Темный город - A. Volres
— В каком доме? — неуверенно спросила я, совсем позабыв о том, где мы были полчаса назад.
Медсестра тяжело выдохнула, как это делают взрослые люди в очень напряжённой ситуации и, улыбнувшись, попросила меня не беспокоиться.
Затем отворилась дверь, и в комнату влетела мама. Она накинулась на меня с объятиями и поцелуями, совсем сбив меня с ног.
— Я вышла на две минуты, когда ты успела очнуться? — удивлялась она.
— Что случилось? — уставилась я на неё, первое время даже не припоминая, кто она такая.
Из моей памяти ненадолго стёрся этот вечер, смерть Кевина, прощание с Филом и история с маньяком. Я не могла вспомнить своё имя, город, где живу, что у меня есть брат. Это было короткое мимолётное мгновение, которое меня не пугало и не тревожило. Я была сильно уставшей и сонной.
— Побочное действие от уколов, — сказала маме медсестра. — Совсем скоро всё вернётся на свои места.
Мама слегка понурила голову.
— Были случаи, когда память не возвращалась. Может, ей тоже повезёт.
Я ничего не чувствовала, и это мне нравилось. Моей маме тоже нравилось видеть, как я забыла обо всём этом.
— А ты помнишь, как меня зовут? — спросила она, мило улыбаясь.
— Вуд Хастингс, — промямлила я. — Ты не стала менять фамилию, когда вышла замуж, поэтому я Кларк, а ты Хастингс.
— Ты это помнишь, — засияла она и снова потянулась, чтобы обнять. — Помнишь, где ты была пару минут назад?
— На улице? — спросила я. — Я слишком много выпила?
Мама опять улыбнулась.
— Не вспоминай, — она убрала прядь волос с моего лица. — Даже не пытайся вспомнить.
— Хорошо, — кивнула я. — А почему?
— Это неважно, — заверила мама.
— А можно вспомнить, с кем я была?
Мама не стала ничего отвечать, поэтому я приняла это за знак согласия.
— Эрика, однозначно.
— Да, — кивнула она, и у неё выступили слегка слёзы. — Куда же ты без Эрики.
— Кевин, Фил, — продолжила я. — И Рэй, раз Эрика была со мной.
— Ты об этом тоже не помнишь, — отвернулась она от меня.
— Что я должна помнить?
В комнату снова распахнулись двери. Влетел папа. С самым ошарашенным видом он начал внушать мне, что ему безумно жаль о том, что случилось со мной. Все его слова казались мне какими-то бредовыми фразами, которые я не понимала и даже не пыталась понять.
— Стэнли, — строго приказала мама. — Об этом не надо говорить.
Она намекнула ему, что я ничего не помню. Он переменился в лице, стал каким-то грустным и радостным одновременно.
— Я хочу спать, — выпалила я. — Оставьте меня одну.
— Хорошо, хорошо, — согласилась мама и увела за собой папу.
За ними тихо закрылась дверь. Прилив слабости, что окутал меня давал о себе знать. Я мысленно неслась в пропасть. Перед глазами всё затуманилось. Всё казалось очень сложным и непонятным. Я не пыталась разобраться во всём, что произошло со мной в этот вечер, я хотела лишь спать. Я закрыла глаза на мгновение. За считанные секунды я вспомнила, что Кевина больше нет. Меня это не удивило. Стрелка на часах тихо отчитывала время. И через семь минут я проснулась тем же прежним человеком.
— Фак, — тихо простонала я. — О чёрт.
Я выскочила в коридор. Было пусто. И я понеслась между узких стен, пытаясь отыскать хоть кого-то из тех, кто был со мной.
— О нет, — повторяла я про себя всё это время.
Когда один из пациентов вышел ко мне в коридор и попросил быть потише, я осознала, что всё это время кричала жалкое «нет» на всю больницу.
— Простите, — прошептала я и понеслась в другое крыло.
Я прибежала к тому месту, где когда-то давно мы с Филом дожидались вестей о самочувствии Кевина. Я присела на него, поджав под себя ноги. Я не плакала, не кричала и не паниковала. Я молча пялилась в одну точку. Я не думала ни о чём. Не вспоминала ничего. Я молча смотрела на дверную ручку, думая, что мир поставили на паузу.
Из этого состояния меня вытащил папа, подбежавший ко мне вместе с Тони и мамой.
— Белл, — присели они втроём рядом. — Почему ты не в палате?
— Пойдём, — мама протянула меня за руку. — Тебе дадут таблетку и всё пройдёт.
— Зачем ты вышла из палаты? — спрашивал папа.
— Медсестра тебя уже ищет, — повторяла мама.
Они все что-то говорили, даже Тони. Я не слушала никого.
— Это была его мечта, — еле слышно произнесла я. — Он мечтал рисовать.
— Что? — мама смотрела на меня, будто не имеет понятия, о чём я говорю, хотя она прекрасно всё понимала.
— Ему открыты были все дороги, — тихо-тихо лился мой голос. — Он бы мог поступит в самый престижный университет искусства. Его признавали мастером своего дела не только родственники и друзья. У него на судьбе было написано: он должен был стать великим художником.
— Да, — убедил меня отец. — И мы найдём убийцу. Мы заставил его раскаяться за то, что он сделал с Рэем.
— Это была его жизнь.
Голоса вокруг меня всё ещё что-то говорили, но я не слушала ничего. В мыслях петляло лишь то, что мир Рэя Паттерсона рухнул. Я даже боялась представить, что он собирается делать дальше. Казалось, с самого детства он думал лишь о том, что должен стать художником. Я иногда видела, как он рисует. С каким любопытством он выводит водяные линии гуаши на листе бумаги. В эти моменты он был счастлив. Было страшно представить, что теперь, когда он остался без руки, он навсегда потерял возможность заниматься своим самым любимым делом.
Но я вспоминаю ради чего он потерял свою мечту, и в сердце возвращается покой. Я горжусь Рэем до потери сознания. Я лично хочу воздвигнуть ему памятник за его безвозмездную храбрость и благородность. Я хочу кричать на весь мир, что Рэй Паттерсон отныне герой. Герой Эрики Хьюз.
— Я пойду к нему в палату, — встала я со скамьи. — Отведите меня к нему.
— Думаешь, стоит? — спросил папа.
— Да.
Медсестра увела меня в другой конец крыла, где собрались некоторые люди из нашего города. Проходя мимо них, ко мне подошёл какой-то мужчина, которого я иногда видела на улицах города, но никогда не знала имени.
— Ты тоже была там? — спросил он. — Ты девочка, которая подавала сигнал?
Его глаза были широко раскрыты и постоянно моргали, создавая некую нелепость. Меня это пугало ещё больше. Особенно его отчаянье в голосе, которым он говорил.
— Прости меня, — протараторил он. — Прости, что я не поверил вам.
Я не отвечала, потому что не
