Мэри Кларк - Любит музыку, любит танцевать
Хэмилтон обладал ледяной саркастической манерой обращения, с которой его подчиненным приходилось, скрепя сердце, мириться. Ноне удалось уговорить его на документальную телепередачу, посвященную объявлениям о знакомствах, несмотря на то, что первоначальная реакция его была: «Да кому интересно, как какие-то неудачники пытаются найти друг друга?»
Она преодолела его упрямое нежелание, продемонстрировав кипы страниц объявлений о знакомствах из журналов и газет. «Это — социальное явление нашего общества, — доказывала она, — и эти объявления недешево обходятся. Обычная история. Юноша хочет познакомиться с девушкой. Пожилой солидный служащий хочет познакомиться с обеспеченной разведенной женщиной. Вопрос в том, находит ли сказочный принц свою спящую красавицу? Или это пустая трата времени, не говоря уже об унижении?»
Хэмилтон вынужден был признать, что в этом что-то есть. «В наше время, — заметил он, — люди знакомились в школе или колледже, или где-нибудь на вечеринках. Заводили избранный круг друзей и через них знакомились с другими, равными себе по положению в обществе». В свои шестьдесят лет Хэмилтон оставался все еще школьником и ужасным снобом. Тем не менее он в одиночку создал телекомпанию Хадсон. А его новаторские программы оказывали серьезную конкуренцию трем большим телесетям.
Когда он вошел в кабинет к Ноне, от него повеяло холодом. Хотя одет он был, как всегда, безупречно, Нона подумала, что Хэмилтон все-таки удивительно непривлекателен. Отличный покрой его дорогого костюма не мог полностью скрыть узкие плечи и располневшую талию. Редкие волосы были подкрашены в неестественный светло-пепельный цвет. Теплая улыбка лишь изредка появлялась на его лице, а сейчас тонкие губы казались одной почти невидимой линией. Светло-голубые глаза смотрели холодно. Он сразу приступил к делу.
— Нона, я сыт по горло этой вашей передачей. Мне кажется, в этом здании нет ни одного человека, который бы не давал объявлений или не отвечал на них. Все только и говорят об этом ad nauseam[2]. Либо немедленно завершайте программу, либо забудьте о ней.
Пришло время задобрить Хэмилтона или заинтриговать его. Нона выбрала второе.
— Я даже не представляла, насколько сенсационным может оказаться этот материал.
Она порылась в бумагах на своем столе и протянула Хэмилтону письмо от Винсента Д'Амброзио. Он читал, и брови его ползли вверх.
— Он будет здесь в три часа, — Ноне удалось справиться с комком в горле, — как видите, он считает, что в этом деле есть и другая сторона. У одной моей подруги, Эрин Келли, во вторник вечером было свидание по объявлению. Она пропала.
Профессиональный инстинкт переборол в нем раздражение.
— Думаете, тут есть связь?
Нона отвернулась, непроизвольно отметив, что цветок, который Дарси полила два дня назад, снова начал вянуть.
— Надеюсь, нет. Я не знаю.
— Поговорим после того, как вы встретитесь с этим парнем.
С отвращением Нона почувствовала, что у Хэмилтона потекли слюнки от предвкушения возможности сенсации, которую можно извлечь из факта исчезновения Эрин. Сделав над собой видимое усилие, он постарался сказать сочувственно:
— Может быть, с вашей подругой все в порядке. Не волнуйтесь.
Когда он вышел, в дверь просунула голову Конни Френдер, секретарша Ноны.
— Ты жива?
— Едва. — Нона попыталась улыбнуться. «Неужели мне когда-то был двадцать один год?» — подумала она. Конни была такой же юной, хорошенькой, умной, талантливой, как и Джоан Най, президент «Клуба Тю-тю», только чернокожей. Теперешней жене Мэта было двадцать два года. «А мне будет сорок один, — подумала Нона, — и ни козленка, ни ребенка. Приятная мысль». — Незамужняя черная женщина желает познакомиться со всяким, кто хотя бы дышит, — засмеялась Конни. — У меня целая пачка новых ответов от тех номеров, которым ты писала. Посмотришь?
— Конечно.
— Хочешь кофе? Тебе, наверное, будет полезно после Остина Страшного. Нона заметила вдруг, что улыбнулась Конни почти по-матерински.
Видимо, та и не подозревала, что, предложив чашечку кофе боссу, могла бы вызвать неодобрение со стороны некоторых феминисток.
— С удовольствием.
Она вернулась с кофе пять минут спустя.
— Нона, звонит Мэт. Я ему сказала, что ты на заседании, но он говорит, что это срочно.
— Наверное, так оно и есть. — Нона подождала, пока дверь закрылась, и глотнула кофе, прежде чем взять трубку. «Мэтью, — думала она. — Что значит это имя? Дар Божий. Точно».
— Привет, Мэт. Как поживаешь? Все нянчишься со своей куколкой?
— Нона, ты можешь перестать говорить гадости? — Он всегда говорил таким раздраженным тоном.
— Не могу. «Черт, — подумала Нона, — мне все еще больно говорить с ним, ведь прошло уже почти два года».
— Нона, я вот что подумал. Почему бы тебе не выкупить у меня дом? Джини не нравятся Хэмптоны. На рынке все еще паршивая ситуация, а я бы тебе уступил в цене. Ты ведь всегда можешь занять у своих.
«Бедняжка Мэт, — подумала Нона. — Вот до чего довела его женитьба на девочке».
— Мне не нужен дом, — спокойно сказала она. — Я собираюсь купить себе свой собственный, когда мы избавимся от этого.
— Нона, ты же любишь этот дом. Ты это делаешь мне назло.
— Пока, — Нона бросила трубку. «Ошибаешься, Мэт, — подумала она. — Я любила этот дом, потому что мы купили его вместе и вместе готовили омаров, отмечая первый вечер в этом доме, и все годы старались что-то сделать, чтобы в нем было еще лучше. А теперь я хочу начать все заново. И никаких воспоминаний».
Она стала просматривать новую пачку писем. Она разослала более ста писем тем, кто когда-либо подавал объявления, где просила их рассказать об этом. Она также уговорила телеведущего Гэри Финча обратиться к людям, воспользовавшимися способом знакомств по объявлениям, с просьбой написать, что произошло в результате, а тех, кто решил в дальнейшем отказаться от этой мысли, указать причины.
Результат оказался потрясающим. Сравнительно немногие восторженно сообщали о знакомстве с «самым замечательным человеком на свете, и теперь мы собираемся пожениться»... «живем вместе»... «женаты».
Многие испытали разочарование. «Он сказал, что является антрепренером. Что означало: у него нет ни копейки за душой. Попытался одолжить денег на первом же свидании». От застенчивого неженатого белого мужчины: «За ужином она все время меня критиковала. Сказала, у меня хватило наглости написать в объявлении, что я привлекательный. Да у меня после таких слов кусок не лез в горло». «Мне звонили среди ночи с непристойными предложениями». «Когда я пришла с работы домой, он сидел у меня на пороге и нюхал кокаин».
Некоторые письма были без подписи. «Я не хочу, чтобы вы знали мое имя, но я сомневаюсь, что один из мужчин, с которым я познакомилась по объявлению, ограбил мой дом». «Я пригласила к себе домой симпатичного сорокалетнего служащего, а он пытался поцеловать мою семнадцатилетнюю дочь».
Читая последнее письмо, Нона почувствовала, как у нее заныло сердце. Оно пришло от одной женщины из Ланкастера, из Пенсильвании. «Почти два года назад пропала моя двадцатидвухлетняя дочь, актриса. Когда она перестала отвечать на наши звонки, мы поехали к ней в Нью-Йорк. Было ясно, что ее не было дома много дней. Она отвечала на объявления. Мы обезумели от горя. До сих пор о ней нет никаких известий».
«О Господи, — подумала Нона, — о Господи, пожалуйста, сделай так, чтобы с Эрин ничего не случилось». Дрожащими руками она начала разбирать письма, раскладывая наиболее интересные в три папки: «Довольны результатом», «Разочарованы», «Серьезные проблемы». Последнее письмо она отложила, чтобы показать агенту Д'Амброзио.
Ровно в час Конни принесла ей бутерброд с сыром и ветчиной.
— Ничего нет лучше чуточки холестерина, — отметила Нона.
— Нет смысла заказывать тунца, если ты его никогда не ешь, — возразила Конни.
К двум часам Нона продиктовала письма предполагаемым участникам передачи. Она пометила себе, что надо пригласить психиатра или психолога. «Нужно, чтобы кто-то смог сделать окончательный анализ проблемы знакомств по объявлениям», — решила она.
Винсент Д'Аброзио появился без четверти три.
— Он понимает, что пришел рано, и согласен подождать, — сообщила Конни.
— Ничего. Пригласи его войти.
Не прошло и минуты, как у Винса Д'Амброзио исчез дискомфорт, который он ощутил, усевшись на зеленый диванчик в кабинете Ноны Робертс. Он считал, что хорошо разбирается в людях, а Нона понравилась ему с первого взгляда. Она держалась естественно, говорила без обиняков. Ему нравилось, как она выглядит. Особенно хороши были большие задумчивые карие глаза. Она почти не пользовалась косметикой. Ему понравилась и легкая седина, проступавшая в ее светло-русых волосах. Алиса, его бывшая жена, тоже была блондинкой, но солнечный блеск ее волос достигался регулярными посещениями салона «Видал Сэсун». Что ж, теперь, по крайней мере, она замужем за парнем, который может это себе позволить.
