Синдром звездочета - Елена Ивановна Логунова
— Ну как же, а вдруг в тот университет по пути из Петергофа на остров Валаам заявится… ну, не знаю… Папа Римский или Далай-лама, к примеру! — шумно выдохнув, съязвила Ирка. — Будет ехать мимо и вдруг такой — а дай-ка я студентам лекцию прочитаю! И весь его кортеж внезапно — вжух на территорию вуза: а откройте-ка нам самую большую аудиторию, и далайламское выступление немедленно дайте в печать! И в универе, конечно, все в шоке, в панике, папаримскую лекцию редактировать надо, а Микробосс не может до тебя дозвониться!
— Ну, во-первых, уж эту лекцию и без меня отредактируют, у таких персон в аппарате специальные доверенные-проверенные люди имеются. Во-вторых, в подобной ситуации первыми на территорию вжухнут охранники с собаками, и ни о какой внезапности не будет речи… — Тут я замолчала, подумав, что с университетской бюрократией без предварительного звонка и процедуры оформления пропусков на въезд и вход в наш славный вуз и сам Папа не прорвется.
Я вдруг сообразила: не потому ли несчастная Верочка курила под стеночкой университетского КПП, что ей нужно было на территорию, а она не могла туда попасть?
Чуткая Ирка заметила паузу и изменившееся выражение моего лица, отодвинула пустую тарелку и сказала:
— Ой, засиделись мы за столом, а уже почти девять вечера, кое-кому пора бы и отдохнуть!
— Мне, — торопливо добавила я, чтобы тетя Ида и Марфинька не обиделись, приняв сказанное на свой счет.
Они мадамы деятельные и энергичные. Марфинька, правда, временами соображает на троих со склерозом и маразмом, но на ее склонности к авантюризму это никак не сказывается. Мадамам только намекни, что они старые кошелки, которым пора на покой! Такое шоу устроят — кабаре и цирк отдыхают.
— Да, поденная работа — это изматывает, — с большим знанием дела сказала Марфинька, которая никогда в жизни не обременяла себя систематической трудовой деятельностью.
— Ступай, детка, отдыхай, — отпустила меня тетушка.
Слегка пошатываясь, чтобы показать, как с ног валюсь от усталости, я поднялась в светелку. Ирка с Архиповым задержались, чтобы убрать со стола и вымыть посуду, потом пришли ко мне.
— А что у нас есть! — Ирка вытянула из-за пазухи плоскую бутылочку.
Вадик молча достал из карманов стопки.
— Тот самый коктейль, изобретение Кружкина. — Подруга разлила по емкостям густую жидкость цвета тетиных серег.
— Автора не позовем? — Я подняла стопку, поднесла к носу.
Темно-красная жидкость пахла клюквой, медом и чем-то еще — то ли мятой, то ли мелиссой.
— Автор уже улетел, — сообщил Архипов, устраиваясь за столом с видом на крышу за окном.
— Но обещал вернуться, — хихикнула Ирка.
— Дней через десять, — кивнул Вадик. — А до тех пор я могу квартировать в его мастерской. — Он дернул подбородком, указывая на потолок.
Художник Василий Кружкин живет этажом выше. Он не лишен таланта и недавно решительно вышел из рядов маргиналов, сделав шаг к международному признанию: написанный им под Новый год портрет дамы с елочными игрушками и котом взял приз на конкурсе в Италии. Туда-то Кружкин и полетел на вручение награды.
Поскольку даму он писал с Ирки, кота — с Вольки, а игрушки — с новогодних украшений, которые хранит на антресоли тетя Ида, успеху Василия мы радуемся как своему собственному. А некоторые из нас еще и извлекают из него конкретную выгоду.
— Бесплатно жить будешь? — уточнила я у Архипова.
— Совершенно! — Тот расплылся в улыбке.
— Ладно, это все хорошо, но давайте к делу. — Ирка постучала по столу стопкой, как судья молотком. — Вадик, ты первый.
— Рассказываю, что узнал. — Архипов сел ровно и распрямил плечи — приготовился докладывать. — Самое главное: Степан Степанович не местный — из Москвы. Точнее, он был петербуржцем, тут родился и учился, а потом уехал в нерезиновую преподавать в МГУ. В твой универ, — докладчик развернулся ко мне, — его пригласили с лекцией о феномене культуры отмены, это очень интересная и актуальная тема, я вам скажу, посмотрел в Интернете…
— Ближе к делу! — стукнула стопка-молоток.
— Хороший специалист был, подающий надежды ученый. В Интернете длинный список статей и монографий. В международных конференциях за границей участвовал, мог бы уже и преподавать где-то за рубежом, если бы не то, что сейчас происходит…
Я весело хрюкнула в ладошку, вспомнив Маргариту.
— Вот ты смеешься, — укорил меня докладчик, — а ведь был бы парень не здесь, остался бы жив.
— Не поняла, — вмешалась Ирка. — Смерть Степана Чижняка как-то связана с Питером?
— Именно так! — кивнул Архипов. — Наш Чижняк трагически погиб, упав с балкона на шестнадцатом этаже.
— Как будто в других городах нет многоэтажек, — пожала плечами подруга.
— Многоэтажки есть всюду, а вот белые ночи — чисто питерская тема. — Архипов разлил остатки ликера мейд-бай-Кружкин. — Объясняю. История трагикомическая. Степан Степанович ночью после трудового дня одиноко выпивал, сидя в кресле-качалке на открытом балконе. Ночь была ясная, а главное — белая, солнце висело над горизонтом, как приклеенное, и светило Степану Степановичу прямо в глаза. Он встал, чтобы задернуть штору…
— Момент! Какие на открытом балконе шторы? — влезла Ирка.
— Специальные летние, — уверенно ответила я. — Совершенно необходимая вещь в наших широтах, особенно когда окна на запад. А если тебя техническая часть интересует, то мы, петербуржцы, делаем так: по периметру навеса, образованного балконом квартиры этажом выше, устанавливается штанга или обычная «струна»…
— Я бы попросил не перебивать! — Архипов повысил голос, и мы с Иркой зашикали друг на друга. — Итак, Чижняк поднялся, чтобы задернуть штору, но та сорвалась с крокодильчиков — это такие зубастенькие металлические зажимы на кольцах — и в образовавшуюся дырку по-прежнему лупили солнечные лучи. Тогда нетрезвый Степан Степанович встал ногами на сиденье, чтобы прицепить полотнище как надо, а сидел он, напомню, на кресле-качалке… Дальше понятно, думаю?
— Одно неловкое движение — и полетел Степан Степанович за балкон? — предположила я.
— Вместе со шторой и парой крокодильчиков, — подтвердил рассказчик.
— И впрямь трагикомедия. — Ирка покрутила головой. — Это каким же надо было быть…
— Пьяным, — подсказал Архипов.
— …чтобы встать ногами на качалку?! — закончила фразу подруга. И тут же задала другой вопрос: — А с чего он так напился, да еще в одиночестве?
— Был повод, — заверил ее Архипов. — Он потерял невесту.
— Сбежала? — предположила я.
Сама я точно не стала бы связываться с интеллигентом, рафинированным до чистого, незамутненного идиота. Влез ногами на качалку — каково?! Неужто думал, что гуманитариям законы физики не писаны?
Но Вадик мою версию опроверг:
— Не сбежала. Хуже! Умерла. И
