Древняя штучка - Николай Иванович Леонов
– Вещи француза проверяли? – вопросительно взглянул на Станислава Гуров.
– Да, вместе с ребятами глянули… – мотнул тот головой в сторону криминалистов. – Ну, что там? Обычные вещи – ничего особенного. Деньги – тысяч пять евро, личные документы… Кстати! В тайнике дорожной сумки оказался второй паспорт на имя Франсуа Лонграна, причем с фотографией того же Дебирэ. Вот такой «хитрозадый мусью»… А, да! Почему-то при нем не оказалось телефона. Скорее всего, его унес тот, кто был с ним в номере. Возможно даже, его убийца.
– Ясно… Но никакого деревянного контейнера с папирусом вы не обнаружили? – вновь окидывая взглядом комнату, спросил Лев.
– Нет, в вещах ничего похожего не было. Мы уже и весь номер обшарили – не спрятал ли он раритет где-нибудь в укромном углу? Ириночка, а у вас в номерах для постояльцев каких-нибудь потайных хранилищ не оборудовано? – обратился Стас к горничной.
Та, отрицательно качнув головой, пояснила, что в их гостинице что-то ценное обычно сдается портье, в специальное хранилище с кодовыми замками и персональными ячейками.
– Я – к портье! – разом загоревшись, Стас торопливо вышел из номера.
А Гуров продолжал расспрашивать горничную.
– Этот Дебирэ с кем-то из постояльцев гостиницы какие-то отношения поддерживал? Скажем, с женщинами? Ну, или с мужчинами?
Уверенно кивнув в ответ, Ирина рассказала, что с женщинами постоялец этого номера вроде бы не встречался, а вот с мужчинами…
– На третьем этаже проживает американец. С ним – да, он встречался. Думаю, что довольно часто. Несколько раз я это видела лично: то Дебирэ к нему в гости ходил, то этот американец сюда спускался. И, знаете… – Девушка порозовела и закашлялась. – Дня два назад иду по коридору, уже вечер был. Впереди – эти двое. У двери двадцать третьего остановились, и – чмок! – друг друга в губы. Тут меня увидели и поспешили скрыться в номере.
– Вы мне можете показать номер этого американца?
– Да, он проживает этажом выше, в тридцать восьмом.
Они поднялись на третий этаж и подошли к двери с цифрой «тридцать восемь». Но на их стук никто не откликнулся.
– Подождите, Лев Иванович! – Ирина огляделась по сторонам. – Давайте я сейчас позову Катю, горничную по этажу. Может быть, она что-то знает?
Не успела девушка сделать и пару шагов, как из ближнего к ним номера вышла росленькая брюнетка в униформе.
– О, Катя! – обрадовалась Ирина. – Ты нам нужна. Слушай, а этот американец, он где сейчас может быть?
Та, пожав плечами, изобразила недоуменную гримасу:
– А кто его знает? С утра был у себя, потом побежал к своему любовничку в двадцать третий…
– Катя, а вы точно знаете, что они с Дебирэ были любовниками? – уточнил Гуров.
– Дебирэ – это тот, что из двадцать третьего? Ну да, они частенько в тридцать восьмом «кувыркались», а иногда и в двадцать третий спускались, видимо, для разнообразия. Последний раз я видела Фэртона сегодня около одиннадцати, он как раз бежал в двадцать третий. Тьфу, уроды!
– И где же он сейчас может быть, этот америкос?
– Да сейчас узнаем! – Горничная достала из кармана фартука мини-рацию и, нажав на кнопку, спросила: – Женя, слушай, а Фэртон, американец из тридцать восьмого, мимо тебя не пробегал?
– Пробегал! – донесся из рации мужской голос, искаженный хрипотцой динамика. – Около получаса назад промчался мимо меня, как будто за ним кто-то гнался.
Поспешно взяв у Кати рацию, Гуров задал свой вопрос:
– Евгений, а он бежал налегке или у него с собой что-то было, какая-то сумка? Это полковник Гуров, уголовный розыск.
– Да, сумка у него была, – подтвердил портье, – но не дорожная, а такая, легкая, чтобы брать с собой на прогулку по городу. Ключ от номера он не сдавал.
– А кто он такой, этот Фэртон? – спросил Лев, внутренне испытывая крайнюю досаду: он уже понял, что американец попросту куда-то смылся.
– Джордж Фэртон? Он – ученый-историк, магистр, из университета в Оклахоме. Сюда приехал на конференцию по истории средневековой России.
Поблагодарив портье, Гуров вернул рацию и, достав свой сотовый, связался с Орловым. Тот откликнулся немедленно, как будто ждал этого звонка. Вкратце изложив ему последние события (известие о смерти Дебирэ и исчезновении Фэртона Петр прокомментировал весьма сердитым междометием), Лев сказал, что было бы неплохо на вокзалы и в аэропорты немедленно дать информацию об американце. По его мнению, если тот еще никуда не скрылся, его нужно под каким-нибудь благовидным предлогом «тормознуть» и немедленно вызвать туда их со Стасом.
– Организуем! – пообещал Орлов, и в телефоне зазвучали короткие гудки.
Лев спустился в двадцать третий номер, куда уже успел вернуться Станислав. По словам Крячко, они с Евгением проверили в хранилище двадцать третью ячейку, но она оказалась пустой. Портье созвонился со своей сменщицей, и та сообщила, что сегодня рано утром, еще до их пересменки, Дебирэ забрал из своей ячейки какой-то предмет, завернутый в полиэтиленовый пакет-«маечку». Предположительно, это мог быть телефон спутниковой связи. Почему француз держал гаджет там – осталось неизвестным.
– А что с американцем? – поинтересовался Стас.
– Смылся, зараза! – с досадой сообщил Гуров. – Думаю, уже вылетел из Москвы в неизвестном для нас направлении.
– Не зависящий от нас прокол… – сердито фыркнул Стас. – Ну и что тогда? Будем сматывать удочки? Вызвать труповозку, и – «гуд бай, беби»?
Но Гуров был настроен иначе.
– Нет уж! Будем добивать эту ситуацию до конца. Сейчас надо просмотреть записи камер видеонаблюдения, отследить, на чем он уехал, а потом уже думать дальше… Давай так: я иду заниматься камерами, а ты с ребятами проверишь тридцать восьмой номер. Его отпечатки нам, не исключено, могут пригодиться.
– Ясно! – без особого энтузиазма согласился Станислав. – Нам и мартышкин труд по плечу… Тем более что парни вон уже заканчивают. Ща пойдем.
– Мартышкин не мартышкин, но все шансы надо использовать по полной, даже самые дохлые! – решительно проговорил Лев и направился к выходу, однако его в
