Леонид Влодавец - Душегубы
— Бандитов, конечно.
— Бандиты мне по фигу, лишь бы меня не взяли.
— Для нас менты исключения не сделают. Нам еще доказывать придется, что мы с той командой никак не связаны. А сами крутые, если разберутся, что мы слишком много знаем, нас прикончат. Даже в тюрьме.
— Говорил же, — проворчал Валерка, — спрыгнуть надо было, пока не поздно. А теперь поезд разогнался, прет на скорости — попробуй, сигани с него!
— Может, глянем, что в коробках? — предложил Ваня.
— Ну их к черту! Уж лучше не знать вовсе.
— А по-моему, как раз наоборот. Когда знаешь, что там лежит, можно догадаться, чего бояться надо.
— Но зато, если распотрошишь, то тогда точно крутые жизни не дадут…
Ваня подошел к штабелю из коробок, приподнял одну.
— Тяжелая! Килограммов десять, не меньше. А по размеру не очень большая.
Он попробовал потрясти коробку около уха.
— Смотри, — полушутя предупредил Валерка, — а вдруг там взрывчатка или радиация какая-нибудь?
Ваня как-то очень поспешно поставил коробку на место.
— Чего, тикает? — Русаков, несмотря на общую усталость и никудышное настроение, попробовал поехидничать.
— Шуршит, — отозвался Ваня. — Черт его знает, может, и правда, какая-нибудь дрянь в свинцовом контейнере… Насчет радиации я как-то не подумал, это правда. Ты не знаешь, что на том заводике делают?
— Не-а, — мотнул головой Валерка, — понятия не имею. Но что-то оборонное это точно. Раньше делали. Сейчас он стоит и не фурычит.
— Фиг его знает, — недоверчиво произнес Ваня, — может, и фурычит, только тихо. Скажем, толкает помаленьку какие-то отходы от прежнего производства.
— Короче, надо нам с этого вагона валить куда подальше, пока не поздно. Может, подъем будет, скорость сбавят — и спрыгнем?
— Если, конечно, там обрыва не будет метров под десять… Как на грех, поезд скорость не сбавлял, шел себе и шел.
— Надо хоть глянуть, где едем… — озабоченно произнес Ваня и полез на верхний ярус нар, к окошку.
— Уй-й! — поежился он. — Вот где задувает-то! Бр-р-р!
Ваня спрыгнул вниз и потер обдутое встречным воздухом ухо.
— Ну и что там видно?
— Ни черта, если откровенно. По-моему, через какой-то лес едем. Снег да деревья. И ни луны, ни лампочек. Темень, и все.
— Слушай, — предложил Валерка, чувствуя, что вот-вот заснет. — Давай я часок подремлю, а ты покараулишь. Как начнет сбавлять — подымешь. А если за это время спрыгнуть не получится, значит, ты час поспишь, а я покараулю. Идет?
Ване, конечно, тоже спать хотелось. И он, вообще-то, предпочел бы сначала сам поспать, а потом товарища покараулить. Но спорить не стал и согласился.
Валерка залез в коробки, свернулся в клубок по ранее отработанной методике и заснул.
Ваня, взяв для спокойствия один из автоматов, собрался честно подежурить. Но от отсутствия собеседника, холода, к которому он, в отличие от Валерки, не успел привыкнуть, а также от усталости, которой у него тоже накопилось порядком, его как-то незаметно потянуло присесть, потом прилечь, затем утеплиться коробками и наконец задремать…
ПЕРЕВАЛКА
Конечно, они могли бы и не проснуться, если б не съели полбанки тушенки, если б холод усилился еще градусов на пять, если б спали не в коробках… Можно еще с десяток «если б» придумать, но только ребята не замерзли до смерти и даже не простудились.
Проснулись они почти одновременно от резкого толчка и лязга буферов. Из окон под потолком уже виднелся дневной свет.
— Ни фига себе дрыханули! — пробормотал Валерка, выбираясь из коробок и протирая глаза. Ваня тоже вылез и глянул на часы. Они показывали ни больше ни меньше, а 13.25. Из этого следовало, что доблестные воины (или гнусные дезертиры) путешествовали за бесплатно уже десятый час.
Поезд стоял. Судя по всему, на какой-то большой и шумной станции.
— Интересно, куда же нас привезли? — спросил Ваня.
— Мне лично по фигу, куда… — проворчал Валерка. — Вот отлить надо — это проблема.
Нашли в дощатом полу подходящую щель, и проблема себя исчерпала.
— Значит, заснул вчера? — спросил Русаков. Ваня виновато развел руками:
— Ну, заснул… Ничего ж не случилось.
— А представь себе, что сюда бы те, которые бандиты, зашли?
— Ладно, не надо ля-ля. Коробки на месте, автоматы тоже. Никто сюда не залезал.
— Это называется, Бог помог. Короче, буду знать, как на тебя надеяться можно.
— Ну не рычи ты, ё-мое! Нам еще сейчас поссориться не хватало. Давай лучше в окошки поглядим. Ты в правое, а я в левое.
Полезли на верхний ярус. В левом окошке, через которое глядел Ваня, просматривался длинный состав с цистернами, а в правом, Валеркином, — такой же длинный состав из полувагонов с углем и платформ с лесом. Когда посмотрели вдоль своего состава, то обнаружили, что их вагон стоит в самом конце поезда и к нему вроде бы направляется небольшой тепловоз.
— Ну, привет! — сказал Валерка. — Сейчас нас отцепят.
— Надо драпать! — решительно заявил Ваня. — А то попадем к бандитам или еще куда-нибудь похуже. Взялись!
Он попытался толкнуть дверь и откатить ее — ни шиша не вышло. Налегли вдвоем — тот же результат. Попробовали дверь на противоположной стороне — все то же. А тепловоз был уже совсем близко, слышался не только гул двигателя, но и голоса сцепщиков.
Лязгнуло, вагон вздрогнул. Тепловоз подошел.
— Теперь тихо надо, — посоветовал Валерка, подтянув к себе автомат. Ваня тоже, хотя и менее уверенно, взялся за оружие.
Но сцепщики делали свою работу и в вагон не лезли. Они с шипением отсоединили пневматику тормозной системы вагона от состава, разъединили прицепное устройство. Тепловоз гулко зафырчал и потащил за собой вагон с невольными пассажирами.
— Знаешь, они навряд ли его сейчас разгружать будут, — успокаивая себя самого, сказал Ваня. — До ночи подождут, а мы за это время успеем уйти.
— Как же ты уйдешь? — зло проворчал Русаков. — Думаешь, они двери откроют и так оставят?
— Через окна вылезем. Со стоячего можно и из окна спрыгнуть. Не так уж и высоко.
Опять забрались на верхний ярус нар, поглядели в окна. Тепловоз вытянул вагон куда-то за выходную стрелку, а потом, погудев, сменил направление движения и задним ходом стал толкать обратно. Стрелку перевели влево, и сцепка покатила куда-то в сторону от станции, по высокой и крутой насыпи. В правое, Валеркино, окно видна была широкая замерзшая река с черными точками рыбаков, сидевших на своих ящиках у лунок, с рядами вытащенных на берег и занесенных снегом лодок, с прочерченными по заснеженному льду лыжными следами. В Ванино оконце просматривался город, ярусами разместившийся на высоком речном берегу: со старинными двухэтажными особнячками, деревянными домишками, серыми пятиэтажками и девятиэтажками, тускловато поблескивали позолотой купола каких-то церквей — день был пасмурный.
Насыпь постепенно перешла в выемку, и теперь с обеих сторон были видны снежные откосы, испещренные собачьими и птичьими следами, а наверху — заборы, сараюшки, гаражики. Промелькнуло несколько надписей типа: «Витя Цой, ты всегда с нами!», «Смерть масонам!», «Спартак» — чемпион!», украшавших заборы. Какая-то бабка с тазиком снимала белье с веревки, а ее извалянный в снегу внучонок в это время гонял по двору некую мелкую псину, пытаясь огреть ее пластмассовой лопаткой.
Потом проехали под гудящим от автомобилей мостом. Дальше выемка стала глубже, по краям ее появились бетонные заборы, поэтому, кроме полосы серого, закутанного низкими тяжелыми облаками неба, ничего не просматривалось.
Миновали еще один мост — пешеходный. Мимо окошка, в которое глядел Валерка, пролетела шкурка от банана и шлепнулась куда-то на откос выемки. Русакову и до армии эти бананы довелось пробовать не часто. Надо же, ходят тут, среди зимы бананами швыряются! Остро захотелось этого самого тропического фрукта, запах которого навевал мысли о разных там жарких странах, океанах, обезьянах… До которых, само собой, в этом вагоне не доедешь.
Выемка постепенно стала помельче, а заборы — повыше. К тому же они заметно приблизились к железнодорожной ветке, по которой катился вагон. За заборами теперь просматривались деревья, одетые в голубовато-серый иней, похожие на какие-то огромные морские кораллы. Валерка кораллы видел только по телеку или в кино, а вот у Вани дома целая ветка кораллов была. Ее им с отцом во время круиза по Средиземке продали. Не то в Тунисе, не то в Александрии, кажется. Два года назад дело было.
Полчаса примерно ехали мимо этих заборов и деревьев, за которыми просматривались то жилые дома, то какие-то заводские здания, а потом город как-то неожиданно закончился.
Заборы с обеих сторон исчезли, выемка превратилась в небольшую насыпь, а вагон с толкающим его тепловозом оказались в открытом поле. Путь постепенно стал заворачивать вправо, удаляясь от городских окраин, обрамленных заводами. Одновременно он заметно пошел под уклон и вскоре опять спустился в выемку. На сей раз выемка, расширившись, привела в карьер. Заснеженный, похожий на какое-то горное ущелье. Давно уже, должно быть, закрытый. Однако там, где ветка кончалась тупиком, стояло несколько вагончиков-балков и старая, еще времен войны, теплушка, снятая с рельсов и поставленная на фундамент. Здесь же, метрах в десяти от тупика, по левую сторону от рельсов их прибытия ожидал небольшой грузовик.
