Дом лжи - Дэвид Эллис
– Господи, – ворчит шеф, – надо же, первое за всю историю убийство на моем участке, а я на семинаре в Индиане…
Джейн идет к южной двери дома – это дверь кухни, и, судя по всему, убийца ею не пользовался, потому что никаких следов борьбы здесь нет. Главное сейчас – не натоптать в холле, сохранить место преступления в первозданном виде до приезда бригады экспертов-криминалистов.
Сержант Джейн снимает бахилы и выходит из дома, с удовольствием вдыхая свежий воздух. Следом за ней идет Тейт. Вместе они обходят дом и направляются к парадному входу, туда, где все произошло.
Грейс-Виллидж на следующий день после Хэллоуина. Во дворах и в канавах вдоль обочин еще лежат разбитые тыквы и обертки от конфет, ветер носит пластиковые пакеты, шуршит ими в ветвях голых деревьев.
Вообще-то деревня неплохо зарабатывает на Хэллоуине – детишки съезжаются сюда на праздник с западных окраин Чикаго, из-за Дес-Плейнс-Ривер, из Грейс-Парк. Иной раз приезжают целыми автобусами, которые подходят к особнякам, разукрашенным огромными леденцами и другими замысловатыми штуковинами. Подростки обычно появляются к концу четырехчасового интервала и ходят по домам, выпрашивая последние конфеты, так что у кого-нибудь из самых прижимистых обитателей деревни обязательно сдают нервы, и он начинает звонить в полицию.
Значит, вчера по деревне бродили буквально сотни костюмированных незнакомцев с раскрашенными лицами, и это единственная ночь в году, когда такой наряд не вызывает подозрений. То есть расследование обещает быть вдвойне сложным.
Хочешь кого-нибудь убить – Хэллоуин самое подходящее время.
– Я расскажу вам, что мы уже знаем, шеф. Это немного, времени прошло еще совсем мало…
– Слушаю.
– Во-первых, окно на фасаде дома.
Вдоль фасада растут аккуратно подстриженные кусты. За ними – два окна. Джейн сходит на траву, приближается к кустам и заглядывает за них. Под левым окном отпечатки ботинок. Хорошие, глубокие, будто отлитые из грязи.
– Тут у нас четкие отпечатки ботинок, – говорит она. – Похоже, взрослых. Размер, судя по виду, двенадцатый, а может, тринадцатый[13]. Попросим экспертов снять отпечатки и пропустить их через базу данных.
– Хорошо.
– Вчера днем прошел небольшой дождь, как раз перед тем, как дети разошлись за конфетами. Для нас это настоящий подарок. Почва вокруг кустов промокла как раз настолько, чтобы зафиксировать отпечатки. Похоже, что он долго здесь стоял.
– Заглядывал к ней в окно?
– Именно. Что еще он мог делать, стоя лицом к окну так долго? Только подглядывать.
– А временной промежуток у нас есть?
– В этом-то все и дело. Вчера ведь был Хэллоуин. Вы знаете, как это бывает…
– С трех до семи, в семь гасят свет.
По традиции жители Грейс-Виллидж гасят свет в семь, показывая, что время раздачи сладостей окончено. Ровно в семь все родители громко кричат: «Счастливого Хэллоуина!», а про себя небось шепчут: «Выметайтесь отсюда поскорее!» – и гасят наружный свет.
– Значит, наш таинственный соглядатай вряд ли бродил у нее под окнами до семи, – подытоживает Джейн. – Тогда бы его все видели. Все детишки, которые выпрашивали конфеты.
– Но как только настало семь…
– В семь в деревне началась самая темная ночь года, как обычно. И он мог стоять у нее под окнами сколько хотел.
– О’кей, что еще?
– Наш соглядатай двинулся ко входу, – говорит Джейн. – Ни на дорожках, ни возле гаража, ни у калитки следов не видно. Значит, он пошел от кустов прямо к двери. Над дверью особняка – кирпичный портик с каменной отделкой. У двери лежит коврик с фамилией «Бетанкур». Внешний свет выключен. Никаких повреждений на двери не заметно. Крыльцо каменное и довольно грязное, что неудивительно – кто тут только не натоптал за последние двенадцать часов, начиная с детишек, которые приходили за сладким, и заканчивая убийцей. Мы видим его следы на крыльце. Они куда отчетливее остальных отпечатков. Наверное, самые свежие. И на двери они тоже есть, шеф.
– На двери? Он что, бил в дверь ногами?
– Верно. Отпечатки чуть смазанные. Мы думаем, что он повернулся к двери спиной и от души колотил в нее ногой.
– То есть он так и вошел? Выбил дверь?
– Нет. Дверь не повреждена, косяк цел, дверная панель не перекошена.
– Значит, она сама его впустила.
– Значит, впустила.
– Впустила того, кто чуть не выбил ей дверь?
– Странно, да? Мы подумали, что, может, они были знакомы.
– Ха… Вижу, вижу тебя и слышу, ты, кусок дерьма!
Вот это уже похоже на шефа: он так водит автомобиль, что все, кто попадается ему на дороге, начинают бешено сигналить. Коп есть коп: он всегда думает, что ему на дороге все позволено, даже когда он не на службе.
– Извини, это я не тебе. Короче, не вызывает сомнений, что она знала этого типа и сама впустила его в дом.
– Может, он скандалил снаружи, – подхватывает Джейн, – а ей не хотелось, чтобы его слышали соседи.
– Это теория, Джейни. И довольно специфическая. Так что смотри не зацикливайся на ней.
– Я еще ни на чем не зацикливаюсь, шеф. Но почти уверена, что парень, который стоял около кустов и заглядывал в ее окно, пошел оттуда к двери и начал бить в нее ногами, а женщина сама ему открыла.
– О’кей, что еще?
Джейн и Энди снова надевают бахилы. Джейн приоткрывает входную дверь, впускает Энди, проскальзывает внутрь сама и быстро закрывает дверь: не хватало еще, чтобы соседи увидели тело, висящее на перилах.
– Мы вошли, – говорит она. – Стеклянная ваза для конфет – угощение на Хэллоуин – разбита, осколки разбросаны по всей передней. Может, это он выбил вазу у хозяйки из рук, а может, она сама ею в него запустила. Трудно сказать.
– Дальше.
– Она побежала к лестнице.
– Именно к лестнице? Не за ножом на кухню?
– Нет. Нет никаких признаков того, что они были в кухне, зато все признаки того, что он загнал ее на лестницу. – Джейн идет вдоль цепочки знакомых отпечатков на мраморном полу, поднимается на деревянную лестницу. – Лорен была на каблуках, так что бежать ей было неудобно. Правда, подниматься по лестнице на каблуках проще, чем ходить по ровному полу.
– Ты серьезно?
– Вверх по лестнице бежишь, наступая только на переднюю часть стопы, пятка провисает, поэтому все равно, на каблуках ты или нет. На ровном полу все по-другому.
Она идет вдоль отпечатков ботинок и редких отметин, которые оставили на толстом ковре лестницы каблуки Лорен.
– Они добежали до площадки. Похоже, здесь он ее оглушил. – Она останавливается
