Тайна старого городища - Константин Мстиславович Гурьев
— Вы мне вот что скажите, следопыты хреновы: после того мужика, что в войну тут пропал, еще что-то подобное бывало?
— В смысле? — удивилась Ирма.
— Ну, в том смысле, что человек сюда пошел и не вернулся, пропал.
— Да вроде не было… А, Федя?
— И я не слышал, — подтвердил Федор. — А я бы знал, я же тутошний…
— Ну, ладно, — согласился Воронов. — После него не было… А до него?
— Мы-то откуда знаем? — кажется, слегка растерялась Ирма и сразу же спохватилась. — Тебе какое дело? Ты двери открывай! Тебя для того и привели…
Воронов выпрямился, приник к двери. Потом резко повернул массивную железную скобу, висящую на двери.
Постоял, прислушиваясь.
Потом, будто только сейчас дошел смысл сказанного Ирмой, пробормотал:
— Так ведь двери-то любой мог открыть, а ты меня аж из Первопрестольной притащила…
— Откуда? — приблизился Федор.
И в этот момент Воронов резко рванул скобу на себя, оставив Федора в проеме двери.
Из проема вылетели два языка пламени.
Грянули два выстрела.
Федор рухнул с простреленной грудью.
Ирма же, будто этого и ждала, схватила веревку, вытащила из-за спины пистолет и навела на Воронова.
— Немного ты выиграл, Воронов. Зато сейчас, если что, я на него все свалю…
39
— Ну ты жук, Воронов, — почти восхищенно сказала Ирма, прикрепив веревку так, что Воронову пришлось приподняться на цыпочки.
Веревка сильно давила, и Воронов предупредил:
— Долго я так не выдержу.
— А долго и не придется, — кивнула Ирма. — Вот сейчас схожу посмотрю, куда лестница ведет, и пойдем дальше.
— Сейчас-то я тебе зачем? — спросил Воронов лишь для того, чтобы что-то сказать.
Ирма и отвечать не стала, пошла.
Ее не было минут двадцать. Хотя, может быть, Воронов просто торопил время, понимая, что так он, в самом деле, долго не простоит.
Ирма вышла наружу злая, прошла мимо, даже не глянув в его сторону, — прошла в домик. Воронов окликнул — бесполезно.
В доме тоже была довольно долго и вышла такой же злой!
Подошла, отчаянно ругаясь:
— Ни фонаря, ни даже свечки, а там — глаза выколи, — будто пожаловалась она. — Что делать — ума не приложу…
— Так, давай попробуем в темноте, на ощупь, — предложил Воронов.
— Хочешь меня, как Федора, развести? — нарвался он на ехидную ухмылку. — Фигу тебе.
И она в самом деле сложила фигу.
— Ну, ты тут командир, ты и думай, — согласился Воронов, но не удержался. — Мне твоя веревка скоро… это…
— Воронов, хватит стонать! — насмешливо упрекнула Ирма. — Все твое хозяйство тебе больше не понадобится.
— Да хоть помереть с признаками мужика бы, — с искренней злостью ответил Воронов. — Вам лишь бы посмеяться…
— Ну, нет, Воронов, над тобой, как над мужчиной, я никогда не смеялась! Всегда только улыбалась, как дура. И вообще…
Что скрывало ее «вообще», Воронов так и не узнал, потому что Ирма упала так, будто кто-то врезал ей по затылку. Но никого рядом не было.
Правда, показалось, что отскочил на угол какой-то мешочек или мячик, но этого не могло быть…
Обморок, что ли?
— Ну, Воронов, считай, мы квиты, — послышался радостный голос Савы.
— Ты как тут? — спросил Воронов с интонацией товарища Сухова из «Белого солнца пустыни».
И Сава ответил на манер Саида:
— Стреляли.
— А ты слышал? В самом деле слышал? — уточнил Воронов.
— Ты меньше болтай, помоги мне, — сказал Сава, разрезав веревку.
— Погоди, я отолью, а то лопну, — убежал за угол Воронов.
— Скорее давай, а то…
— Что «а то»?
— Какая-то недобрая ватага сюда идет, — сообщил Сава. — Я их опередил не больше, чем на километр. Идут споро…
— Фонарь есть?
Сава удивленно посмотрел на Воронова:
— Фонарь? Зачем?
— Есть или нет?
— Ну… есть…
Дверь, недавно открытую Вороновым, Сава оценил «на большой».
— Сам смотри! Бревна, считай, только чуть обтесанные, петли кованые,
