Призрак в машине - Грэм Кэролайн

Отель «Мимоза» выбрали из-за его близости к клинике. До нее было от силы пятнадцать минут пешком; если кто-то не хотел затрудняться, к его услугам всегда имелось такси. Джудит навещала Эшли два-три раза в день. Три четверти других постояльцев составляли одинокие люди, и Джудит догадывалась, что они остановились в этом отеле по той же причине. При заезде в регистратуре каждого гостя спрашивали, хочет ли он, чтобы за обеденным столом у него были сотрапезники. Джудит отказалась и была рада этому. Зачем выслушивать страхи и надежды незнакомых людей, если тебе по горло хватает собственных?

Эшли становилось все лучше и лучше, но Джудит не могла понять собственного отношения к этой чудесной перемене. Скорость, с которой к нему возвращалось здоровье, заставляла ее бояться, что это временное улучшение. Что с ней будет, если скоро начнется регресс?

Ответ был ясен. К острому разочарованию Джудит, это был не тот случай. При мысли о возврате к прошлому ее начинали обуревать эмоции. Джудит пыталась уединиться и тщательно разобраться в собственных чувствах. Разве не для этого она упорно работала несколько месяцев, разве не об этом молила небо? Она прекрасно помнила, когда это началось. В то ужасное утро, когда Эш, несколько недель боровшийся с острой летаргией и головокружением, проснулся таким измученным, что не смог встать с кровати.

И все же она радовалась тому, что муж сидит дома. Несмотря на материальные трудности. Поскольку ни он, ни она не принимали участия в общественной жизни, их никто не посещал. Никто не мешал Джудит любить Эша и ухаживать за ним. А теперь рядом с ним были другие. Джудит терпеть не могла их всех. Даже его лечащего врача — доброго пожилого человека, очень общительного и дружелюбного.

Но если бы Джудит спросили, кого она ненавидит больше всего, она бы не стала медлить с ответом. Изо всех медсестер, которые то и дело входили и выходили из палаты даже при ней, большего всего она боялась Кристианы Блонд. Эта мысль застала Джудит врасплох. Неужели она действительно боится?

Джудит чувствовала, что Эша и Кристиану тянет друг к другу, но твердила себе, что это всего лишь ее воображение. Оснований для такого подозрения не было. Или почти не было. Вскоре после приема Эшли в клинику произошел один случай. Джудит пришла навестить мужа в начале вечера и увидела, как они шли к ней по длинному коридору. Медсестра держала его за руку. В огромные окна лились лучи закатного солнца. Эшли сделал паузу и поднял лицо к небу. Он улыбнулся и хотел продолжить прогулку, но пошатнулся. Сестра обхватила Эша за талию; он слегка оперся на нее, а потом выпрямился. Вот и все. Если бы это был кто-нибудь другой…

Ох уж эти француженки… Немолодая, примерно того же возраста, что и сам Эшли, и все же в ней что-то было. Ничего искусственного. Внешность безукоризненная, никакой косметики. Джудит скрепя сердце признала, что изящество было у Кристианы в крови. Оно проявлялось в каждом жесте. В повороте головы. В прикосновении руки к щеке.

Чем лучше чувствовал себя Эшли, тем менее мрачным становился его взгляд. Бледная кожа постепенно розовела. Глаза снова стали теплыми и живыми, а когда Джудит брала мужа за руку, он отвечал ей крепким рукопожатием.

Раньше она любила Эша по инерции, но теперь полюбила заново и невольно думала о том, когда они смогут снова спать вместе. Каждый вечер она сидела на балконе своего номера и представляла себе, как это случится. Что они будут делать. Что будут говорить. И какими страстными будут его ласки и поцелуи.

В крытом портике «Мимозы» находились бутики, битком набитые баснословно дорогими товарами. Джудит купила полупрозрачную ночную рубашку из шифона, расшитого дымчато-серым кружевом, и, не в силах противиться соблазну, во время следующего посещения больницы взяла коробку с собой. Дрожащими руками она сняла несколько слоев фольги, достала красивую вещь и прижала к груди так, чтобы складки прозрачной ткани спускались до самого пола. Понять реакцию Эшли ей не удалось. Долю секунды (достаточно было моргнуть глазом, чтобы ничего не заметить) Джудит казалось, что на лице мужа мелькнула тревога. Впрочем, причина этой тревоги была понятна. Прошло много времени; он был очень болен. Нужно проявить терпение. Потом он сказал что-то приятное, но чувство неловкости осталось. Она забыла, как нужно вести себя в таких случаях.

Ничего, скоро все придет в норму. Обязательно придет, иначе окажется, что она напрасно лгала, мошенничала и выворачивала себя наизнанку. Это называют «преступлениями белых воротничков»[154]. Можно подумать, что такие преступления действительно чище других. Что красть деньги с помощью клавиатуры компьютера лучше, чем вырывать сумку у пожилой женщины и пугать ее до полусмерти. Что травмы, нанесенные с помощью пульта дистанционного управления, не столь болезненны.

Увы, такова современная жизнь. Каждое утро честные труженики обнаруживают, что их пенсионный фонд уменьшился наполовину, если не больше. Страховые компании учат своих сотрудников, как можно не платить. Порядочные инвесторы теряют тысячи, в то время как директора компаний получают сумасшедшие премии. Что же это такое, если не воровство?

Конечно, следует учитывать причины, толкнувшие человека на преступление. В ее случае причины были уважительными. Она украла ради любви. Речь шла о жизни и смерти.

В отличие от ее партнера. По мнению Джудит, этим человеком двигала простая алчность. Но он отрицал это. Для него воровство было средством получить свободу.

— Можешь называть меня революционером! — с пьяным смехом воскликнул он вскоре после их первой встречи в отеле «Павлин».

Он спас ее от насильника. Какой-то мерзкий тип заманил ее туда под предлогом деловой встречи, загнал в угол и попытался заставить лечь с ним в постель. Когда Джудит отказалась, он придвинулся к ней вплотную и начал шептать на ухо гадости.

Чуть не плача, она перехватила взгляд мужчины, шедшего за напитком. Тот подошел и заставил мерзавца уйти. Джудит не знала, как благодарить своего спасителя, и очень удивилась, когда выяснилось, что он знает ее имя. Кажется, он видел ее на похоронах Кэри Лоусон, но их не представили друг другу. Они разговорились, и после пары порций бренди Джудит выложила ему все. Сказала, что Эшли слабеет на глазах, клиенты уходят, а она отчаянно нуждается в деньгах. Она уже продала все, что можно было продать. Остался только дом, но и тот заложен.

У него тоже было на что пожаловаться. Он женат на настоящей мегере, которая платит ему за оказываемые услуги; если же он их не оказывает, то не получает ничего. Он чувствует себя униженным, вынужден весь день сидеть на работе и притворяться незаменимым, хотя все знают, что он работает в конторе лишь потому, что половина бизнеса принадлежит его жене. Вторая половина… Наверно, Джудит знает Денниса Бринкли. Может быть, они сумеют помочь друг другу? Для начала им следует рассказать о своих сильных и слабых сторонах.

Вскоре выяснилось, что сильные стороны есть только у Джудит. У Дрю (как он попросил себя называть) были только слабости. Но эти термины оказались неточными. Печкой, от которой следовало танцевать, было знание.

Джудит мало чего не знала об офшорных счетах, способах ухода от налогов, мошенничествах на бирже и аферах с деньгами. Такую информацию собирает каждый бухгалтер. Нужно только уметь ею пользоваться. Компьютеры тоже не были для нее тайной. Она работала на них всю свою жизнь.

Дрю о таких вещах не знал ровным счетом ничего. Он мог предложить лишь доступ к очень большим деньгам с помощью ключа от входной двери и операционного зала конторы «Бринкли и Латам». Плюс комбинацию цифр, позволявшую открыть сейф, в котором хранились пароли всех счетов. Кроме того, он мог дать несколько советов, как избежать разоблачения. Входя в здание и выходя из него, нужно постараться не попасться на глаза любопытному торговцу рыбой, живущему напротив. И конечно, не терять времени, оказавшись внутри. За два (максимум три) визита перелопатить все счета и закинуть сеть. Дрю считал, что небольшие суммы, снятые с крупных счетов, не привлекут к себе внимания, да и заметить их исчезновение будет труднее. Джудит возразила, что рано или поздно недостачу обнаружат все равно, поэтому придется делать фальшивые записи о вкладах, покрывающих разницу. Даже небольшую. Это произвело на Дрю сильное впечатление.