Перо бумажной птицы - Елена Ивановна Михалкова
– Попробуем, но это долго.
До Твери долетели по платной дороге за два часа. Зато потом Бабкин почти час крутился по узким улочкам, то и дело сверяясь с навигатором и чертыхаясь. Дом, в котором жила семья Белоусовой, находился в районе частной застройки, за чертой города. Улицы здесь перетекали в пронумерованные переулки прихотливо и без всякой видимой логики. Сорок первый проезд сменялся шестнадцатым, вдруг выплывала откуда-то улица Вишневая, а за ней снова необъяснимо возникал сорок первый проезд. В конце концов Бабкин плюнул, отловил возле магазина аборигена – темнокожего, как индеец. Этот провожатый с удовольствием взял на себя функции штурмана. Пять минут спустя они выехали к нужной точке.
Абориген с большим достоинством принял у Бабкина купюру, приподнял несуществующую шляпу и испарился.
Сыщики вышли из машины и остановились перед домом, в котором еще полгода назад жила Даша Белоусова.
Перед ними было типичное жилье кума Тыквы, вставшего на ноги. Постройку как будто собрали из разных деталей, плохо подходящих друг к другу, но сердцем ее, несомненно, была деревенская хибара в два окна. Слева хибару дополнял пристрой из сайдинга. Справа клеилась кирпичная веранда. Второй этаж, по прикидкам Бабкина, надстраивали как минимум трижды.
– Людмиле Белоусовой сорок пять, – негромко сказал он. – Воспитывает семерых детей от разных мужей. Старшие уже взрослые, двадцать три, двадцать два и двадцать, но живут с ней. Младшим – пятнадцать и тринадцать, самой мелкой – пять.
– Это все свои дети или усыновленные? – удивленно спросил Макар.
– Свои.
– Ого! А что с отцами?
– Первый муж в розыске. Второй в Черногории живет, детьми не интересуется. Третий свалил и не платит алименты; в суде лежит производство по делу. Про отца младшей вообще неизвестно, кажется, мать и сама не знает, от кого родила.
– Удивительное умение выбирать партнеров. Ну что, идем знакомиться…
Калитка оказалась не заперта. Не было ни пса в конуре, ни кошки, спящей на крыльце. Вдоль забора вяло колыхались петунии. В огороде на неровных грядках, огражденных шифером, зеленела морковная ботва.
Пыльно, неряшливо. С соседнего участка доносится вонь куриного помета.
Хлопнула дверь, и на пороге появилась женщина в коротком цветастом платье-халатике, открывавшем крепкие загорелые ноги. Сергей ожидал увидеть замученную тетку, но хозяйка была моложава и румяна.
– А вы что здесь ищете? – Она с любопытством уставилась на них.
– Здравствуйте. – Илюшин выступил вперед. – Людмила Белоусова здесь живет?
– Это я…
– Мы хотели бы поговорить о вашей дочери, Даше.
Она всплеснула руками:
– Нашли эту дрянь? Где она, подлая? – Щеки ее вспыхнули, и она стремительно сбежала с крыльца. – Дарья! Дарья, бессовестная ты девка!
Белоусова выскочила за калитку, подбежала к «БМВ» Сергея и принялась барабанить кулачками по стеклу. Задние окна были затемнены, но не составляло никакого труда разглядеть через лобовое, что в салоне пусто.
– Людмила, там никого нет, – громко сказал Макар, выйдя за ней следом.
– Я хочу знать, где она! – кричала Белоусова, не слушая его.
К окнам дома изнутри прилипли детские физиономии.
– А хотите знать, во сколько вам обойдутся новые стекла для этой машины? – хладнокровно поинтересовался Илюшин.
Упоминание о деньгах подействовало на нее как ушат холодной воды. Белоусова отступила на два шага, уронив руки. Постояла и обернулась к ним – растерянная, покрасневшая:
– Извините! Я думала… Думала, вы привезли ее…
Вспышка глупого и необоснованного гнева никак не вязалась у Сергея с ее милым простоватым лицом.
– Просто она так плохо бросила нас… Я все надеялась, она одумается, вернется. Знает же, что мне нужна помощь. А зачем вы приехали, раз не привезли ее?
– Привезем мы ее или нет, во многом зависит от вас, – уклончиво сказал Макар.
– Ну, тогда проходите в дом, что ли…
Успокоилась она так же быстро, как вышла из себя, и теперь Сергей ловил детскую заинтересованность во взглядах, которые она бросала на него и Илюшина.
Их провели в кухню. Хозяйка без всякого смущения смахнула рукой крошки со стола в подставленную горсть. Гора немытых тарелок в раковине, заплесневелые горбушки, сор под ногами, обертки от конфет, валяющиеся на подоконнике… Приоткрылась дверь, и на пороге показались двое: парень и девушка с помятыми лицами.
Чернявые. Невысокие. Оба с нездоровой кожей и сальными волосами. Они подозрительно уставились на гостей, не говоря ни слова.
– Это детки мои, Инга и Олежек, – радостно представила их Людмила. – Вадим спит, скоро выйдет. Надежда моя – старшенькие! У меня от них секретов нету…
«Зато у Инги с Олежеком своих хватает», – подумал Бабкин. Эти двое ему не понравились. С гостями не поздоровались. Глядят исподлобья. Сейчас еще Илюшин начнет разливаться соловьем и сообщит, что они частные детективы, – хорошо, если парень с кулаками не набросится, какой-то он нервный…
Но произошло все не так. Когда Макар объяснил, кто они и зачем приехали, Олег и Инга явственно расслабились. Девушка заварила чай, ее брат нарезал бутерброды с сыром. Сыр был засохший, масло отдавало прогорклым, но Сергей невозмутимо сжевал бутерброд: если тебе что-то нужно от свидетеля, никогда не отказывайся от угощения.
– Следы Даши нашлись в Москве, – сказал Илюшин, – мы видели ее вчера, но она снова пропала.
Ее мать осуждающе поджала губы:
– Шальная девка! Сколько в нее вложено, а все не впрок!
– Вы не могли бы рассказать о ней побольше? И об обстоятельствах ее исчезновения. Вы не поддерживали с ней связь все это время?
– Поддержишь тут, как же, – с горечью сказала Людмила. – Ни телефона не оставила, ни адреса. Прыг в чужую машину – и укатила, будто так и надо. Вот так растишь их, растишь, душу вкладываешь, куски от себя отрываешь… Она ведь после интерната в химико-технологический поступила, училась хорошо, а еще работать успевала! Официанткой устроилась, такие деньги зашибала на чаевых… Все ее любили! А вместо этого…
– После какого интерната? – уточнил Макар.
– С восьмого класса Даша перешла из школы в наш местный интернат, на пятидневку. Хорошее место! Я бы и сама у них пожила!
– Интернат специализированный, с каким-то уклоном?
– Да нет, обычный…
– А почему Даша училась в интернате, а не в школе? – нахмурился Илюшин.
Людмила всплеснула руками:
– Как все эти рты-то прокормить? Они каждый день есть просят! Чай, дети, не собаки… На всех попробуй тут повертись-приготовь-разогрей… А в интернате – на всем готовом. Дашке повезло, она одна из всех моих туда попала.
Олег и Инга жевали, не высказывая никакого интереса к беседе.
– У Даши был бойфренд? – спросил Макар.
– Ей об учебе надо было думать, а не о парнях. – Мать напустила на себя строгий вид, и Бабкин легко представил, что именно с таким выражением
