Сэм Льювеллин - Тросовый талреп

— Эван говорил, что ваш муж... исчез.

Она кивнула.

— Когда это случилось?

— Чуть больше недели назад, — сказала она. — В позапрошлый вторник он ушел на катере, чтобы поставить партию корзин, ну, знаете, корзин для омаров. Эти корзины так и остались где-то там. А он не вернулся.

— Когда он обычно выходил в море... Это было надолго?

Она пожала плечами. У нее была большая грудь, свободно лежавшая под цветистой тканью рабочего халата.

— День или два. С Джимми ничего заранее не известно.

— Но так долго — никогда?

Она покачала головой.

— На этот раз, перед тем как уйти, он сказал, что вернется не позже, чем через сутки.

Я кивнул и отхлебнул чая. Почему, черт подери, люди полагают, что адвокат может отыскать человека, который, наверное, уже стерт с лица земли кораблекрушением, или подводной лодкой, или волею Божьей. Если он не валяется сейчас под столом в каком-нибудь баре в Глазго. Я принялся объяснять ей это как можно мягче, но она меня прервала:

— Он нашел кое-что.

— Нашел?

Она быстро взглянула на Эвана.

— Джимми всегда смотрит в оба, — кивнул Эван. — Немного помогает мне в моих наблюдениях за чистотой моря. Там ведь плавает разное ненужное барахло вроде нефти, ну, вы сами знаете.

Я откусил кусочек песочного печенья и уставился на кухонную стену с жирными пятнами, что была позади закрученных узлом красных волос Морэг.

— Ну, и что же там было? — спросил я.

— Кажется, какие-то железки. — Она отвела взгляд. — У него загребущие руки насчет всяких железок. Любая мелочь, по его мнению, может пригодиться.

Я посмотрел на Эвана.

— А вам он ничего не говорил?

Глаза Эвана еще сильнее сощурились.

— Ничегошеньки, — ответил он.

— Джимми всегда так, — сказала Морэг. — Просто выпил свой чай достал приманку из сарая и пошел на катер. И это был последний раз, когда мы его видели.

Ее самообладание иссякало. Слезы скатывались по давно проторенным желобкам. Эван посмотрел на меня. Имелось в виду, что я должен еще и еще задавать свои вопросы. Я спросил:

— Не случилось ли перед тем чего-нибудь необычного?

Она нахмурилась.

— Да. В тот понедельник приезжал Дональд. Гости здесь бывают редко. У них там произошла страшная драка. Дональд орал...

— Насчет чего? — спросил Эван.

— Ну ты же знаешь Дональда, — сказала она. — Джимми вытащил что-то из моря, и Дональд явился, чтобы предложить ему за это какую-то цену. Может быть, цена оказалась не такой, я не знаю. Но Дональд ушел ни с чем.

— А какого рода вещью это могло быть? — спросил я.

— Здесь можно выловить все что угодно, — сказал Эван. — В прошлом году он раздобыл семьдесят тонн распиленных дубовых досок с судна с лесоматериалами. А в другой раз выловил тридцать бочек дизельного топлива, а это побольше тысячи фунтов стерлингов.

— Они, должно быть, в сарае, — сказала Морэг.

Мы вышли из дома и двинулись через заросли бурьяна. Просторный сарай был сложен из бетонных блоков. У него были двойные двери и огромный навесной замок. Морэг отперла двери.

— Музей, — сказала она.

Темное, лишенное окон помещение сарая было забито до самой крыши находками, выловленными из моря: сплавной лес, корзинки для ловли омаров, деревянные гребные лодки с пробоинами самых разных цветов, полные и порожние.

— Солидная коллекция, — заметил Эван.

Я разглядывал эти разноцветные бочки и чувствовал, что у меня голова идет кругом.

— Есть здесь что-нибудь, вам незнакомое? — спросил я Морэг.

— Я не заходила сюда очень давно, — сказала она.

Я кивнул так многозначительно, как только мог. Мы вышли из сарая, и она снова заперла дверь на замок.

— Пора отправляться, — объявил Эван.

Его большая рука нырнула в карман просторных джинсов. Он отвернулся от меня, но я успел заметить промелькнувшие бледно-коричневые банкноты. Довольно плотная стопка банкнот в десять фунтов. Я услышал, как Эван что-то шепчет на ухо Морэг. Она взяла эту стопку, отвернулась, и красные пряди волос укрыли ее лицо.

— Мы сделаем все, что сможем, — пообещал Эван. — Правда, Гарри?

— Конечно, — подтвердил я.

Морэг проводила нас до кромки берега. Ей словно бы очень не хотелось нас отпускать.

— Ну? — спросил Эван, когда мы порядочно отгребли туда, где над своим отражением в голубом зеркале лагуны стояла «Флора».

— Ваши догадки ничем не хуже моих, — ответил я. — Надо выяснить, что за проблема возникла с этим Дональдом.

— Дональд Стюарт, — уточнил Эван, — тот самый коротышка, который сшиб меня вчера с рыбного садка.

Я уставился на него.

— А что же его привело к Джимми? — спросил я.

— Дональда частенько можно встретить в нашем Морском контроле, — сказал Эван. — Видимо, мы опять встали на пути между ним и кое-какими деньжатами. Вы не могли бы помочь Гектору с парусами?

Я поставил стаксель, а Гектор поставил грот, и мы, извергая черный дым, выбрались из этой лагуны, помахав руками крохотным фигуркам на каменистом берегу. В открытом море ветер наполнил наши паруса. «Флора» начала неторопливо продвигаться на север, оставляя позади продолговатые голубые отмели.

Вечер был просто чудесный. Легкие облака, предвещавшие назавтра хорошую погоду, словно небесные медузы, шествовали по направлению к зеленым очертаниям гор на востоке. Я сидел на крышке люка, в стороне от рулевой рубки, и думал о Дональде Стюарте, который сшиб Эвана в воду и оставил его тонуть. Еще я думал о плотной стопке банкнот, которую Эван передал Морэг, и о том вечере во вторник. Я ощущал дуновение чего-то такого, что обычно чувствовал только у себя в конторе, сидя за письменным столом, напротив похожей телосложением на акулу Слоану Рэнджер, у которой имелся юноша-дружок, вдвое моложе ее, а также было на вооружении данное под присягой письменное показание одной девушки по поводу мужа Слоаны.

Это был хорошо выдержанный, стойкий запах глубокой воды.

Глава 7

Спустя полчаса Камас-Билэч превратился в этакое зеленое пятнышко, утопавшее на горизонте. Эван поманил меня из рулевой рубки и предложил чашку чая.

— Вы были компаньоном Джимми Салливана? — спросил я.

— А с чего это мы должны быть компаньонами? — удивился он.

— Вы дали Морэг какие-то деньги и сказали, что это доля Джимми.

Он ухмыльнулся:

— Немного выдумки. Выручил кое-что за рыбу. — Он вытащил бутылку «Гленморанжа» из кармана своей просторной куртки. — Глотнете?

Я покачал головой. Стопка банкнот была аккуратной, одни только десятки. И они выглядели новенькими, как из банка. А выручка за рыбу бывает в пятерках, в банкнотах Королевского банка Шотландии и в старых французских франках, оставшихся от какой-нибудь сделки с рыболовным судном.

— Но у вас все-таки были деловые отношения с Салливаном?

Эван выглядел удивленным.

— Когда это было удобно.

— И какого рода это были дела?

— Все, что окупается, — ответил он.

— Металлолом? — спросил я. — Разное затонувшее имущество?

— Да, вроде этого, — сказал он.

— И Дональд Стюарт занимается такими же делами?

Эван засмеялся тяжелым, ядовитым смешком:

— О да, он наш конкурент.

Эван включил аппарат поиска рыбы. Экран загорелся, показывая гладкое плоское дно. Рука Эвана вытянулась и отвела назад рычаги дросселя.

— Извините, — сказал он. — Надо немного заняться делом.

Он хлопнул по штурвалу и отправился на палубу. Я забрал чайные чашки, помыл их в железной раковине камбуза, а потом тщательно вытер чистым посудным полотенцем. Мне пришло в голову, что Эван не столь внимателен к адвокатам, как Фиона.

С палубы донесся какой-то стук. И что-то там скользило по доскам. Я поднялся вверх по крутому сходному трапу в рулевую рубку. За штурвалом стоял Гектор, и его флегматичное лицо выглядело слишком унылым на фоне ослепительного блеска моря. На палубе я увидел открытый люк. Эван спустил главный парус и использовал гик как стрелу крана.

— Совсем рехнулся, — загадочно произнес Гектор и передал мне управление. — Держите ее носом по ветру.

Он вышел на палубу. Переборки штурвала были теплыми от его больших сильных рук. Я прислонился к плоской деревянной полке, которая шла пониже окон, и глядел, как поднимается и опускается горизонт. Голова Эвана показалась из трюма. Солнце играло в капельках пота на его лбу.

— Гек, спускайся сюда! — крикнул Эван.

Гектор повиновался. Море совсем успокоилось. В полумиле впереди нас болталось пятно грязно-белой пены. Если не считать этакой мягкой качки, «Флора» шла устойчиво. Гектор вернулся на палубу и опустил грот в трюм. Гик превратился в укосину подъемной стрелы, а грот — в такелаж на ее верхушке. Сквозь пыхтение двигателя послышался другой шум — этакое пощелкивание вращающегося колеса. Эван наматывал лебедку.

Гектор внимательно смотрел вниз, в трюм, лицо его ничего не выражало. Один разок он взглянул на меня, рассеянно кивнул и улыбнулся этакой вежливой улыбкой, маскирующей напряжение. Вот тогда-то я и сообразил, что происходит нечто, из ряда вон выходящее. Пощелкивание в трюме продолжалось. Появился какой-то крюк, тащивший за собой сеть.