Вся твоя ложь - Гарриет Тайс
– На самом деле то, что сделала моя мать, это полное безумие, – продолжаю я. – Поскольку в итоге все было привязано к одному – будет ли в «Ашамс» вообще свободное место для Робин? Моя мать отлично знала, что это практически невозможно. Там попросту не бывает свободных мест – девочек записывают в начальную школу еще до рождения. Сотрудница приемной комиссии едва ли не рассмеялась мне в лицо, когда я в первый раз позвонила узнать о наличии свободных мест.
– Но разве твоя мать не подумала об этом? – удивляется Зора.
– Разумеется, подумала. Скорее всего, что это была такая хитрая игра с ее стороны. Вроде бы деньги она завещала нам, но при этом у нее не было ни малейшего желания, чтобы мы их действительно получили. Тщательно продуманный поступок предсмертной злобы, чтобы под конец побольше мне насолить.
– Под конец? Я бы не стала так рано расслабляться и полностью списывать ее со счетов. Кто знает, что там еще всплывет…
– Да, я знаю, – соглашаюсь я. – Так вот, когда внезапно в «Ашамс» появилось свободное место… Мне пришлось отправить туда Робин. Иначе нам бы не досталось вообще ничего.
Повисла долгая пауза. Зора с укоризной качает головой. И я не могу осуждать ее за это.
– Это какая-то дремучая древность! Ты должна попытаться оспорить условия завещания и снять доверительное управление с наследства! – восклицает потрясенная услышанным Зора, и меня почти что забавляет выражение шока на ее лице.
– Да, я тоже об этом думала. Нотариус, который составлял ее завещание, одновременно является и попечителем наследства, и, насколько я поняла, он не так уж сильно за него держится. Согласно завещанию, пока Робин учится в «Ашамс», она будет выгодоприобретателем наследства – этот дом и небольшой капитал будут находиться в доверительном управлении в ее интересах. Ежемесячно нам будет начисляться доход от процентов на сбережения – сумма не слишком большая, но вполне достаточная, чтобы содержать нас обеих. А как только Робин закончит среднюю школу, прекратится и доверительное управление, и она получит все наследное имущество в свое полное распоряжение. Но если она покинет «Ашамс» или не сможет поступить туда в среднюю школу, то дом будет конфискован и продан и мы абсолютно ничего не получим. Нотариус был изначально против таких условий вступления в наследство. Он даже пытался уговорить Лидию изменить завещание. И потом он достаточно подробно разъяснил, что именно мне нужно делать, чтобы отменить эти положения завещания. По крайней мере, на этот счет можно уже не особо беспокоиться, – заканчиваю я.
В этот момент на кухню заходит Робин.
– И теперь получается, что я застряла в этой жуткой школе, где со мной никто даже не разговаривает, – с вызовом заявляет она, явно подслушав наш разговор. – И нам придется жить в этом ужасном доме.
– Робин, пожалуйста, не надо… – Я пытаюсь как-то смягчить эту тему.
– Я есть хочу, – перебивает меня Робин, отворачиваясь. – В этом доме есть что-нибудь поесть?
Я прекращаю разговор и готовлю ужин: варю спагетти и разогреваю заранее сделанный соус. Но даже стоя у плиты, я спиной ощущаю, как Зора сверлит меня взглядом. Я знаю, что у нее ко мне еще целая куча вопросов, которые пока что остались без ответа.
6
Во время еды настроение Робин немного улучшается, и она болтает с Зорой об Америке и оставшихся там друзьях. Но как только ужин заканчивается, она поднимается к себе в комнату. Я ставлю тарелки в раковину, и мы с бутылкой вина перемещаемся в гостиную на бесформенный диван.
– Кажется, Робин совершенно не в восторге от всей этой затеи с переездом сюда, – говорит Зора, допивая свое вино и снова наполняя бокал. – И ты до сих пор еще не рассказала, как к этому всему отнесся Эндрю.
Я не хочу говорить об Эндрю. Ни сейчас… Ни когда-либо вообще… Я молчу, надеясь, что Зора догадается о моем состоянии и оставит эту тему в покое.
– Бедняжке Робин, должно быть, очень тяжело сейчас, – говорит Зора, пристально глядя мне в глаза. Я пытаюсь выдержать ее взгляд, но через несколько секунд отворачиваюсь, с трудом сглатывая подступивший к горлу комок. – Тебе, наверное, тоже нелегко.
Ее голос смягчается.
Да, мне очень нелегко… И ты, моя дорогая подруга, не знаешь и половины всей той тяжести, что камнем лежит у меня на сердце. Зора больше ни о чем не спрашивает. Она бесцельно бродит кругами по гостиной. Я слежу за ней глазами, попутно изучая потрепанные обои на стенах и облупившуюся краску на потолке. В нише рядом с камином есть полочки, на которых расставлены старые фотографии и фарфоровые украшения.
– Мне всегда было любопытно, почему эти статуэтки такие уродливые, – говорит Зора, беря в руки одну из них. – Что с ними не так?
Она подходит ко мне. В руках у нее одна из тех парных фигурок, что стоят на каминных полочках здесь и на втором этаже и которые так меня раздражают. Эта статуэтка изображает улыбающуюся мать с корзиной фруктов в руках, из которой маленький мальчик берет яблоко. Другая фигурка из этой пары
