Русский вечер в Ницце - Екатерина Барсова
Инга выполнила указание Клепихо.
– Так… голову вправо. Нет, чуть-чуть. Без резкого поворота.
Щелкнула вспышка. Второй раз, третий.
– Теперь голову прямо и влево. Смотрите на меня. Подбородок выше…
После серии снимков на стуле Клепихо попросил Ингу встать.
– Попробуем с распущенными волосами.
Инга распустила волосы.
– Перекиньте их вперед.
Клепихо подошел и поправил Инге волосы.
Его движения были быстрыми, как бы заученными. Профессиональными. Клепихо отошел и сделал снимок.
– Так… – Он отступил еще на несколько шагов назад.
Объектив казался в его руках одушевленным предметом. Инга поворачивалась влево, вправо, откидывала волосы назад…
– Перерыв! – скомандовал фотограф.
Во время перерыва фотограф без умолку болтал по сотовому. Как Инга поняла из разговора, говорил он с продюсером группы «Каблуки».
После десятиминутного перерыва съемка возобновилась.
Закончив фотографировать, Клепихо бросил:
– Отлично! Как раз уложились вовремя.
– Можно посмотреть снимки?
– Потом. Сначала мне самому надо все перелопатить и отобрать лучшие. Это займет несколько деньков. Теперь – расчет. О расценках мы уже говорили по телефону. С вас пятьсот евро.
– Я помню.
Инга открыла сумочку и достала кошелек. Отсчитала купюры.
Клепихо быстрым движением взял их. Чуть ли не вырвал из рук.
Инга оделась, кивнула фотографу на прощание и покинула студию.
Дома ее ждала домработница Валя.
– Я приготовила ужин. Спагетти с ветчиной и вишневый пирог.
– Спасибо. Мне никто не звонил? Я забыла включить автоответчик.
– Звонил какой-то мужчина, спрашивал, где вы.
Инга нахмурилась.
– Кто именно?
– Он представился, но я не разобрала.
– И что вы ответили?
– Что вы в студии Клепихо. Как вы и велели.
Инга подумала, что Валдис Бракшните становится уж слишком настойчив. Если он позвонит еще раз, надо будет сказать ему, чтобы оставил ее в покое. Она не передумает, мужчина только зря теряет время.
Инга заглянула в органайзер. Вечер был занят – ее пригласили на закрытый просмотр российского фильма «Рассвет над Сибирью» в кинотеатр «Пушкинский». Фильм показывался в рамках фестиваля «Новое российское кино». Инга раздумывала, принять или не принять приглашение. Она не очень любила современное кино, но потом подумала: может, эта лента изменит ее мнение?
Фильм Инге не понравился. Он был шумным и бестолковым. Минимум слов, максимум действий. Персонажи только и делали, что махали руками и ногами.
В фойе кинотеатра Инга увидела много знакомых лиц – звезд театра и кино, шоу-бизнеса.
Внезапно она заметила журналиста, который однажды крепко зацепил ее. Тот самый тип, который мучил ее два часа, а потом обозвал «высокомерной» и «снисходительной».
Увидев Ингу, он подлетел к ней. В его руках поблескивал миниатюрный диктофон.
– Здравствуйте! Вы меня, конечно, не помните… Я – Мирон Кульбитов.
– Почему же, помню, – с ироничным смешком откликнулась Инга.
– Прекрасно. Сейчас я веду программу «Звезда за чашкой кофе». Программа утренняя, рассчитанная на самую широкую аудиторию. Мы знакомим зрителей с наиболее известными персонами отечественной культуры и шоу-бизнеса.
– Очень приятно.
– Я хотел бы услышать от вас два слова по поводу премьеры фильма, который обещает быть хитом номер один в нашем кинематографе.
Кульбитов махнул кому-то рукой, и возле него вырос оператор с камерой на плече.
– Игорь, включай!
– Я еще не давала согласия.
На лице журналиста отразилась сложная смесь раздражения с недоумением:
– Инга! Я хотел бы услышать от вас два слова о…
– Я же сказала «нет».
– Это не займет много времени.
Инга ощутила злость.
– Дело не во времени, а в вас. Вы брали у меня интервью и потом без всяких оснований оскорбили меня. Если бы вы не уволились… Или, может, вас уволили? – поправилась Инга. Увидев, как исказилось лицо журналиста, она поняла, что попала в точку. – Так вот, я тогда требовала письменного извинения через газету. В общем, вы легко отделались. Потом вы еще раз оскорбили меня, в телепрограмме. И сейчас опять подходите ко мне! Вопрос закрыт, – негромко сказала Инга, краешком глаза заметив, что к их разговору прислушиваются окружающие.
Она окинула журналиста взглядом сверху вниз. Он был гораздо ниже ее. Обрюзгший молодой человек с прической, полной перхоти, его темно-серый пиджак был обсыпан на плечах белыми точками.
– Вы отказываетесь?
– Я, кажется, ясно сказала. Вам повторить?
Оператор все крутился около них.
– Игорь, отбой! – скомандовал Кульбитов ему. А затем процедил сквозь зубы: – Вы зря это делаете.
Его лицо исказила злобная гримаса. Но он быстро справился с собой и заговорил насмешливым тоном:
– Мы, журналисты, четвертая власть. В наших руках мощное оружие. Мы можем слепить звезду или погубить ее.
– Послушайте… Я танцую уже давно. Начала еще до того, как вы стали работать в четвертой власти. – Инга произносила слова с легким оттенком насмешливости. – Свою репутацию я создала сама. И вы не можете меня погубить. Или растоптать. Я сама выбираю, с кем мне сотрудничать, а кому отказать. Это решаю только я.
Журналист противно ухмыльнулся. Инга поняла, что сейчас он скажет гадость. Ударит, что называется, ниже пояса.
Так и случилось.
– Хорошо говорить об имени… если оно не твое. Ваш папенька всю жизнь прикрывает вас. И вы вылезаете за его счет. Без отца вы – никто.
И Кульбитов быстро отошел.
Инга пыталась сделать вдох. В груди мучительно заныло. Это было ее самое больное место. Она безгранично любила, просто обожала отца, но была не согласна с мнением, что без него она не состоялась бы как балерина. Ей было безумно обидно слышать такие слова. Как будто в лицо плескали ядовитую разъедающую жидкость. Иногда громкая фамилия давила на нее и не давала дышать.
Инга знала, что ее постоянно сравнивают с отцом. Считают, что она его бледная тень. Но ведь все не так! Отец был гением. А гении, как известно, рождаются редко. Но у нее свой путь в искусстве и в
