Хараламб Зинкэ - Современный румынский детектив
Несколько минут спустя Серджиу Вэляну, возвратившись из города, заметил, что дверь в триста двенадцатый номер приоткрыта. Это ему показалось странным, но он подумал, что, возможно, Элен забежала на минутку. Он постучал, но ему никто не ответил. Тогда он осторожно открыл дверь и вошел в комнату. Там никого не было. На кровати лежал купальный халат. Серджиу прикоснулся к нему — халат был влажный. Серджиу осторожно постучался в ванную, но и на этот раз не получил никакого ответа. Заглянув туда, он убедился, что и ванная пуста. Как-то странно, вроде бы зашла сменить халат, а ушла, не закрыв дверь… В это время он заметил, что дверь на балкон тоже не закрыта, и ощутил какую-то непонятную дрожь. Он осторожно выглянул на балкон — там никого не было. Протиснувшись за колонной, он оказался на балконе Виктора. Дверь была закрыта, но Серджиу толкнул ее, и она легко подалась. Он окинул комнату взглядом — вроде бы все в порядке. Значит… Он шагнул к ванной. Там горел свет, и дверь была чуть приоткрыта. Серджиу распахнул дверь, и в зеркале его взгляд встретился со взглядом Элен Симонэн. Несколько мгновений они молча смотрели друг на друга. Девушка причесывалась и теперь так и застыла с гребнем в руках. Но улыбка по-прежнему играла у нее на лице.
— Вы ищете Виктора? Он на пляже…
Значит, отметил про себя Серджиу, теперь я должен считать, что вы между собой поладили и что здесь ты чувствуешь себя как дома… Ну подожди, я тебя выведу на чистую воду.
— Нет, я не Виктора ищу.
— Вот как?
— Я попал сюда через вашу комнату.
— О! Вы хотите мне что-нибудь сказать?
Отлично играешь. Мило и естественно улыбаешься. Возможно, что кто-нибудь другой на моем месте снял бы с тебя халатик и заключил в объятия… Наверное, это было бы весьма приятно. Да. Думаю, что он бы не пожалел. Но я не желаю рисковать. Я тебя оставлю там, где ты стоишь, и отделаюсь одной улыбкой!
— Нет, я ничего не хотел сказать. Сначала только… Но потом подумал, что нужно вас предупредить: оставлять открытой дверь в номер не очень-то осторожно.
— Мерси, мерси! Вы закрыли дверь?
— Нет.
— Тогда мы ее закроем…
Элен прошла мимо Серджиу так близко, что он почувствовал, как развеваются ее волосы, пахнущие духами от Кристиана Диора. Вдруг она остановилась, обернулась, разжала кулачок, в котором был зажат маленький флакончик, и со смущенной улыбкой пояснила:
— Я забыла его у Виктора.
Повернувшись на одной ноге, Элен выпорхнула на балкон и прошла в свою комнату.
Серджиу последовал за ней. Француженка отнесла флакон в свою ванную, вернулась в комнату и с невинным видом заявила:
— Я бы хотела переодеться. Вы разрешите?
Серджиу поклонился, поцеловал девушке руку, улыбнулся, произнес: «можете на меня рассчитывать» — и вышел.
В своей комнате он достал карандаш, крупными буквами написал Ирине записку о том, что вернется в двенадцать часов, к обеду, и придет прямо в ресторан, потом спустился вниз, спросил у администратора, нет ли ему писем, сел в машину и поехал в Констанцу.
Несколькими минутами позже спустилась Элен и отправилась на пляж. Ирина читала. Виктор разгадывал кроссворд. Девушка сбросила халат и растянулась прямо на песке. Положив голову на руки, она закрыла глава, словно решила пролежать на солнце до заката.
Так она пролежала часа три. Можно было бы подумать, что солнце действует на нее по-особому: вынуждает молчать. До того момента, когда Виктор объявил, что почти двенадцать, она не произнесла ни слова. Все трое, разомлевшие, лениво поднялись.
С холле они расстались, условившись, что через полчаса встретятся за столом.
Обедали вчетвером, и самым разговорчивым из всех был Серджиу. Он рассказывал с колоритными подробностями, как он ездил на базар в Констанцу, как торговался с торговками, возмущался пешеходами, которые, «черт их подери, так и бросаются под колеса, намереваясь, как видно, засадить в тюрьму ни в чем не повинного водителя». Обед кончился. Стали расходиться по комнатам, договариваясь встретиться вечером. Все чувствовали себя утомленными, хотя никто не мог бы сказать почему.
Незаметно спустились сумерки. Серджиу предложил пойти в бар, и в одиннадцать часов они заняли столик неподалеку от танцевальной площадки. Элен вновь обрела хорошее расположение духа, все время смеялась, Серджиу рассказывал старые анекдоты, но никто его в этом не упрекал. Ирина казалась оживленной и время от времени даже улыбалась, а Виктор, видя, что она возвращается к жизни, чувствовал себя более сильным и мужественным, чем когда бы то ни было. Он заказал бутылку шампанского и поднял бокал за здоровье всех присутствующих.
А в противоположном конце бара сидел за столиком мужчина с усами и родинкой на щеке. На пальце у него был перстень с зеленым камнем. Он спокойно потягивал из большого бокала коньяк и попыхивал трубкой. Без особого интереса он поглядывал по сторонам, потом поманил рукой официанта и заказал еще рюмку коньяку. Между тем трубка его потухла. Он снова набил ее табаком, раскурил и опять стал пускать клубы дыма.
Каждое помещение, однако, имеет по меньшей мере четыре угла. В третьем углу бара за столиком сидел в одиночестве молодой человек, которого и Элен, и Виктор, возможно, узнали бы, будь он в рубашке и больших солнечных очках. Но поскольку он был в костюме и вообще без очков, то никакого внимания к себе не привлекал. Он не пил, не курил, а сосредоточенно поглощал огромную порцию жареного судака. Время от времени он поглядывал по сторонам, и то, как могло показаться, скорее желая дать возможность глазам отдохнуть от созерцания тарелки, чем надеясь кого-то увидеть.
Серджиу пригласил Элен танцевать. Девушка с большим удовольствием приняла приглашение и доверилась его руке, которая хотя и обнимала ее чуть крепче, чем это было необходимо, однако не вызывала у нее возмущения. Серджиу был прекрасным танцором.
Виктор в свою очередь пригласил Ирину. — …нет, сегодня нет. Возможно… возможно, завтра вечером; после половины одиннадцатого, — сказала Ирина.
— Элен, вы останетесь здесь до конца каникул? — спросил Серджиу.
— О нет. Я пробуду здесь еще две недели.
— И поедете прямо в Париж?
— Нет. В Бухарест.
— Тебе страшно, Виктор? — прошептала Ирина.
— Нет. Я только чувствую себя как-то странно. Вот и все.
— Притворяешься.
— Да, притворяюсь.
— Тебе страшно!
— Конечно, страшно.
— Значит…
— Это ничего не значит.
Музыка умолкла. Пары стали возвращаться к столикам. Было шумно, светло, клубился табачный дым.
Когда Элен пожаловалась, что ей хочется пить, перед ней вдруг возник незнакомый мужчина с усами и родинкой на щеке. На пальце у него был перстень с зеленым камнем. С самым серьезным видом он наклонился к Виктору и попросил разрешения потанцевать с Элен. На какое-то мгновение девушка застыла с растерянным видом, потом улыбнулась, встала, подчеркнуто сделала реверанс и вскоре затерялась в массе танцующих, которые раскачивались в ритме музыки.
Ирину передернуло.
— Тебе холодно? — спросил Серджиу. — Я пойду принесу шаль.
Не дожидаясь ответа, он встал и вышел.
Несколькими секундами раньше молодой человек, справившись с судаком, расплатился и тоже вышел.
Время приближалось к часу ночи. В коридоре третьего этажа было пусто. Звуки музыки сюда не доходили. Вдруг послышались шаги. Остановившись в конце коридора, человек внимательно осмотрелся, убедился, что никого нет, поднял руку, щелкнул выключателем, и коридор погрузился во тьму. Человек довольно уверенно двинулся вперед, потом остановился. Послышался звук повертываемого ключа, скрипнула дверь, человек вошел в комнату, дверь закрылась, щелкнул замок. В комнате загорелся фонарь. Кружок света, перебегая с места на место, остановился на чемодане. Рука в перчатке легко открыла его, небрежно отодвинула в сторону ненужное и взялась за портфель. Портфель был заперт, но замок особого сопротивления не оказал. Появилась папка, из которой человек извлек стопку бумаг не очень большого формата, напечатанных на машинке. Фонарь погас. Человек достал из кармана фотоаппарат и стал тщательно, не спеша фотографировать бумаги, делая с каждой страницы по два кадра. Как видно, он хотел быть уверенным, что ошибки не будет. Возможно, он стал бы работать поспешнее, если бы знал, что десять минут назад капитан Наста, получив какое-то сообщение, бросился в машину и теперь гнал к гостинице «Сплендид». Но человек этого не знал, а потому и не спешил. Капитан Наста вошел в холл гостиницы и осведомился у дежурного администратора об инженере Викторе Андрееску.
— Нет, товарищ инженер еще не возвращался. Я же вам сказал…
— Мне?
— Да, я думаю. Разве это не вы спрашивали о нем по телефону минуты две назад?
— А! Да, да! — подтвердил Наста, хотя он сам никуда не звонил, и торопливо стал подниматься на третий этаж. У него были свои соображения, почему он предпочитал лестницу, а не лифт, хотя на лифте он бы поднялся быстрее. Наста был на втором этаже, когда фотоаппарат зафиксировал шестнадцатую страницу. Оставалось заснять еще шесть страниц. Отсняв восемнадцатую страницу, человек прислушался: в коридоре послышались шаги. Он обернулся и увидел под дверью полоску света. Значит, кто-то повернул выключатель и зажег в коридоре свет. Возможно, ничего опасного, но все-таки следовало приготовиться ко всему. Времени собирать листочки не было. Он спрятал фотоаппарат в карман, а из другого достал пистолет с необычно длинным дулом. Потом встал в простенок у двери и стал ждать. Шаги все приближались и затихли прямо перед дверью. Послышался стук. Итак, к инженеру явился гость. Оставалось только ждать, насколько он настойчив и нетерпелив. Гость потоптался у двери минуту, две, не больше. Потом снова зазвучали его шаги, и все слабее, слабее. Человек спрятал оружие, снова наклонился над столом, закончил фотографирование, собрал листочки, сунул их в папку, папку положил в портфель, запер его и вернул на место в чемодан. Заперев чемодан, человек зажег фонарь, увидел на тумбочке ночник, вывинтил из него лампочку, нажал на выключатель, надел на руки перчатки и бросил в патрон булавку.
