Элейн Каннингем - Лидия
Она слушала меня с полуоткрытым ртом, жадно ловя каждое слово. Складывалось впечатление, что она не понимает ни самых слов, ни даже общего смысла сказанного. Я спросил, поняла ли она, что я сказал, и Лидия кивнула.
- Может, я говорю слишком быстро? - улыбнулся я.
- Нет, сэр. О, нет.
- С другой стороны, Лидия, в полиции прекрасно понимают трудности страховых компаний и поэтому не препятствуют их попыткам вести частное расследование...
Горничная тупо уставилась на меня.
- Я хочу сказать, что сейчас задам вам несколько вопросов, если вы не против.
- Есть-то хотите, мистер? - вдруг выпалила она. - Я тут как раз делала. Очень порадуюсь вам поесть.
- Это очень любезно с вашей стороны, Лидия. - Откровенно говоря, у меня с утра маковой росинки во рту не было.
- Тогда за мной ходите, сэр, - прогнусавила она. Южанка до мозга костей.
Она провела меня через оклеенный сине-бело-золотистыми обоями холл, в котором какой-то искусный дизайнер разместил пятитысячедолларовый комплект французской мебели 18 века, и по застланному пушистым персидским ковром коридору. Мы очутились на кухне размером с двухкомнатную квартиру на Восточной Пятьдесят третьей улице, которую я называю своим домом. У одной стены разместились огромная газовая плита, разделочные столы, уставленные всякими электрическими приборами и столовой утварью, и сверкающая хромированная мойка. В небольшой нише расположились холодильники, еще одна мойка и посудомоечный агрегат. Посреди кухни возвышался колоссальных размеров стол. На стенах были развешаны всевозможные кухонные наборы.
- Усажайтесь, пожалуйста, - пригласила Лидия.
Я сел за стол, заметив, что в такой кухне можно накормить целую армию.
- Ваша правда. Поварешки нет, а готовлю я плохо. Но могу вам угостить яйца и тосты.
- Замечательно, Лидия.
Она поставила на плиту сковородку, бросила на нее кусок масла, затем вылила в маленькую кастрюльку четыре яйца и взбила их. Работала она споро и умело, никто бы и не заподозрил, что у нее не все дома. Занятная все-таки личность наша Лидия, подумал я. Тем временем она расставила на столе тарелки и разложила серебряные приборы. Потом спросила, что я хочу, молоко или кофе?
- Кофе, - попросил я.
- Оно несвежее. Утрешнее.
- Ничего, я люблю подогретый кофе.
- Взаправду, сэр? У нас дома один и тот же кофеечный порошок варили в кофянике по сто раз. Был настоящий праздник, когда покупали свежее кофе.
Между тем она уже ловко запихнула кусочки хлеба в тостер, а теперь выливала взбитые яйца на сковороду в кипящее масло.
- Дома, это имеется в виду - в Хантингтоне? - поинтересовался я.
Она метнула на меня быстрый взгляд, не забыв приоткрыть рот. В глубине ее синих глаз заплясали странные огоньки.
- Как вышло, что вы это знаете-то?
- В полиции узнал. Должно быть, в Хантингтоне у вас было вдосталь овса?
- Скорее бобов, чем овса, мистер. Если удавалось их раздобыть. Я никогда с моего родильного дня так хорошо не ела, как меня питают тут. Нет, сэр, никогда. И никогда не пристраивалась на такую замечательную работу. Знаете, сколько мне платят-то?
Яичница поджарилась и Лидия разрезала ее и разложила на две тарелки. Затем намазала мне тост маслом, а сама полезла в холодильник, достала тарелку с салом и отрезала себе изрядный ломоть. Вопросов я не задавал, а сама она вдаваться в объяснения не стала, но выглядело вполне логично, что девушка с Юга, выросшая в полной нищете, более привычна к салу, нежели к сливочному маслу. Или нет? Я попытался вспомнить, что дороже - сало или маргарин, но безуспешно. Ведь мне никогда не доводилось покупать ни того, ни другого. К тому же, бедная семья, живущая на Юге, наверняка сама готовила сало.
- И сколько же вам платят, Лидия?
- Шестьдесят баксов в неделю - а работа-то не бей лежащего. И любая кормежка в придачу. - Мы уже оба приступили к еде. - По-настоящему прекрасные люди, да, сэр.
- Не сомневаюсь. Кто, по-вашему, украл это колье, Лидия?
Она тупо уставилась на меня и улыбнулась.
- Вы поняли, о чем я вас спросил?
- О да, сэр. Я просто не смогла бы говорить - кто. Они тут все были такие замечательные. Такие люди. Они не смогут красть никаких колье.
- А вы, Лидия?
- Я?
- Вы бы тоже не смогли?
- Господи всемогущий! Нет, конечно!
- У вас здесь работы невпроворот, Лидия?
Она помотала головой, с полуоткрытым ртом.
- Мне нравится ваша стряпня, Лидия, - сказал я. - Не всякий сможет приготовить такую вкусную яичницу. Почему-то считается, что это очень просто, а ведь это совсем не так. Я и сам не могу понять, почему у одних всегда все спорится, а у других, наоборот, из рук валится. Пять лет назад я женился на девушке, которая вообще не умела готовить. Правда, расстались мы с ней не из-за этого, а из-за сотни других причин. В основном, по моей вине. Промучились месяца три, а потом решили - все, хватит. С тех пор я плачу ей алименты -полсотни в неделю. Она спуталась с одним актером. Он, правда, работает всего пять-шесть недель в году, так что жениться им не на что. Они существуют только на мои полсотни. Знаете, порой я думаю об этом и просто лезу на стенку от злости: так становится жалко своих кровных, что хоть плачь. Но такое случается лишь изредка. В остальное же время я даже по-идиотски счастлив. Эти еженедельные полсотни - единственное в моей бесцельной жизни, что имеет хоть какой-то смысл. Все остальное - абсолютно бессмысленно. Иногда по ночам меня мучает бессонница и я задумываюсь о бренности своего бытия. Больше всего меня мучает мысль: а на кой черт я вообще живу? Разве это жизнь? Скорее - просто каждодневное существование. Изо дня в день, изо дня в день... Меня просто тошнит от этого. Вы понимаете, что я пытаюсь вам сказать?
Лидия посмотрела на меня непонимающим взором и напомнила:
- У вас уже яйцы похладели, мистер. Они уже невкусные, если холодеют.
- Я просто пытаюсь объясниться, Лидия. Для меня это очень важно. Я понимаю - вам, наверное, скучно, но мне это и вправду очень важно. Дело в том, что, найдя украденное колье, я получу за него пятьдесят тысяч долларов! Да, да, пятьдесят тысяч - двадцать процентов от страховой суммы. Пусть мне даже придется с кем-то поделиться - все равно, останется вполне достаточно. Сейчас я живу в тюрьме. Я заперт в ловушке. Возможно, такое может сказать про себя любой, но я не в состоянии выручить всех. Да, я в тюрьме и, чтобы вырваться на свободу, должен заплатить. Вот для чего мне необходимо это колье. Но мне бы очень не хотелось, чтобы вы из-за него пострадали.
- Почему, мистер? - невинно спросила Лидия. - Я ровным счетом ничего не поняла, но скажите - почему вы не хотите, чтобы я пострадала?
- Не знаю, - медленно ответил я. - Все пытаются из себя что-то строить. Я, например, стараюсь казаться грубым и беспринципным. Это мой защитный панцирь, моя броня. Так же, как ваша маска - образ глупой девчонки с Юга. Не знаю, как я к вам отношусь, да и отношусь ли вообще хоть как-нибудь, но мне бы и в самом деле не хотелось, чтобы вы пострадали. Вот что меня сейчас заботит.
- Вы покушали очень хорошо, мистер - теперь лучше, что вы пойдете.
- Нет, - твердо сказал я. - Не так сразу, Лидия. Не понимаю, как, черт побери, вам удалось играть тут свою роль целых восемь месяцев! Вы, наверное, старались, по возможности, лишний раз не раскрывать рта. Только это могло вас выручить. Я, конечно, не считаю себя специалистом в американских диалектах, но вы все перепутали. Такой акцент скорее можно услышать в Вирджинии, нежели на Юге Техаса. Ваши грамматические ошибки совершенно неестественны, они надуманные. Идиотское выражение на лице не может сочетаться с прекрасной координацией движений. Босиком ходят в горных районах, а не на техасском побережье. Я понимаю, трудно играть непривычную роль. Возьмите, например, местоимение "я" - вы произносите его как "йо". Одно это должно было вас сразу разоблачить. Я не раз бывал в Техасе, а мелочи подмечать давно приучен. Южный акцент - дело непростое. В юном возрасте я путешествовал автостопом по южным штатам и развлекался тем, что сравнивал местные диалекты...
- Вы просто уходите, мистер, - медленно произнесла Лидия. Голос звучал спокойно и бесстрастно. И в самом деле, на редкость крепкая девка, подумал я. Такую так просто не прошибешь.
- Подумайте над моими словами, Лидия. Я убежден, что вы обладаете трезвым и аналитическим складом ума, так что подумайте спокойно. Одолеть меня вам не удастся, а раз так - значит, нужно искать другие способы. Вы это отлично понимаете. Я знаю, что вы не тот человек, за кого себя выдаете, и, стоит мне сообщить о своих выводах в полицию - вам придется несладко. Поэтому для вас было бы куда разумнее поговорить со мной, а не пытаться меня выставить, на что, впрочем, вы имеете полное право.
Лидия с минуту подумала, потом встала, взяла в руки кофейник и, даже не извинившись, заговорила без своего идиотского акцента:
- Еще кофе, мистер Крим?
