Блондинка в Париже - Наталия Станиславовна Левитина
Поразмыслив, пришла к выводу, что о Борисе я вспоминаю вовсе не потому, что он чрезвычайно мне понравился. Видали и лучше. Да, красавчик, да, зацепил. Но с ума не свёл. Просто наша ситуация не достигла логического финала, а незавершённые действия меня напрягают. Любое начатое дело необходимо закончить.
Когда мы разговаривали с Борисом, я уже нарисовала в мыслях, как будут развиваться события. Он сделал мне столько авансов — глазами, интонацией — что, как честный человек, был обязан продолжить знакомство. Я уже размечталась о совместной прогулке по Парижу. Хорошо, это чересчур. Но мы могли бы, по крайней мере, поболтать ещё минут десять о том, о сём, а потом вежливо и красиво попрощаться.
Но убегать сломя голову, оборвав разговор на полуслове…
Это отвратительно!
Я открыла на экране карту Парижа. Борис упомянул, что занимается разработкой сайтов. Что там он говорил своему знакомому насчёт нового адреса? Ведь называл какую-то улицу… А, вспомнила! Бульвар Вольтера.
Этот красивый бульвар, обсаженный платанами, был хорошо мне знаком — мы не раз проезжали по нему с Настей на арендованном автомобиле.
Посмотрев, как слова пишутся по-французски, я ввела в строке поиска: «studio Boris boulevard Voltaire Paris». И через миг была похоронена под шквалом предложений снять квартиру-студию в Париже. Изучив вопрос, выяснила, что лучше написать не «студия», а «ателье»… Потом добавила «создание сайтов»…
Как бы то ни было, через десять минут, переворошив пару тысяч виртуальных страниц, я узнала и адрес офиса, и фамилию владельца.
Мой французский друг, ускользнувший, как резвый окунь, являлся хозяином «Студии Бориса Лантье». Офис располагался на бульваре Вольтера в районе пересечения с улицей Шарон. У фирмы был красивый и представительный сайт, опровергавший присказку «сапожник без сапог».
И зачем мне вся эта информация?
Чего я добиваюсь?
— Я всё сделала! — радостно объявила Настя. — Можно уходить?
— Можно, — милостиво разрешила я, открывая папку «Портфолио», чтобы посмотреть, какие сайты Борис Лантье сделал для своих клиентов. — Завтра не опаздывай. И сегодня уже больше ничего не ешь. Вон, целых три пончика умяла!
— Я не смогу, — честно призналась Настя. — Мечтаю добраться до дома и полежать в ванной. Какой длинный день! По большому счёту, мы сегодня не должны были работать. Словно продолжается вчера, начатое ещё в Париже. Лен, тебе бы всё вкалывать. Сама ненормальная и меня подписываешь.
— Стоп. Уймись, инфузория глазастая. А то посажу таблицы набивать, вон лежат, ничего не сделано.
— Я убегаю! — закричала Настя.
— Вот и убегай!
— Да, сделаю себе сейчас ванну, — мечтательно произнесла подруга. — Но сначала обязательно заеду в супермаркет.
— В супермаркет, — хмыкнула я. — И что же ты купишь?
— Копчёной колбаски, слоёных пирожков с повидлом и ведёрко клубничного мороженого, — быстро ответила Настя. — В холодильнике-то пусто после поездки.
По её лицу было видно — она действительно мечтает обо всех этих прозаических вещах. Ладно бы назвала что-то изысканное.
— Ведёрко мороженого! Эх, ты! Скажи, а в детстве Изабель не сажала тебя на диету?
— Ещё как! Чего она только не делала! Она, лапочка, страшно переживала, что племянница похожа на сдобную булку. Варила для меня какой-то специальный супчик. Кормила травой, как козу. Капуста, морковка… Потом мы вместе плакали, потому что ничего не получалось. Изабель водила меня к эндокринологу, диетологу, психологу. Записывала на танцы и фигурное катание. В секциях я очень всех веселила — так же, как и в школе на уроках физкультуры. Одноклассники от смеха катались по полу, когда я прыгала через коня или изображала на бревне гимнастический этюд.
— Нелегко тебе пришлось. Всегда насмешки.
— Я привыкла. Адаптировалась.
— А какая у тебя в детстве была любимая игрушка?
— Медвежонок Гришка, — тут же вспомнила Настя. — Лет десять я с ним не расставалась. Но с ним случилась трагедия.
— Какая?
— У нас гостила родственница — моя двоюродная прабабка, из Дементьевых. Кстати, именно благодаря генам Дементьевых моя мама и Изабель уродились необыкновенными красавицами.
— Так значит, твоя мама и Изабель были очень похожи?
— Очень. Я видела фотографию прадеда Василия — Голливуд отдыхает! Вот где настоящий блеск, порода! Представь, старая чёрно-белая фотография, прадед — в черкеске с газырями. Кудрявый чуб выбивается из-под заломленной папахи, глаза горят, усы лихо подкручены — роскошный мужчина! Моя бабушка Таня и её дочки — Марианна и Изабелла — были очень похожи на прадеда Василия. Ты же встречалась с Изабель, знаешь, какой она была обалденной… А мне этой волшебной дементьевской красоты, увы, не досталось. Я пошла в папу, Павла Воробьёва. Я, конечно, очень его люблю, но было бы гораздо…
— Так что случилось с медведем? — перебила я.
— С каким медведем?
— С игрушечным!
— А, да! Немножко отвлеклась. Вот, значит, к нам приехала родственница. Типа, погостить. Старенькая, но боевая, электровеник с пропеллером. Накостыляла Изабель, нет, тогда она ещё была Изабеллой… Ну, не важно! Накостыляла моей любимой тёте, что в доме бардак, и начала убираться, пока нас не было. И выкинула всё, что в её представлении являлось старьём и хламом. Есть такие люди — им бы только выкидывать! Хлебом не корми. Вот не понимаю! Ведь и войну пережила, и голод. По идее, каждую тряпочку должна беречь, вспоминая о трудных временах. Нет же! Выгребла подчистую всё из квартиры, покуражилась, навела порядок, как в операционной. Мой медведь Гришка тоже исчез. Он же был такой старенький, ветхий…
— Ты рыдала?
— Ещё как! Мы с Изабель ходили на помойку, рылись там, искали медвежонка, представляешь? Милая Изабель своими ручками с изящным маникюром копалась в ржавом мусорном баке! От него пахло кислятиной, вокруг кружились мухи. Я стояла рядом и всхлипывала. Нет, не нашли. Ой, Леночка, к концу дня ты вдруг стала такой доброй!
— С чего ты решила?
— Разговариваешь со мной по-человечески, а не только приказы отдаёшь. Интересуешься моим прошлым. Это так приятно! Ты чудесная!
— Ой, умоляю, давай без нежностей, — я выбралась из-за стола и начала складывать бумаги в сумку, так как планировала ночью ещё немного поработать.
— Опять эта книга, — заметила подруга. — Я видела, ты читала её в самолёте. О чём она?
— О девочке, потерявшей родителей. Её воспитывала тётка.
— Да это же моя история! — удивилась Настя. — Какое совпадение!
— Я бы не сказала. Тётка из книги — настоящая сволочь. А твоя Изабель тебя любила и заботилась о тебе, как мать.
Настя на секунду
