Осколки прошлого - Карин Слотер
— Это ты послала того парня в дом моей матери? Чтобы он пытал ее?
— Сэмюэл Годфри Беккет. — Паула фыркнула от смеха, а потом закашлялась: сэндвич попал ей не в то горло. — Стоит своих денег хотя бы из-за этого дурацкого имени. Я не сомневалась, что Джейн все выдаст. Она никогда не умела постоять за себя. Хотя она убила того пацана в дайнере. Я чуть не обосралась, когда увидела ее лицо на экране. Лора, мать ее, Оливер. Жила на чертовом пляже, пока мы все гнили в тюрьме.
После этих слов язык Энди прилип к нёбу, и она задумалась. Пистолет все еще был заткнут за пояс джинсов Паулы, но ее руки были заняты едой. Что, если Энди толкнет стол ей в живот, а свободной рукой попытается достать пистолет?
— Что-то еще, девочка?
Энди мысленно представила себе последовательность действий. Ничего не выходило. Ее рука была слишком далеко под столом. Она сама напорется на него, если потянется за пистолетом.
— Давай же. — Паула откусила еще один здоровенный кусок. — Задавай мне все те вопросы, которые не могла задать своей матери.
Энди отвернулась от нее. Посмотрела на уродливые простыни в цветочек. На дверь в шести метрах от нее. Паула предлагала ей все на тарелочке, но после столь долгих поисков Энди просто не хотела знать ответы. Она хотела объяснений, а их она могла получить только от своей матери.
Паула принялась рыться в пакете в поисках салфеток.
— Ты что, меня стесняешься?
Энди не хотелось, но она все-таки спросила:
— Откуда мне знать, что ты говоришь правду?
— Я гораздо честнее той шлюхи, которую ты называешь матерью.
Энди прикусила свой и так измученный язык, чтобы не взорваться.
— Кого ты убила?
— Одну суку, которая пыталась пырнуть меня в тюрьме. Они не могли осудить меня за Норвегию. С Мэйплкрофт все случилось не по моей вине. Это Четвертак ее пырнул. Да и потом я была ни при чем. — Она прекратила жевать. — Я призналась в побеге с места преступления. За это мне дали шесть лет, а потом я порезала ту суку в целях самозащиты, и мне добавили до четырнадцати. Еще вопросы?
— Как ты получила работу в университете?
— Им нужно было поддерживать разнообразие среди профессуры, и моя плаксивая история с исправившейся преступницей им идеально подошла. Еще.
— С Кларой все в порядке?
— Ха, хорошая попытка. Но как насчет такого: почему я ненавижу твою мерзкую суку мать?
Энди замолчала, Паула тоже не говорила ни слова.
Максимально незаинтересованным и утомленным голосом Энди спросила:
— Почему ты ненавидишь мою мать?
— Она предала нас. Всех нас, кроме Эдвина и Клары, но только потому, что хотела их контролировать. — Паула ожидала какой-то реакции, но Энди не выдала ровно ничего. — Джейн взяли в программу защиты свидетелей в обмен на ее показания. Она заключила отличную сделку, потому что часики тикали. У нас уже была подготовлена еще одна бомба, но ее поганый рот все испортил.
Энди пыталась уловить в словах Паулы какое-то лукавство, но не смогла.
Программа защиты свидетелей.
Энди пыталась как-то уложить в голове полученную информацию, понять, что по поводу нее чувствует. Лора соврала ей, но Энди уже свыклась с тем фактом, что ее мать врет. Наверное, она испытывала даже легкое облегчение. Все это время Энди думала, что Лора преступница. Она и была преступницей, но она все-таки сделала что-то хорошее, сдав остальных.
Верно?
— Легавые все-таки посадили ее на два года, — сказала Паула. — Они это могут даже в рамках программы защиты свидетелей. И Джейн успела натворить достаточно стремного дерьма. Мы все успели, но мы делали это ради чего-то. Джейн делала это просто потому, что была избалованной сучкой, которой надоело тратить папины деньги.
— «КвеллКорп», — произнесла Энди.
— Миллиарды, — сказала Паула. — И все — на страданиях и бедах больных людей.
— Значит, ты взяла меня в заложники ради денег?
— О нет! Мне не нужны ее вонючие кровавые деньги. Это не имеет никакого отношения к «КвеллКорп». Семья лишилась всяких прав собственности много лет назад. Никто из них уже не имеет к ней никакого отношения. Они просто загребают деньжищи с опционов.
Теперь Энди поняла, откуда взялись деньги из «Релайанта». С доходов на бирже нужно платить налоги, но раз Лора включена в программу защиты свидетелей, то все, наверное, было по закону.
Верно?
— Джейн никогда не рассказывала тебе ничего из этого? — спросила Паула.
Энди не стала подтверждать и так известный Пауле факт.
— Она говорила тебе, кто твой отец?
Энди молчала. Она знала, кто был ее отцом.
— Ты не хочешь узнать?
Ее отцом был Гордон. Он вырастил ее, заботился о ней, терпел ее невыносимые приступы нерешительности.
Паула тяжело и разочарованно вздохнула.
— Николас Харп. Она никогда не называла тебе его имя?
В Энди снова пробудилось любопытство. Она помнила это имя из Википедии. Харп умер от передозировки за несколько лет до ее рождения.
— Ты врешь, — сказала Энди.
— Нет, я не вру. Ник — лидер Армии меняющегося мира. Его имя должны знать все, но особенно ты.
— Но в Википедии написано, что это Клэйтон Морроу…
— Николас Харп. Это имя, которое выбрал твой отец. Половина того, что написано в Википедии, — ложь. Остальное — домыслы. — Паула перегнулась через стол, все больше возбуждаясь. — Армия меняющегося мира воевала за что-то. Мы действительно собирались изменить мир. А потом твоя мамаша психанула. Тогда все превратилось в большой кусок говна.
Энди покачала головой, потому что все, что они делали, — это убивали людей и терроризировали страну.
— Та женщина-профессор умерла в Сан-Франциско. Большая часть ваших людей погибла. Мартина Квеллера убили.
— Ты имеешь в виду своего деда?
Энди замерла. У нее не было времени провести эту связь.
Мартин Квеллер был ее дедом.
А это значит, что Джаспер Квеллер — тот самый надутый миллиардер — ее дядя.
Значит, Лора тоже миллиардерша?
— Сложилась картинка, да? — Паула отправила в рот вывалившийся из сэндвича кусок индейки. — Твой отец сел в тюрьму на тридцать лет из-за Джейн. Она держала тебя подальше от него. Вы могли бы общаться — с учетом того, кто он такой, но твоя мать отказала тебе в такой чести.
Энди прекрасно знала, кто такой Клэйтон Морроу, и не хотела иметь с ним никаких отношений. Он ей был таким же отцом, как и Джерри Рэндалл. Ей нужно было в это верить, потому что иначе осталось бы только свернуться калачиком на полу и умереть.
— Давай же, — Паула вытерла рот рукой. — Задавай
