Отель «Аваланш» - Нико Такян
– Полицейский – и не любит оружие! Ничего себе, самое настоящее святотатство, – заверил он и принялся смеяться, и хохотал так, что стал кашлять. – Какая-то фигня с легкими. Доктор говорит, что нужно одно удалить. Как считаешь, можно жить с одним легким?
Беседа внезапно сменила тон и стала очень серьезной, Джошуа даже удивиться не успел. Должно быть, Андре очень болен, если ему рекомендуют такую операцию. Рак, наверное.
– Конечно, если так говорит ваш доктор…
– Сынок, нечего верить докторам, они все лгуны.
Взгляд синих глаз переместился на трофей. Андре улыбнулся:
– Этого красавца я подстрелил почти десять лет назад в лесочке неподалеку. Ты разбираешься в оленях?
Джошуа покачал головой.
– В период гона они покидают стадо, чтобы спариться. И лучше не переходить им дорогу. Видишь эти рога? Они могут убить с одного удара. Однажды я увидел, как олень забрался в хижину. Я не вру! Он не оставил камня на камне, как будто бомба внутри взорвалась.
– Дурдом какой, – отозвался Джошуа, пытаясь делать заинтересованный вид. В конце концов, этот мужчина спас ему жизнь. Джошуа послушал бы и про разведение сурков, если бы Андре вздумалось про это рассказывать.
– Так вот… вкратце. Олень находит себе подружку по вкусу, делает свое дело, а потом она рожает одного-единственного олененка. Семья на троих, ты не забывай.
Джошуа не очень понимал, к чему ведет Андре. Тот, в свою очередь, пил настойку почти без остановки, и его взгляд постепенно затуманивался.
– Но самка… самка не занимается малышом! Ты, наверное, думаешь, что она находит логово и занимается им? Но нет, он две недели остается один, прячется, умирает с голода. Время от времени она возвращается и кормит его молоком, но это все. Ему нужно выживать самому с рождения, представь себе. Вот поэтому их трудно поймать. У них нет выбора. Либо они выживают, либо умирают с голода.
Андре опустошил очередную чашку с настойкой и бросил взгляд на часы.
– Ну-ка, сынок, ты же пропустил поезд. Если хочешь успеть на последний, пора уже идти. Если нет – на втором этаже у меня есть кровать.
Джошуа мгновенно почувствовал смертную тоску от одной только мысли о возможности провести ночь в этом доме с мертвецки пьяным Андре.
– Я, пожалуй, пойду, – сказал он, быстро одеваясь под пронзительным взглядом Анхиса. Андре проводил его до двери, чуть не споткнувшись о коробку, а потом заключил в объятья – еще крепче, чем Сивилла, а это было сложно.
– До скорого, – проговорил он, доковыляв до самой калитки. – Береги себя!
Джошуа снова оказался на дороге – на этот раз испытывая легкое опьянение и смущение по поводу Андре. Обратный путь оказался куда проще, ведь изнутри Джошуа грела сливовая настойка. Вокзал в О-де-Ко оказался совершенно пуст. Внизу горели огни Монтрё. Он вышел на перрон и стал ждать поезда, но вдруг заметил расплывчатый мужской силуэт, повернутый к нему. Человек шел навстречу и не сводил с Джошуа взгляда. Внутри поднялось тяжелое чувство. Он наконец узнал странный рот и светящиеся глаза, принадлежавшие Кловису. Силуэт вдруг исчез, а внутренности Джошуа скрутило. Он склонился над путями. То ли настойка Андре не пошла впрок, то ли тень кошмара так на него подействовала, но Джошуа стошнило на рельсы струей жидкости. В этот момент на вокзал въехал поезд. Джошуа поспешил внутрь, чтобы усесться поудобнее. Он уперся лбом в стекло и уставился на город. Он очень хотел уехать отсюда, оказаться в знакомом, уютном тепле своей квартиры. «Ты будешь познавать холод всю оставшуюся жизнь». Слова Андре начали его пугать.
Центр чрезвычайных ситуаций полиции кантона Во находился в квадратном здании на мощеной набережной реки Веве (которая бежала по Альпам, пересекала город и впадала в озеро Леман). Из-за своего стола на третьем этаже Джошуа видел маленькую парковку для служащих жандармерии, но стоило только обернуться, как за большим окно открывался вид на озеро и небо, затянутое плотными облаками. Сивилла сидела лицом к нему. Она была одета в шерстяную водолазку, и было заметно, что плечи у нее как у пловчихи. Она висела на телефоне и выкрикивала отдельные фразы: «Да этого не может быть!», «Черт побери!», «Да не учите меня жить!». Судя по всему, она оживленно общалась с коллегой из Департамента путей сообщения.
Джошуа собрал все папки, валявшиеся дома, и привез сюда. Он так и не вспомнил, почему и как поиски неизвестно чего привели его в горы, но засорять этим свободное время больше не собирался. Гора файлов и папок лежала прямо у него под носом, но он не спешил в ней разбираться. Для начала было решено налить чашечку кофе. Подспудно Джошуа не слишком-то хотел открывать папки, но причины этому он не знал. От одного воспоминания про безумную лавину и холод, пронизывающий кожу до самых костей, у него даже мозжечок мерз. Знакомое чувство начало иголочками покалывать пальцы, и он выгнал мысли из головы, пытаясь сосредоточиться на задании. У уголовной полиции было собственное кофе-пространство, находившееся посредине огромного опенспейса. Именно там обычно кучковались работники. Окончив академию, Джошуа немедля подал запрос на работу в подразделении кантона – желательно, связанную с криминалом. Вероятно, причиной этому послужили подростковое увлечение сериалами и любовь к загадкам. В отличие от обычных героев детективов, у Джошуа не было ни темного прошлого, ни дурного детства. Никаких клише. Он не чувствовал в себе нужду становится антигероем, играть мускулами и пистолетом, чтобы добиться справедливости. Оно и к лучшему, учитывая его нулевые способности к стрельбе. Джошуа был простым парнем, он любил свою работу.
– Охренеть можно! – прокричала Сивилла, затем повернулась к нему и одарила его благосклонным взглядом. Джошуа поставил кружку на деревянную подставку и налил себе почти черной жидкости из кофейника. Напиток был едва теплым. Он сунул его в микроволновку и поставил таймер на две минуты.
– Та-а-ак, мне нужно кое-что тебе рассказать, – решительно заявила Сивилла и подошла к нему. На мгновение он уставился на ее большую грудь, идеально обтянутую водолазкой, а потом поднял взгляд, чувствуя смущение и легкое возбуждение.
– Что случилось? – спросил он, чтобы не молчать.
– Борис, парень из участка в Ривьере, только что поймал мужика, который писал на большие седаны. Только на них, представь себе.
– Это какая-то форма социально-уринального протеста?
– В том и дело! Мужик начал летом с мерса мэра, а осенью залил почти весь транспорт Совета кантона. Когда его поймали, он сказал, что не видит греха в такой выплате налога.
– Чудесно, он не лишен чувства юмора!
Джошуа достал
