Интуиция, дедукция и железный кулак - Игорь Екимов
— Но сигнализация и электропроводка — это же разные вещи.
— Да, но тут дело в чём: я был в Москве, сюда приезжал редко, работы контролировал Ганс. И вот во время этих работ, пока меня не было, он как-то ухитрился поставить эту кнопку, отключающую всё электричество. Может, он договорился с мастерами из этой фирмы, а может, пригласил кого-то ещё…
— Тогда мне непонятно поведение преступников, — пожал плечами Орехов. — Зачем вообще им понадобилось отключать электричество на даче? Не проще было отключить вот эту сигнализацию, которая сработала?
— Второй контур, — подсказал Пётр Андреевич. — Нет, не проще. Во-первых, преступники хотели отключить систему видеонаблюдения. В моём главном кабинете и ещё кое-где установлены скрытые камеры, которые непрерывно просматриваются охраной. И это беспокоило преступников гораздо больше, чем милицейская группа быстрого реагирования. Потому что милиция — она далеко, пока ещё приедет, а охранники мои совсем рядом. А тут — бах! — и охрана уже ничего не видит.
— Тогда нужно было сделать так, чтобы отключалось только видеонаблюдение. Зачем же всё сразу?
— Если отключится только видеонаблюдение, охрана моментально заподозрит неладное и прибежит на самые ответственные участки, и в первую очередь к моему кабинету. А когда отключилось сразу всё электричество — это я уже по собственному опыту говорю — мы долго не могли понять, что происходит вообще.
— Ладно, но почему они всё-таки не смогли вывести из строя сигнализацию? Тогда бы им гораздо удобней было работать. Ведь можно было потихоньку переделать этот, как его… второй контур, пользуясь вашим отсутствием…
— Если бы они где-то что-то стали подключать ко второму контуру, он бы тут же сработал, и это было бы зафиксировано в милиции. А милиция сообщила бы об этом лично мне. А поскольку я велел не трогать второй контур, то Гансу бы пришёл… ну, вы поняли, кто. Я бы его не только уволил — это ещё мелочи — но и вся затея преступников накрылась бы медным тазом. Поэтому второй контур они не тронули. А первый — тот, который переделывали — им вообще не мешал. Они же не стали лезть через забор, они просто кинули через него свою добычу и подобрали её с другой стороны.
— Всё ясно, — сказал Орехов. — Тогда нам нужно найти эту фирму, которая переделывала вашу сигнализацию.
— А, ну это нетрудно. У меня остался договор с ними, там есть их адрес, телефон и все реквизиты. Сейчас отксерю и тоже принесу.
Пётр Андреевич снова ушёл. Немного погодя явился эксперт и принёс несколько хороших, качественных фотографий Морозова и Ганса. Орехов просмотрел их и сложил к себе в портфель.
Михаил Николаевич сообразил, что ему эти фотографии давать не хотят, а между тем для пользы дела они могли бы ему очень пригодиться. Поэтому, когда хозяин вернулся, Силачёв с ходу заявил:
— Пётр Андреич, посмотри, тут принесли фотографии Морозова и Ганса.
— Что, уже сделали? И где они?
— А вот, у майора Орехова.
— Ну-ка, майор, дай глянуть.
Орехов, не споря, достал фотографии из портфеля, Пётр Андреевич тоже их просмотрел и распорядился:
— Сделайте ещё по экземпляру каждой фотки — для него! — он указал на Силачёва. — А мне скиньте эти фотографии на компьютер, в электронном виде. Нам они тоже пригодятся. Держи договор.
Он протянул Орехову ксерокопию договора по охранной сигнализации.
— Пётр Андреич, — сказал Силачёв, — вот ты говорил, что когда умер твой прежний управляющий, ты посылал к нему домой одного из охранников, который и обнаружил труп. А можно мне поговорить с этим охранником?
— Можно, он сейчас на воротах стоит. Позвать?
— Да зачем, я сам туда схожу.
— Ну давай.
Пётр Андреевич вынул мобильник и набрал номер:
— Вася, ты на воротах? Хорошо. Сейчас к тебе подойдёт Михаил Николаевич, Силачёв, и задаст тебе несколько вопросов. Расскажи ему всё, о чём он будет спрашивать. Понял? Жди, он сейчас идёт.
Михаил Николаевич вышел на улицу и направился к воротам, где его встретил молодой спортивный парень с умным, приятным лицом.
— Это ты Вася? — на всякий случай уточнил Силачёв.
— Я.
— Вот что я хотел у тебя спросить. Помнишь, тебя отправили домой к вашему прежнему управляющему и ты нашёл его мёртвым?
— Помню, конечно.
— Кстати, как его звали?
— Илья Алексеевич.
— А где он жил?
— В Кулотино.
Силачёв кивнул: хоть он и недавно сюда переехал, но основные населённые пункты этого района, конечно, уже знал.
— Понятно. Скажи, а как ты попал к нему в дом?
— Входная дверь была не заперта. Закрыта, но не заперта. А забор у него был невысокий, и калитка запиралась только на засов, так что её было легко открыть с улицы.
— А вообще, что из себя представлял его дом?
— Ну, такая одноэтажная деревянная избушка с забором.
— Старая избушка или новая? В каком состоянии?
— Я бы сказал, средняя. В хорошем состоянии. Нормальная такая избушка, не шибко навороченная, но добротная.
— Где именно ты обнаружил труп?
— В большой комнате. Он на полу лежал. Вид у него, конечно, был жуткий, ну и запах там тоже стоял соответствующий… он ведь пролежал мёртвым уже целый месяц.
— Слушай, — продолжал Силачёв, — мне сказали, что он палёной водкой отравился. А ты видел там следы пьянки?
— Видел. На столе пустая поллитра стояла, и ещё закуски какие-то, точно не помню.
— Ясно. А вообще, он сильно пил?
Вася задумался.
— Даже не знаю, что и сказать, — ответил он наконец. — Пока он был жив, я никогда его пьяным не видел. Да нет, он был не тот человек, чтобы палёной водкой отравиться. Но… отравился же!
* * *
Наступил вечер. Гости покинули дачу: ведь сегодня было воскресенье, а значит, завтра начиналась рабочая неделя. Некоторые уехали в Москву на своих машинах, но большинство — на автобусе, специально заказанном Петром Андреевичем на время мероприятия. Правда, сам Пётр Андреевич, в связи с чрезвычайным происшествием на даче, никуда уезжать не собирался.
После гостей уехала и милиция, зато Силачёв решил остаться на ужин. От милиции он получил фотографии Морозова и Ганса, а потом Пётр Андреевич сделал ему
