Закрыто на зиму - Хорст Йорн Лиер
Глава поисковой группы взял чашку в руки и еще раз пролистал свои записи.
– Самое интересное нашли незадолго до окончания поисков. – Он отпил из чашки и продолжил: – Возле Смёрвика лежали три пустые гильзы.
Вистинг развернулся к карте. Нильс Хаммер направил курсор мыши к небольшому заливу к востоку от бухты Эдегорд. Область вокруг была закрашена зеленым, и указывалось, что там располагается заповедник. Дом, в котором нашли труп, находился поблизости, в 500–600 метрах.
– Они были обнаружены посреди тропы и вряд ли пробыли там долго. Возле тропы лиственные заросли, и две гильзы лежат на недавно упавших листьях. Мы оцепили местность вокруг и накрыли место находки брезентом, техники посмотрят, когда у них появится время.
– Хорошо, – подал голос Вистинг. – Очень хорошо.
Он только сейчас услышал о находке. Рассказанное коллегой его воодушевило. Магазин, выбрасыватель, ударник и пальцы оставляли следы на патронных гильзах. Найденное было важной уликой.
Вистинг использовал четверть встречи для того, чтобы работавшие ночью сотрудники смогли рассказать о своих мыслях и впечатлениях. Потом он поблагодарил присутствовавших и попрощался с большинством из них. В подобных делах всегда существовала информация, которой он мог поделиться только с ограниченным кругом лиц. То, что он окрестил телефонным следом в своем блокноте, было как раз такой информацией.
Следователь кратко сообщил о мобильном телефоне, который обнаружили служебные собаки.
Нильс Хаммер положил на стол в переговорной этот телефон. Он по-прежнему лежал в прозрачном пластиковом пакете для вещественных доказательств.
– Я его зарядил, – сказал Хаммер и посмотрел на Вистинга. – Во входящих есть сообщение, – продолжил он, обращаясь к тем, кто еще не был в курсе деталей. – Вчера в 16:53 принято сообщение: «2030».
– Время? – предположила Кристине Тиис.
– Очевидно, да. На это сообщение ответили: «ОК». Потом, в 20:43, владелец телефона отправил сообщение: «I am here».
Кристине Тиис размышляла вслух:
– Сначала сообщение о времени встречи, а потом подтверждение того, что человек на месте.
Она склонилась над столом и подняла телефон, будто он сам по себе мог дать больше ответов.
– Я тоже так полагаю, – кивнул Хаммер.
– Часы правильно показывают? – уточнила Торунн Борг.
– Практически. Отстают на тридцать семь секунд.
– Чей это телефонный номер? – спросила Кристине Тиис.
Хаммер забрал телефон из ее рук, будто опасаясь, что женщина может его сломать.
– Это довольно интересно, – ответил он, – и придает делу больший масштаб, чем мы полагали до сих пор.
Вистинг наклонился вперед и ждал, когда коллега продолжит.
– В мобильном стоит испанская сим-карта.
– Испанская?
– Да, оба номера испанские. И отправителя, и получателя. И зарегистрированы на одного человека: Карлоса Мендоса из Малаги.
Вистинг записал «ИСПАНИЯ» большими буквами в блокноте. У них было имя, но он был не уверен, что ему это понравилось. Расследовать международные дела – довольно трудоемкая работа.
– Я еще поработаю над этим сегодня, но мне кажется, я нашел еще кое-что интересное для нас.
Вистинг кивнул, предлагая ему поделиться информацией.
Хаммер продолжал рассказывать, не выпуская телефон из рук.
– Когда первое сообщение было получено, телефон находился в Осло. Смс было зарегистрировано на подстанции оператора в Хавнелагерет. Через три часа пятьдесят минут, когда владелец пишет «I am here», он в Невлунгхавне.
– Связь с Осло, – решительно заявил начальник участка. До сих пор он сидел молча и слушал. – Где находится другой телефон?
– Тоже в Невлунгхавне. Однако мы можем выудить отсюда чуть больше.
Нильс Хаммер встал с места и направился к флипчарту. Взял маркер и написал 20:43 внизу листа. Вверху он написал 16:53 и провел между ними вертикальную линию.
– Если владелец телефона отправляет сообщение «I am here», только когда оказывается в Невлунгхавне…
– Значит, он опоздал почти на четверть часа, – перебила его Кристине Тиис. – И потратил на путь из Осло в два раза больше времени, чем требуется.
Нильс Хаммер согласно кивнул и продолжил. Вистинг уже понял, куда тот клонит, и облокотился на стол.
– Здесь и здесь, – сказал Хаммер и начертил два крестика на линии между Осло и Невлунгхавном, – пункты сбора оплаты за проезд по платной дороге. Обычно поездка от поста возле Лангокера на трассе Е18 занимает двадцать пять минут, а от поста в Санде час и десять. Каждое пересечение пункта регистрируется, номерной знак или абонемент на проезд фотографируются.
Начальник участка кивком выразил согласие.
– Любая машина, проезжавшая пункт оплаты возле Лангокера примерно за двадцать пять минут до отправки сообщения, может быть связана с делом, – подытожил он.
– Как и сказала Кристине, – продолжил Хаммер, – он опоздал почти на пятнадцать минут, и маловероятно, что он останавливался на последнем отрезке пути или тянул с сообщением о том, что он на месте. Даже если мы накинем пару минут, он должен был находиться в одной из машин, проезжавших станцию с 20:00 до 20:20.
– Все равно это большое количество автомобилей, – сказала Торунн Борг. – Пропускная способность пятничным вечером, наверное, несколько тысяч машин в минуту?
– Ну да, но наш мужчина едет из Осло, и нам нужна машина, которая также проезжала пункт оплаты в Санде. К тому же мы можем предположить, что он возвращается домой в тот же день, по той же дороге.
Кристине Тиис подвела итог, будто удостоверяясь, что все верно поняла.
– Таким образом ты начнешь с тех машин, которые проехали пункт оплаты в Санде около 19:30 и Лангокер в 20:15 и которые вдобавок возвращались назад тем же вечером.
– Точно. Все так же, как с поисковиками в Сети: чем больше ключевых слов задашь, тем меньше результатов получишь.
– Но ведь можно объехать пункт оплаты?
– Конечно, – согласился Хаммер. – Но я думаю, что ответ именно тут, – он обвел в круг крестик, обозначавший пункт оплаты на трассе Е18, на границе Ларвика и Сандефьорда.
– Согласен, – сказал Вистинг, – это дело первоочередной важности.
В таких делах любой электронный след мог оказаться уликой. Вистинг подумал, что любая сохраняемая информация подобного рода в наше время эдакий безмолвный свидетель. Информацию нужно было добывать и анализировать.
Эспен Мортенсен вошел в комнату. Он подошел к кофеварке, налил себе чашку кофе и сел на свободное место.
– Есть новости? – спросил Вистинг.
– Вообще-то, нет. Труп везут на вскрытие. О гильзах вы слышали?
Остальные закивали.
– Тридцать восьмой калибр. У нашего мужчины была большая кровопотеря, и мы ищем следы крови, но из-за дождя это непросто. Есть несколько следов обуви неподалеку от того места, где нашли гильзы, но эти следы непогода тоже практически уничтожила.
– Ты думаешь, что его там подстрелили, после чего он добрался до дома? – поинтересовалась Кристине Тиис.
– Да. Стреляли в живот, но в то же время, вероятно, именно удары по голове оказались смертельными. Я полагаю, было три удара. Судя по брызгам крови на стене в прихожей, его дважды ударили, пока он стоял на ногах. Последний, самый сильный удар, пришелся по голове, когда мужчина упал на колени.
Криминалист-техник отпил из чашки.
– Вы связались с Томасом Рённингеном? – спросил он.
Вильям Вистинг отрицательно покачал головой.
– Я попытался еще раз прямо перед встречей. Отправлю патрульных к нему домой.
– Я думаю, что он был у себя дома, писал книгу.
– Книгу?
– Да, по полу гостиной рассыпаны бумаги. Выглядят как рукопись.
– О чем там речь? – спросила Кристине Тиис.
Эспен Мортенсен пожал плечами.
– Можешь почитать, когда мы все соберем, – предложил он. – Там было не так много страниц, похоже на документальный роман или вроде того. Там встречались и известные имена.
Собрание продолжалось. Примерно через час они закончили. Следователям не терпелось заняться полученными заданиями. Вистинг попросил Эспена Мортенсена задержаться.
