Сергей Задонский - Посыльный "серой стаи". Книга 1. Гонец из прошлого

Каждое утро он появлялся за пять минут до моего прихода, мы опять же вместе заходили в архив, я доставала документы и отдавала ему. Если он задерживался, то обязательно звонил и напоминал, чтобы я не смела открывать без него сейф.

— Странно, что он такое длительное время работал над этими бумагами! Что же в них могло так заинтересовать? — удивился Кононенко.

— А кто вам сказал, что только над одним этим делом? Я ему подобрала дела на пятнадцать человек.

— Ого! И что же в них было такого особенного? — повторил вопрос капитан.

— Все то же, все то же, — повторила Наталья Владимировна, — Вот, посмотрите: — она достала и стопочками разложила пятнадцать прошитых суровыми нитками документов. — Можете просмотреть их и увидите, что все эти люди писали свои автобиографии как будто под диктовку. Единственное, в чем разница, так это в дате и месте рождения, а также семейном положении.

— Значит, этот уполномоченный подозревал всю компанию во главе с Нахтигалиевым в каких-то нехороших делах? — наивно спросила Виктория.

— Да! — твердо сказала Наталья Владимировна. — И скорее всего именно из-за этого его и убили!

— Убили? — почти хором спросили оперативники.

— Да, убили. Правда, об этом я узнала намного позже, когда из МГБ сделали КГБ. К нам, уже в третий раз, снова пришел сотрудник этого учреждения и запросил дело Нахтигалиева. Прошу заметить, не все шестнадцать дел, а только его одного.

— А почему только одно? — опять вставил свой вопрос Малыш.

— Не знаю, молодой человек, не знаю. Но когда он не нашел дело Нахтигалиева, то поинтересовался у меня, где оно могло бы быть. Я уже забыла про дела в моем сейфе и говорю сотруднику, что, мол, ваш коллега с делом Нахтигалиева работал, может, он и взял это дело с собой? Нужно его самого спросить. А этот господин и говорит мне, что их товарищ погиб, а если точнее, то убит при невыясненных обстоятельствах. Но на днях удалось открыть его рабочий сейф, в котором среди прочих документов была найдена записка, что документы с данными Нахтигалиева находятся в нашем архиве.

— А тогда этот новый сотрудник, как вы говорите, господин, не смотрел этого дела? — спросил Кононенко.

— Нет. Я же вам говорю, что у меня совершенно выпало из головы, что папка Нахтигалиева и ещё шестнадцать подобных дел закрыты у меня в сейфе.

— Наталья Владимировна, а почему погибший оперуполномоченный работал с этими делами здесь, в архиве? — включилась в расследование Виктория.

Малыш косо посмотрел на неё и слегка ткнул в бок локтем, — он и сам хотел задать подобный вопрос хозяйке дома. А Вика продолжала:

— Ведь он был представителем самой всесильной в то время организации, мог бы просто изъять их через прокуратуру или затребовать к себе в НКВД?

— Не могу знать, милая Вика. Да я этим вопросом никогда и не задавалась. Но зато так напугалась — могли ведь, если бы узнали, что я укрывала в сейфе эти дела, и отправить в лагеря на перевоспитание — что я все три последующих посещения представителей этой организации о делах молчала, как рыба. А когда вышла на пенсию, то забрала их с собой.

Кононенко сидел тихо, о чем-то задумавшись, а потом ответил на вопрос Виктории, чем подтвердил опасения Натальи Владимировны:

— Видимо, этот оперуполномоченный раскопал какое-то важное дело, в котором фигурировали Нахтигалиев и ещё пятнадцать человек. Но там был задействован ещё кто-то из аппарата НКВД. Поэтому он и работал в архиве, а не брал эти дела с собой в управление. Информация как-то просочилась к тому человеку, которого наш оперуполномоченный подозревал. Естественно, он стал опасен, и его убрали. А у вас, Наталья Владимировна, этот господин, который, как мне кажется, работал на испугавшегося высокопоставленного сотрудника НКВД, а потом уже и КГБ, просто хотел выведать, что вы знаете об этом деле. И если бы вы только намекнули ему, что в течение нескольких лет хранили в своем сейфе компрометирующие документы, то…

— Не продолжайте, молодой человек, не надо! — старая женщина схватилась за грудь и упала в кресло. Все бросились к ней, но хозяйка квартиры жестом показала Виктории, что ей нужно достать из серванта лекарство. Через несколько минут она заверила своих гостей, что все уже прошло.

Все понемногу успокоились и сели выпить по чашечке чая.

Кононенко стал раскланиваться с гостеприимной хозяйкой, но Виктория вдруг задала последний вопрос:

— А все-таки почему фамилия у Нахтигалиева, как мы считаем, татарская, а имя и отчество русские?

Все посмотрели на Наталью Владимировну. Она подняла указательный палец вверх и снова скрылась во внутренних комнатах. Ее не было несколько минут, а когда она появилась, в руках у неё было несколько томов иностранных словарей.

— Вы ещё не смотрели все эти шестнадцать дел, но я ещё тогда, когда над ними работал оперуполномоченный НКВД, догадалась, как, впрочем, и он, каким образом связаны эти шестнадцать человек. Вот смотрите, практически все фамилии русские или, вернее сказать, славянские, к тому же среди них есть и однофамильцы: Соловьев, Соловьяненко, Присоловков, Соловейко, Соловей, Соловчак, Соловушкин. Все, кого я назвала, имеют свою пару, один корень, но это не родственники, а просто однофамильцы. И только два человека не имеют пары — это Нахтигалиев и Бюльбюльман. Я покопалась в словарях и нашла между ними нечто общее…

— И что же? — с нетерпением спросил Малыш.

— Я уже догадался, — тихо сказал Кононенко. — Если в принесенных вами словарях мы найдем перевод на иностранные языки слова «соловей», эти переводы будут схожи с фамилиями Нахтигалиева и второго, как его там…

— Бюльбюльмана, — поправила его Наталья Владимировна.

— Да, Бюль-бюль-мана, — по слогам проговорил Кононенко.

— Вы абсолютно правы, товарищ капитан. Все эти фамилии по каким-то непонятным причинам связаны со словом «соловей»: по-немецки «соловей» — это «нахтигаль», а по-турецки — «бюльбюль».

Когда Кононенко, Малышонок и Виктория попрощались с Натальей Владимировной и вышли на улицу, капитан попросил лейтенанта и девушку немного подождать и снова вернулся к Наталье Владимировне. Та, казалось, нисколько не удивилась его возвращению и, пригласив Конона в комнату, сказала:

— Вы вернулись, чтобы предупредить меня о том, чтобы я держала язык за зубами, но не потому, что это тайна следствия, а потому, что мне может угрожать опасность от всех этих «Соловьев».

Кононенко не удивился проницательности старой женщины и подтвердил её предположение:

— Не знаю, почему, но вся эта история мне совсем не нравится. Не могу вам сказать большего, но все, чем наша следственная группа занималась, было только цветочками, а ягодки появятся, как только наше начальство узнает про историю с Нахтигалиевым.

— Мне кажется, вы не станете об этом докладывать своим руководителям! — произнесла Наталья Владимировна.

Кононенко немного поежился от её слов — она, сама того не зная, прочитала его мысли. Он кивнул, ещё раз попрощался и вышел на улицу.

— Куда сейчас, товарищ капитан? — спросил Малыш, рассчитывая на то, что Кононенко поручит ему проводить девушку домой, чего Малышу очень хотелось.

Но капитан Кононенко поблагодарил Викторию и сказал, что им с лейтенантом необходимо срочно ехать на Павелецкий вокзал, чтобы успеть проводить их начальника и друга, который уезжает в командировку на Северный Кавказ.

Девушке тоже, видимо, не хотелось расставаться с оперативниками, она вдруг высказала горячее желание проехаться вместе с ними и увидеть их друга.

Глава 114

Как только неизвестная машина заехала во двор, Игорь Вячеславович сам спустился к новым гостям и пригласил их подняться наверх.

К удивлению Михайлова, в мансарду вошли Голубев и Богуславский. Увидев в комнате Сергея, они сразу же заулыбались.

— Мы так и знали, — весело сказал Саша Богуслав-ский, — раз посланец неизвестного ветерана пригласил нас в столь поздний час к себе домой перекинуться парой слов, значит, наш общий друг Михайлов должен быть где-то поблизости.

Тут появился хозяин вместе с Валентином Петровичем и пригласил всех к столу выпить чашку чая.

— Ну-с, давно мы хотели с вами, уважаемые Владимир Николаевич и Александр, встретиться и переговорить. Вы нам очень помогли, оказав неоценимую помощь нашему общему другу Сергею в Трабзоне. До вашего приезда я рассказывал ему одну старую историю. Сережа, — обратился старик к Михайлову. — Я пойду проводить Ульяну Генриховну и Дениса, а ты угости чаем и вкратце передай им наш предыдущий разговор, — с этими словами он вышел.

Как только дверь за Трофимовым закрылась, Михайлов разлил гостям чай и сказал:

— Владимир Николаевич, вы мне передали микрокассету с записью разговора с Кириллом Мефодиевичем. Там он рассказывал о своей работе в качестве водолаза-глубоководника на секретной немецкой базе подводных лодок.