И гаснет свет - Влада Ольховская
– Тебе виднее.
– Да и я перегорела… Это оказалось самое страшное.
– Ты меня уговариваешь или себя? – спросил Энлэй.
– Не нужно так – ты сейчас знаешь, что обижаешь меня. Удачи тебе… Я действительно надеюсь, что для тебя однажды все изменится и ты меня поймешь.
Он лишь пожал плечами, завершая вызов. Их с Лин развод вроде как состоялся не прямо сейчас, и все же на душе было паскудно. Бывшая жена сказала верно: он все сделал, чтобы этот брак выстоял. И он терпеть не мог сорвавшиеся проекты. С семейной жизнью вообще отдельная история: Энлэй слишком хорошо понимал, скольких людей порадует его провал… Как вообще предпринимать новую попытку? У него изначально не было права на неудачу, а уж на вторую неудачу – тем более.
Он решил пока просто отстраниться от этого. Он в любом случае не начнет искать никого нового, пока не закончится задание в клинике Святой Розы. Энлэй позволил себе сосредоточиться лишь на работе, это всегда помогало. В работе было важно только то, что он делает, работа никогда не решала, что нужно устроить истерику, потому что кто-то кого-то не любит или недостаточно счастлив!
Увы, очень скоро оказалось, что и в работе подвох может подкрасться неожиданно. Энлэй надеялся, что сегодня у него будут только привычные дела, рутина в такие моменты спасала. Однако внезапно выяснилось, что его назначили на роль куратора для нового переводчика, заменившего недавно уехавшего Семена Зайцева.
Энлэю не хотелось бы заниматься этим в любом случае, а при том, что его подопечным станет русский, – вдвойне. Иначе и быть не могло: после позорного бегства Зайцева администрация должна была пригласить носителя русского языка; пациентов, которым требовался такой переводчик, в клинике хватало, да и Алексеев этот не совсем адекватный очень некстати явился на днях…
Так что Энлэй, как и остальные, ожидал появления нового русского переводчика. Но он не предполагал, что именно ему придется вводить в дело нового человека. Хотелось сразу же отказаться, а причин он не находил. На поверку оказалось, что у него действительно занято меньше часов, чем у других переводчиков. Ну а прямо заявить, что ему не хочется работать с русскими, – все равно что подать заявление на увольнение.
Пришлось смириться, нацепить на лицо нейтрально-дружелюбное выражение и идти в холл, где его дожидался временный подопечный.
Он ожидал увидеть кого-нибудь вроде Зайцева – мужчину лет пятидесяти, с уймой научных работ и регалий – администрация больницы такое любит. Однако вместо этого навстречу Энлэю направилась молодая женщина – лет тридцати пяти, не больше.
Она была очаровательной и улыбалась вполне искренне. Она ни в чем не была виновата. Просто против нее играло сразу все: и неприязнь Энлэя к русским, и усталость последних дней, и только что завершившийся разговор с Лин. Поэтому подопечную хотелось прикопать в сугроб, а не возиться с ней.
– Здравствуйте! – прощебетала новенькая. – Меня зовут Ольга Герасимова, это ведь вы мой координатор?
На английском она говорила безупречно, но Энлэй тут же прицепил на нее ярлык русского акцента. И неважно, что акцента у нее не было, Энлэй прекрасно помнил произношение Зайцева.
– Лю Энлэй, – представился он. – Да, в ближайший месяц, весь испытательный срок, вы можете обращаться ко мне по любым вопросам. Связанным с работой, разумеется. Вам требуется обзорный тур?
Энлэй общался с ней спокойно, ровно, не повышал голос и не показывал свое презрение. И все-таки девица оказалась более сообразительной, чем он ожидал. Она каким-то образом уловила его истинное настроение и улыбаться наконец прекратила.
– Нет, вчера больницу мне показал доктор Нивс. Но он врач, о моей работе он мало что знает.
Ну, конечно, Джона Нивс… Следовало догадаться, что такую сотрудницу он не пропустит.
В представлении Энлэя Нивс был до пошлости стереотипным американским ковбоем, зачем-то обрядившимся в белый халат. Светлые волосы, белоснежная улыбка, четко очерченная квадратная челюсть – полный набор! Нивс прекрасно знал, что привлекателен в пределах культуры родной страны, и наслаждался этим. Он следил за собой, регулярно ходил в спортзал, зубы точно подкорректировал и даже в клинику заказывал лишь одежду элитных брендов.
Хотя это место все равно несколько подрезало ему крылья. Заводить отношения с пациентками было строжайше запрещено, да и Нивс не стал бы, не идиот же он. А среди сотрудниц предусмотрительно не оказалось никого из нужной возрастной категории – до этого дня. Странно, конечно, что выбрали именно ее. Скорее всего, начальство сделало выводы после случая с Зайцевым и предпочло кого-то более молодого и выносливого, а мужчин, готовых сюда поехать, так быстро не нашлось.
Так что присутствие рядом с ней Нивса уже не вызывало вопросов. Для Энлэя это было плохо и хорошо одновременно. Хорошо – потому что именно к Нивсу девица будет приставать с любыми вопросами, не связанными с работой, а значит, меньше раздражать Энлэя. Плохо – потому что графики переводчиков и хирургов чаще всего не совпадали, и в свободное время Нивс мог выразить необъяснимое желание слоняться где-то поблизости.
Но и это придется перетерпеть. Никто не обещал, что задание будет простым.
– Вам переслали список пациентов? – уточнил Энлэй.
– Переслали, но я мало что поняла… По сути, это просто список имен, написанный разными цветами!
– И в каждом цвете есть смысл. Фиолетовые – те, кто нуждается преимущественно в вас. Другие переводчики могут поработать с этими людьми, но справятся хуже. Зеленый – пациенты, которые говорят на известном вам языке, но являются преимущественными клиентами других переводчиков. Красный – пациенты, которые не говорят ни на одном из известных вам языков. Это не значит, что вы не должны подходить к ним. Просто все, кто проходит здесь лечение, находятся в стрессе, поэтому постарайтесь найти для них подходящего переводчика.
– Да уж, в таком месте не каждую проблему можно объяснить на пальцах, – поежилась Герасимова.
– Особенно с учетом того, что у многих пациентов нет пальцев.
При всей неприязни к новенькой Энлэй должен был признать, что справлялась эта девица неплохо. Клиника Святой Розы была особенным местом, которое умело подавлять людей. Кто-то тут полностью терял работоспособность, кто-то ломался постепенно, кто-то кое-как справлялся.
Да что далеко ходить – сам Энлэй привык не сразу! Он не позволил эмоциональному давлению остановить себя, он в первый же день приступил к работе. Однако легко ему не было. Даже само здание подавляло… Он до сих пор помнил момент, когда впервые увидел клинику – сумрачную серо-белую высотку, появившуюся над кронами старых
