Анастасия Валеева - В сетях аферы
– Вы сидите, я с-щас, – находу произнесла Вершинина и скрылась в комнате.
Джемма, видя, что ее хозяйка закончила работу, поднялась на лапы и в полной готовности стояла у порога. Милославская подправила макияж и стала обуваться.
– Наталья Евгеньевна, – крикнула гадалка из коридора, – я жду у двора.
– Хорошо, – отозвалась та, – я уже иду.
Яна Борисовна, выйдя из подъезда, отпустила Джемму, чтобы осуществить обещанное в ее отношении. Ведь по сути, собака так и не погуляла, замученная поездкой с грубияном-водителем и одиноким пребыванием в углу чужой прихожей. Милославская подобрала с земли толстую короткую палку и стала бросать ее вдаль, отдавая команды Джемме. Та в свою очередь с радостью выполняла их. Вскоре со стороны подъезда послышалось чье-то недовольное бурчанье, а вслед за ним выплыла Наталья Евгеньевна.
– Все лампочки повыкручивали! – недовольно восклицала она. – Ой, а на улице-то уже темнеет! Жаль, муж сегодня в ночь работает, а то бы он нас проводил! – с досадой добавила она.
– Бросьте вы, – посмеиваясь отзвалась Яна, – в сопровождении такой умницы, – она кивнула на Джемму, – нам нечего бояться.
Вершинина недоверчиво глянула на собаку и нехотя согласилась с высказыванием Милославской. Женщины молча зашагали вперед, а овчарка послушно семенила сзади.
– Поймаем такси? – предложила Милославская.
– Лучше прогуляемся, – возразила Вершинина, – здесь совсем близко.
– Да? Ну тогда хорошо, – согласилась гадалка, – Джемма, – обернувшись, воскликнула она, – у тебя еще несколько минут для прогулки, поздравляю!
– Вы с ней прямо, как с человеком, – удивленно сказала Вершинина.
– А с кем же мне так еще? – печально произнесла Яна, и, помолчав поведала женщине историю гибели своих близких.
Милославская не любила говорить об этом и делала это редко. Но в данный момент она чувствовала, что горе Натальи Евгеньевны в чем-то сродни ее личной трагедии, она знала: этот человек поймет ее и искренне посочувствует, а ей, Яне станет немного легче.
На самом деле так и произошло. Наталья Евгеньевна расчувствовалась и даже всплакнула, потом она взяла Яну под руку, и они, словно подруги, зашагали по улице. Милославской необыкновенно светло стало на душе в этот момент, ведь она, хотя и была в своем роде чем-то необыкновенным, и радость, и горе, чувствовала и переживала так же, как это делает каждый из нас. Будучи сильной женщиной, она, как и любой человек, порой не находила сил сдержать эмоции и слезы.
Дорога до дома, в котором проживала семья Черненко, на самом деле, оказалась недолгой, и вскоре женщины прибыли в нужное место. Яна решила подождать у подъезда и поручила разговор с матерью погибшей Наталье Евгеньевне. Та не стала возражать и покинула гадалку. Милославской пришлось около получаса провести на улице. От скуки и в то же время нетерпения она стала прогуливаться туда-сюда, уже не обращая внимания на баловство Джеммы, пока, наконец, не послышались шаги Вершининой.
Яна быстрым шагом направилась ей навстречу, не в силах сдержать интерес к произошедшему разговору.
– Ну что? – взволнованно спросила она.
– Фу-у-у, – выпятив губы тяжело выдохнула Наталья Евгеньевна.
– Тяжко?
– Угу. Впрочем, они сразу согласились отдать блокнот, но смотреть на них так тяжело… Это невыносимо!
– Понимаю, – с грустью произнесла гадалка, – тем не менее, медлить нам нельзя, – Яна огляделась по сторонам, где увидела мерцающие вывески кафе и магазинов, – забежим с какое-нибудь кафе?
– Зачем? Я сыта.
– Да я тоже, в общем-то. Просто там удобнее работать над записной книжкой.
– Идемте к нам, – непонимающе произнесла Вершинина.
– Да что туда-сюда ходить. Вон, смотрите, «Гриль» прямо напротив, а до вас еще идти надо. Время сэкономим… Возьмем что-нибудь легкое для виду…
– Ладно, только давайте договоримся: я угощаю! – категорическим тоном заявила Вершинина. – Нет-нет, – воскликнула она, увидев, что Яна собирается возразить, – никаких отговорок быть не может, идемте, – женщина потянула Милославскую за рукав, и той пришлось подчиниться.
Перейдя дорогу, единомышленницы очутились у входа в кафе, находящее в небольшом подвальчике. Из помещения шел ароматный запах гриля, и доносились громкие возгласы принявших на душу посетителей. Спустившись по крутой каменной лестнице, Яна увидела скучающего охранника и, сунув ему пару десятирублевых купюр, попросила присмотреть за собакой. Тот охотно согласился, очевидно, вспомнив о своей мизерной зарплате.
Пока Милославская занималась этим, Наталья Евгеньевна, опередив ее, уже стояла у стойки бара и, загибая пальцы, делала заказ. Милославская расположилась за одним из свободных столиков и стала ожидать возвращения Вершининой, любопытно поглядывая по сторонам. Вид официанта, с трудом держащего на поднятой руке тяжелый поднос, изумил ее, поскольку предполагаемая легкая закуска таковой не оказалась. На тарелках дымились солидные куриные окорочка, политые, судя по запаху, чесночным соусом, а между ними сиротливо стояла бутылка неизвестного красного вина.
– Ну, Наталья Евгеньевна, – покачивая головой, протянула гадалка, – вы, кажется, переборщили! У меня еще ваш чай не переварился!
– Тоже вздумали мне, чай! Это разве еда? Нет! Вода, вот что это такое! – Вершинина деловито уселась застол и стала раскладывать перед гадалкой приборы, отослав официанта.
Пока гриль остывал, Яна не медлила. Сверяя записи в блокнотах девушек, она стала вычеркивать из книжки Ирины то, что уже видела в записях Валерии. Многие знакомые у давних подруг оказались общими. Таким образом, предстоящая работа сократилась наполовину.
– Наталья Евгеньевна, я переживаю, сумеете ли вы мне на этот раз помочь? – озабоченно произнесла Яна Борисовна.
– В смысле? – отламывая кусок курицы, спросила Вершинина.
– Ну… Близкие Иры вам не так хорошо известны, как друзья вашей дочери?
– Кто-то, может быть и нет, но в основном… – женщина задумалась. – Я Ирину знаю с детства. Я и ей, и Валерии была другом, они со мной всем делились, так что, думаю, мое присутствие не должно быть бесполезным. Я и их близких родственников знаю. Не так, чтобы очень, конечно, но, тем не менее…
Яна протянула Наталье Евгеньевне блокнот, и та стала комментировать некоторые записи, в своей осведомленности относительно которых была стопроцентно уверена. В конце концов осталось всего несколько наименований, рядом с которыми Милославская поставила крупный знак вопроса. Яна намеревалась поразмышлять над ними дома, оставшись в тишине. Во всяком случае, она имела шанс позвонить по указанному номеру или же все-таки обратиться к родителям погибшей.
– Ну что ж? – с некоторой грустью в голосе произнесла Наталья Евгеньевна. – За успех? – она взяла бутылку и наполнила бокалы вином.
– За успех! – согласилась Яна и сделала несколько глотков.
Женщины продолжили трапезу и больше не говорили о деле. Вино слегка кружило голову и поднимало настроение, усиливало надежду на лучшее. Яна допила до дна, а от второй порции отказалась, зная, что дома ей еще сегодня придется поработать. Наталья Евгеньевна поступила так же, и покончив с курицей, сказала:
– На выход?
– Пожалуй, – согласилась Яна.
Милославская пообещала известить Вершинину сразу же, как только что-то прояснится, на этом они и расстались.
* * *Таксист довез гадалку прямо до калитки, поэтому ей не пришлось спотыкаться о многочисленные ухабы, коими эта улица была чрезвычайно богата. Джемма всю дорогу обиженно смотрела в окно, наверное, печально вспоминая, какому искушению и тяжкому испытанию подверглась она в кафе «Гриль», и как невыносимо было ей так долго ощущать душераздирающие запахи. Милославская потянула ее за поводок, и та нехотя медленным шагом последовала за хозяйкой.
На улице уже совсем стемнело, и гадалке пришлось зажечь фонарь, чтобы увидеть замочную скважину. Она переступила порог и, не разуваясь, уставшая упала в кресло.
– Джеммуль, – умоляюще обратилась она к собаке, – тапочки, а?
Джемма искоса посмотрела на хозяйку и побрела за тапками. На ее морде, казалось, было написано: «Так уж и быть!».
– У-умница! – принялась гадалка благодарить собаку, когда та вернулась. – Ложись отдыхай, а я поработаю еще.
Овчарка будто поняла ее и растянулась здесь же, в ногах у хозяйки. Яна немного еще просидела в кресле, затем отправилась в спальню, где сменила надоевшую одежду на удобный домашний халат. Теперь можно было вновь приступать к работе.
Гадалка достала из сумочки блокнот и стала перелистывать его. В принципе, внимания заслуживали только три телефонных номера. Два неизвестных пред этим экстрасенс откинула, так как под ними стояла подпись «ЧЕРНЕНКО». Не трудно было догадаться, что речь идет о ком-то из родственников этой семьи. А вот по поводу оставшихся трех даже всеведущая Наталья Евгеньевна ничего не смогла сказать.
