом можете пить и буянить до усрачки.
Николай со своими ассистентами и сам понимал, что если они не довезут деньги общака туда, куда им приказано, то они автоматически становились изгоями. Их жизнь не будет стоить и выеденного яйца, а поэтому заранее можно ложиться в «деревянный бушлат».
Простившись с ними, посчитав свою миссию выполненной, Лапа и Лесник самолетом вылетели из Иркутска в Москву, чтобы потом оттуда быстрее добраться домой.
Глава 9
Развалясь в кресле, сидя рядом с кондиционером, Арбат не спеша потягивал из металлической банки холодное американское пиво. Последнее время он так шикарно, богато зажил, что реальная жизнь порой ему казалась сладким сном. Она ему нравилась, и он боялся, что скоро проснется и опять придется окунаться в полосу неудач и неприятностей.
Телефонный звонок прервал его приятное занятие.
— Слушаю! Кто звонит? — не слыша голоса звонившего, недовольно пробурчал он, собираясь положить трубку на аппарат.
— Арбат, это ты? — наконец-то заговорил звонивший.
— Ну я, а кто звонит? — спросил Арбат, не узнав голос говорившего.
— Это я звоню, Алик, неужели не узнаешь?
— Теперь узнал, — заверил его Арбат. — Чего тебе от меня надо? — Он не считал нужным любезничать с личным врагом своего шефа.
Несколько лет тому назад Алик, главарь одной кавказской группировки, пытался шантажировать Душмана, но получил от него жесткий отпор, а поэтому вынужден был покинуть Москву, растеряв свою кодлу, которая рассосалась по другим группировкам и бандам. И вот сейчас, по прошествии стольких бурных лет, вновь появился в Москве.
— Мы с тобой когда-то были друзьями, а ты так со мной разговариваешь, — услышал он нарочито недовольный голос Алика.
Почувствовав, что он действительно избрал слишком грубый тон при разговоре, Арбат изменил его, сделал более мягким.
— Прошло столько лет, что сейчас, разговаривая с тобой, никак не пойму, зачем я тебе понадобился?
— Что я, старому другу не могу позвонить просто так, к примеру, пригласить в ресторан и культурно провести время? Как на это смотришь?
— Так ты меня приглашаешь в ресторан? — уточнил Арбат.
— Да! Как ты на это смотришь, принимаешь мое приглашение или нет?
Арбат понимал, что за приглашением Алика кроется какая-то авантюра, в которой и ему отведено место.
Любопытство взяло верх, а поэтому он решил от посещения ресторана не отказываться:
