Бестия высшего света - Луганцева Татьяна Игоревна
– Да есть у меня один знакомый – чешский князь…
– Понятно, ты специализируешься на богатых женихах, разводишь их на «бабки», – со знанием дела кивнула Ядвига. – А зачем сорвалась-то? Зачем избила? Теперь – уголовка, да и засветилась в полиции.
Яна не успела ей ответить и сказать несколько слов в свое оправдание – дверь открылась, и женщина-конвоир строго сказала:
– Яна Цветкова, на выход!
Прозвучало это так, словно ее приглашали на расстрел.
Яна сглотнула и на дрожащих ногах последовала за женщиной, спрашивая:
– А куда меня ведут? Что со мной будут делать? Вы помните, что я отдала вам часы? Хотя бы за них вы меня не уничтожите?
Охранница только усмехалась:
– Не болтай лишнего! С тобой поговорить хотят.
Яну ввели в небольшую квадратную комнату, разделенную узким длинным столом. По обе стороны стола стояли стулья, и на одном из них сидел мужчина, которого Яна сразу узнала, несмотря на то, что в первую их встречу он выглядел далеко не блестяще. Это был Эрик Рейнхольд собственной персоной. Настроение Яны резко понизилось.
«Пришел поиздеваться…»
Из-за спины Яны выскочил Леонардо и затрещал:
– Ну, узнаете ее? Вы опознаете ее? Уже доказано, что именно эта женщина избила вас до полусмерти. Отпечатки ее пальцев найдены на орудии преступления.
«Какой позор! На мусорном ведре – мои отпечатки!» – думала Яна, стараясь принять совершенно непринужденную и гордую позу.
Мужчина был одет в темно-фиолетовую рубашку с расстегнутым воротом а-ля Казанова и в черные брюки из шелковистой ткани. Лицо его было действительно красивым. Вернее, можно предположить, что оно должно было быть красивым, если бы не распухший нос и подбитый глаз. И если бы с виска на щеку не спускалась аккуратная полоска медицинской «зеленки».
Яна, не произнося ни слова, смотрела в его насмешливые глаза. Молчание затягивалось.
Наконец Эрик произнес:
– Я уже говорил вам, что не видел нападавшего. Все произошло слишком быстро, и память у меня отшибло с первого удара. Там могла быть и эта женщина, и кто угодно другой.
– А вашего опознания и не требуется. Ее видели на месте преступления, и отпечатки пальцев на орудии преступления – ее, – заявил полицейский.
– Меня привели сюда как ярмарочного шута? – спросила Яна. – Вы убедились, что мы не знакомы? Отведите меня обратно в камеру!
– Подождите, пожалуйста, – обратился к ней побитый парень. – Я могу поговорить с ней наедине? – повернулся он к Леонардо.
– Вы не ее адвокат, чтобы беседовать с ней наедине. Так что это будет нежелательно, – сразу же откликнулся полицейский.
– Хорошо, тогда поговорим так, – кивнул Эрик. И вдруг перешел на русский язык, хоть и с акцентом, но в целом очень даже неплохой: – Вы работаете в мусорной компании?
Обращался он уже к Яне, и та даже замерла от удивления.
– Вы знаете русский?
– Я четыре года провел с моими русскими друзьями в Сибири.
– В тюрьме, что ли, сидели? – усмехнулась Яна.
– Нет, конечно, – рассмеялся Эрик.
– Странно… – пожала плечами Яна и нахмурилась. – Что вы там плели про какой-то мусорный завод? Вы меня завести хотите? Я ведь не посмотрю, что мы находимся в полицейском участке, могу вас и без ведра огреть!
– О чем вы говорите? – побагровел Леонардо, который ничего не понимал из их разговора, что его сильно раздражало.
– Мы приветствуем друг друга, – сообщил по-английски Эрик.
– Почему же вы ему не нажаловались, что я вам угрожаю? Или успеете еще? – не удержавшись, встряла Яна.
– Скорее всего, успею.
– Прекратите разговаривать на неизвестном мне языке! Переходите на английский! – взорвался полицейский.
– Мы имеем право говорить на любом языке, – спокойно откликнулся Эрик, и в его голосе вдруг зазвенела сталь.
Леонардо очень не любил, когда ему перечили, но спорить почему-то не стал, просто вышел из комнаты, хлопнув дверью.
– Какие нервы! – закатила глаза Яна, присаживаясь напротив Эрика и скрещивая ноги. – Наверное, я совсем хреново выгляжу, если вы меня приняли за представителя мусорной компании?
– Я тоже сейчас выгляжу не очень хорошо. Благодаря вашим стараниям, – усмехнулся Эрик.
– А вы из тех мужчин, которых сильно заботит собственная внешность? – нараспев произнесла Яна, и ее собеседник смутился. Но тут же упрямо продолжил, неожиданно отбросив вежливое «вы»:
– Меня заботит вопрос, что я тебе сделал, раз ты не из мусорной компании.
Яна хлопнула себя по коленкам.
– Ну, посмотрите на него! Ты маньяк, что ли? Ты бредишь мусором? Поэтому бродишь по свалке ночью в поисках приключений?
– И ты решила меня наказать?
– А кто тебе разрешил обращаться ко мне на «ты»? – спросила Яна, сверля собеседника синими глазами.
– А ты почему фамильярничаешь?
– Я женщина и к тому же преступница. Не заметил? – нагло бросила Яна.
Эрик снова смутился, опустил глаза.
– Зато теперь я знаю одно…
– Хм, какой образованный мальчик… И что же ты знаешь?
– Я подумал, что, может, переспал с тобой и забыл, вот ты и обозлилась. Но такую штучку я бы точно не забыл.
Яна с минуту переваривала полученную информацию, решая, не списать ли то, что она услышала, на плохое знание собеседником русского языка, но поняла, что не ослышалась. Цветкова медленно поднялась и быстро залепила Эрику пощечину по здоровой стороне лица, обронив:
– Однако неудобно бить с левой руки.
Эрик даже немного застонал, схватившись за вспухшее лицо. А Яна пояснила:
– Это тебе за то, что ты решил, что когда-то мог спать со мной. Я – порядочная женщина! И с таким, как ты, в жизни бы в постель не легла! А теперь вызывай своего приспешника Леонардо и жалуйся, что я и здесь на тебя напала. Пусть наденут наручники и посадят меня в клетку пожизненно. А то еще твои поклонницы выцарапают мне глаза за то, что я попортила твое личико. Только ты все же постарайся хорошенько вспомнить, с кем и когда ты спал. Для нас, для глупых баб, это, как ни странно, очень важно.
– Не собираюсь никого вызывать. Извини, если обидел, но я никак не могу понять, что такого я тебе сделал, что ты на меня там набросилась?
– Тебе будет приятнее, если я назову себя «мусорной принцессой»? Это твой «пунктик»?
Эрик улыбнулся.
– Я поясню…
– Да уж, пожалуйста! – Яна и сама не понимала, с чего вдруг ее несет. Почему она, оказавшись в столь бедственном положении, так откровенно хамит? Скорее всего, действует сейчас по принципу: «лучшая защита – нападение».
– Я сейчас вплотную занимаюсь тем, что хочу вывести на чистую воду один завод по производству полиэтиленовых пакетов и игрушек, – пустился в объяснения Эрик. – Они выбрасывают ядовитые отходы просто на свалку, хотя должны их утилизировать по-особому, а это ведет к сильному загрязнению окружающей среды. Я вообще активно добиваюсь закрытия той свалки и переработки мусора цивилизованным способом. Уже встречался с представителями дирекции и пытался получить от них какие-то комментарии, но, кроме угроз в свой адрес, ничего не добился. Поэтому я приехал туда ночью, не совсем легально, признаюсь… Я бродил там в поисках улик и как раз обнаружил то, что искал, но в тот же момент получил от тебя сокрушительный удар… Очнулся, как я понял, через несколько минут и пополз на выход… А навстречу мне уже бежал мой шофер. Он увидел, в каком я состоянии, понял, что на меня напали, и отвез в больницу, а там вызвали полицию. Вот как все было. А теперь я хотел бы знать…
– Я поняла! – прервала его Яна и внезапно почувствовала себя очень паршиво. – Можно я вернусь в камеру?
– Почему? – оторопел Эрик.
– Да мы там с сокамерницей заложили… то есть продали мои часы за бутылку и еду. Я ужасно есть хочу! – сбивчиво объяснила Яна.
– Ты хочешь в тюрьму? – еще больше удивился Эрик.
– Не могу больше смотреть на твое лицо – моих рук творение, если честно. Да и правда, есть очень хочется…
– Я могу вытащить тебя отсюда, только скажи, за что ты меня так?
