Хараламб Зинкэ - Современный Румынский детектив
— Разрешите?
— Говори, дорогой, говори, выкладывай, я тебя слушаю.
— Приходила!
— Брось! Ты меня удивляешь, Наста! И когда же тебе пришла в голову подобная мысль?
— В тот самый момент…
Послышалось гуденье. Майор повернул ручку.
— Я — «Ласточка».
— Говори, «Ласточка». Я — «Цапля».
— Инженер отправился в море на лодке. Лодка взята на час.
— Есть еще лодки в море?
— Только две.
— Следи внимательно, не будут ли они сближаться. Возьми лодку и подойди к ним поближе, только смотри не спугни, не испорти им отдых. Докладывай каждые пятнадцать минут.
— Слушаюсь!
— Как хорошо, гребешь себе, море — море, ветерок — ветерок… Так что ты говорил, Наста? А то я тебя прервал.
— Я говорил, что уже думал о вашей гипотезе, возможно, господин Ланге вовсе не главное лицо, потому что мы знаем его как облупленного.
— Говоришь, что уже думал. Прекрасно! Просто замечательно. Слушай и будь внимательным, Наста, потому что это стоит послушать. Как-то раз в давние времена встретились на вокзале два торговца. Посмотрели они друг на друга пристально, и каждый про себя подумал: что бы это могло быть в его укладке и куда он это везет? Тот, что был менее терпеливым, спросил: «Куда едешь?» «В Бакэу», — спокойно ответил второй. Ага! — подумал первый. — Ты мне говоришь, что едешь в Бакэу, чтобы я подумал, что ты направляешься в Фокшань, но я-то прекрасно знаю, что ты едешь в Бакэу… О таких вещах тебе известно?
— Нет. Я знаю только анекдоты про растяп!
— Так-так… конечно, обижаться легче, чем думать, только я один должен думать, а тебе не обязательно. От Ончу есть что-нибудь?
— Два часа назад я говорил с ним. Ничего нового.
Майор Морару прошелся по комнате, посмотрел в окно на море, остановился перед капитаном и поднял на него глаза:
— Вызови Черкеза. Вызови Ионицэ. Объявляю тревогу! Всем быть в полной боевой готовности. Ветер с моря подсказывает мне, что ночью спать не придется.
XIX
Около трех часов Виктор вернулся в гостиницу. Ему хотелось принять душ и выспаться. Первое желание исполнить было легко, а вот второе… И все-таки, думал Виктор, я должен поспать, должен успокоиться, иначе я буду ни на что не годен, буду нервничать и наделаю всяких глупостей.
Чтобы он не мог заснуть после бессонной ночи — такое с ним случалось чрезвычайно редко. Но на этот раз были особые обстоятельства. Сегодняшний день был первым и, как надеялся Виктор, последним подобным днем в его жизни. Полчаса он лежал, словно рыба, выброшенная на берег. Позвоню-ка я Элен. Если она ответит, предложу ей партию в мини-гольф. Он узнал номер ее телефона. Но трубку никто не брал. Тогда он справился у дежурного. Ему ответили, что мадемуазель Элен Симонэн не возвращалась с самого утра. Виктор был вне себя. Он чувствовал, как его опутывают невидимые путы. То без нее шагу нельзя ступить, думал Виктор, а теперь, когда нужно немножечко отвлечься, — ищи-свищи. Ирине звонить бесполезно. Она или не ответит, или… Если она сказала: в восемь часов, так восемь и останется. А до восьми еще четыре часа. Снотворное! Но я никогда его не принимал и сейчас, пожалуй, не буду. Очень плохо, когда и головная боль, и бессонница. А голова так трещит, что можно подумать, будто наступил конец света. Ирина по ночам чаще не спит, чем спит. Ее бессонница вовсе не пугает. Но сейчас не ночь. День в полном разгаре. Нужно одеться и выйти из комнаты. Нет, так нельзя. К вечеру я слишком устану. А этого я не могу себе позволить. Я должен полностью владеть собой. Куда девался Серджиу? Где он болтается? Что он делает? А самое главное — что он намеревается делать? И как поведет себя с Ириной? Как бы то ни было, завтра уедем, завтра нужно уезжать…
В конце концов, вытянувшись на постели, Виктор впал в полузабытье, мысли продолжали беспорядочно набегать одна на другую, но уже трудно было различить, где кончаются мысли и начинается сон… Какая-то туманная, случайная картина, то исчезает, то снова надвигается, сигналит автомобиль, гудит, хрипит, звенит… Куда меня занесло? Кто звонит? Где звонит? Почему звонит? Где я? Почему? А, телефон!
— Алло! Виктор? Виктор, ты не слышишь? Почему не отвечаешь?
— Да. Кто это? Ирина?
— Что с тобой?
— Со мной? Ничего. Я заснул… Боже, боже, как хорошо, что ты позвонила мне. Ты где?
— У себя в комнате.
— Сколько времени?
— Без десяти восемь.
— Так поздно! Ирина!..
— Да. Хочешь, я к тебе зайду?
— Да. То есть нет, еще нет, минут через пятнадцать… Серджиу вернулся?
— Нет, не вернулся.
— Хорошо. Через четверть часика.
Виктор бросился под холодный душ. Вот это и называется кошмаром, усмехнулся он про себя. Только этого мне не хватало…
Ирина пришла взволнованная, непрерывно курила. Лицо у нее было такое бледное, словно его никогда не касались лучи солнца.
— Тебе не кажется, что ты преувеличиваешь драматизм происшедшего? — спросил Виктор, — Я вскоре начну сомневаться в тебе… Ну что такого особенного случилось? Только то, чего ты хотела, чего хотели мы оба… Значит, чего тут волноваться?
— Ты прав, Виктор, но я должна тебе сказать, что именно это меня и печалит. Мы добились… вернее, ты добился… Мы принадлежим друг другу. Хорошо. Но что теперь? Что будет дальше? Поверь, прошу тебя, я не о нас сейчас думаю. Все радужные перспективы, которые ты развивал передо мной, еще мирно ждут своей очереди, что бы их я обдумала. Сейчас меня беспокоит другое. Я не знаю, где Серджиу. Очень странно, что он не вернулся. Он мне даже не позвонил. Как бы то ни было…
— Как бы то ни было, он твой муж?
— Виктор, ты должен хорошенько усвоить одно: я тебя люблю, ты единственный мужчина, которого я любила, и единственный мужчина, которого буду любить. Но с Серджиу я прожила вместе много лет. Я его не ненавижу, я его не презираю — я к нему привыкла. И ни в чем не могу его упрекнуть. Ты не можешь от другого человека требовать того, чего сам не можешь ему дать. Это все равно что требовать к ответу слепого от рождения за то, что он не видит…
— Я не понимаю, к чему ты все это говоришь. Слава богу, я не требовал, чтобы ты ломала себе голову…
— Я хочу знать точно: о чем вы говорили сегодня утром и как он вел себя.
Виктор со всеми подробностями пересказал ей.
— Я думаю, что он уехал, — заключил Виктор. — Давай позвоним домой… Прошло уже достаточно времени, чтобы он добрался.
Не дожидаясь согласия Ирины, он снял телефонную трубку и заказал срочный междугородный разговор. Через две минуты он услышал обычную формулу: абонент не отвечает.
— Я боюсь, — заговорила Ирина. — Я очень боюсь. Не случилось ли чего… Или…
— Послушай, все это чушь. Беллетристика. В наше время ни один мужчина, тем более в таком возрасте, не станет кончать самоубийством, если от него уйдет жена.
Ирина казалась совершенно растерянной.
— И ты, Виктор, тоже не покончил бы с собой? Послушай! Предположим, что я, неважно по какой причине, приду и скажу тебе: Виктор, я никогда тебя не любила, это был мой каприз, игра — все что тебе угодно, но только не любовь. Что бы тогда ты сделал? Ты покончил бы с собой?
— Ирина! Тебе не кажется, что момент для таких разговоров совсем не подходящий?
— Ты никогда не мог отличить игру от жизни. Так знай, что я не играю. Но я полюбила бы тебя в тысячу раз сильнее, если бы ты сказал, что не смог бы этого пережить… Почему ты мне этого не сказал?
Раздался настойчивый телефонный звонок.
— Алло!
— Товарищ Андрееску? Это дежурный. Вы просили позвонить вам в половине десятого.
— Да. Я и забыл. Спасибо.
Виктор повесил трубку.
— Уже половина десятого. Я просил мне напомнить. Через час…
— Ты все приготовил?
— Не велико дело… Но завтра мы должны уехать, завтра должно стать известно о твоем разводе с Серджиу, а также о том, что мы с тобой… Да, да, все так, как ты слышишь. Нужно, чтобы эта карта, которую они считают козырной, потеряла всякую цену. Что ты улыбаешься? Ты считаешь, что я неправ?
— Нет, Виктор, ты абсолютно прав. Но это только в том случае, если все разворачивается в соответствии со сценарием, который ты разработал, внутренняя логика которого требует именно этой сцены. Но откуда тебе известен сценарий, согласно которому ведется игра? Почему ты уверен, что твой противник подчинится твоему сценарию? А что, если тебе придется самому подчиниться другому сценарию, которого ты совсем не знаешь, чья логика потребует совершенно иного хода событий? Почему ты торопишься?
— Но ведь не исключено, что я прав?
— Конечно, нет, но этого недостаточно.
— Ирина!
— Да, Виктор.
— А ты не хочешь, чтобы мы теперь изменили весь сценарий?
— Не понимаю.
— Видишь ли, кто знает, что может произойти… Послушай, Ирина, давай пошлем все это ко всем чертям.
