Андрей Хазарин - Живой товар
В Валиных словах был, конечно, какой-то смысл. Но тут заговорила Анечка:
— Стыд, стыд… А какой стыд-то? Я бы и сама с удовольствием за границей пару лет поработала, подумаешь!
Галя засмеялась. Сережа хмыкнул. А Валя и Ася просто переглянулись, и без слов понимая друг друга.
— Ты, дитятко неразумное, помолчи пока… — Валя обернулась к Асе: Так, успокоилась? А теперь иди к Лавруку и расскажи ему все, как нам рассказала. Мы-то все равно ничего не решим и сделать не сможем — не наш это уровень.
— А зачем к нему идти? — робко спросила Ася.
— Ну, Аська, если бы я не знала тебя столько лет, подумала бы, что ты у нас с приветом, — и Валентина покрутила пальцем у виска. — Смотри: девочка вляпалась, так?
Ася кивнула.
— Мы её своими силами — вот ты, я, Галка — вытащить не можем, так?
Ася опять кивнула.
— Значит, нужно подключать шефа, так?
— Так.
— А как же ты его подключишь, если ничего ему не рассказать? Ну все, хватит, иди, умойся, подкрасься и вперед. Только не психуй больше — ты от этого совсем голову теряешь.
Ася безмолвно поднялась и вышла из офиса.
— Так, девочки, никому ни о чем ни слова. Спокойно расходимся по местам. А ты, детка, — Валя без малейшей симпатии посмотрела на Анечку, — о такой карьере и не мечтай — ты не в их вкусе.
И правда, Анечка была точно не в «их» вкусе — она черноволосая, а там, по слухам, блондинок предпочитают.
Тут появилась Ася — она весь макияж смыла и теперь перед визитом к шефу должна была лицо на место установить.
Занятие это, деликатное и ответственное, требующее большой сосредоточенности, её немного успокоило. А пока она ресницы рисовала, Валя, выгнав остальных по рабочим местам, прочищала Асе мозги:
— Ну какого ты черта разнервничалась? Плюнь. На каждую психопатку-мамашу никаких нервов не хватит! И потом — пусть о фирме шеф думает! Ты же зарплату вроде получаешь, а не проценте прибыли? Это ему надо побеспокоиться, чтобы клиента не спугнуть!
Ася посмотрела на Валю уже нарисованными глазами.
— Ох Валька, хорошо хоть, что сегодня вторник! А если бы этот лай услышал кто-то посторонний?… Все, сплетни бы сразу пошли!
— И верно… Подожди, а этот твой клиент? Ну, которого ты так лихо выпроводила?
— А-а, — Ася пренебрежительно махнула рукой, — он в городской клуб пришел. Ему жених в Канаде вроде не нужен. И потом этот, — она подчеркнула голосом последнее слово, — болтать не будет.
— Откуда ты знаешь?
— Не тот человек.
— Ну, если ты говоришь… — Валя уже не раз убеждалась, что Ася психолог от Бога: её чутью можно было довериться… — Не будет — и хорошо.
— Ну, смотри: так можно к шефу идти?
Ася встала из-за стола.
Валя придирчиво осмотрела её и успокоила:
— Все о'кей. Только волосы чуть подбери, лиса.
— Валька!
— Ну все, не буду. — Но не выдержала: — Ры-ы-ыжая…
Ася только один взгляд метнула в её сторону. И Валентина поняла, что сотрудница уже в порядке. Спокойна и иронична, как всегда.
— Иди, пока шеф на месте… Иди-иди. Разъясни ему все толком, чтобы дошло. А когда дойдет — с ходу гони к Манохину, потому что сам Виталик ни фига не сделает, да и не его это уровень, тут надо на других ступеньках решать. Значит, поняла? Три задачи: во-первых, известить, во-вторых, напугать, в-третьих — гнать к Манохину. Все, с Богом!
Глава 7
На ковре
Нет, шеф наш человек вполне приятный — и выслушает, и поможет, слова дурного мы от него никогда не слышали. Но прекрасно известно, что к любому начальнику лучше приходить с хорошими новостями. А не с такими, как сегодня.
Это Галка наша первой вычислила: идешь к начальству платежки подписывать — оно чернее тучи, зарплату относишь — сияет как солнышко.
Ну не любит человек плохих вестей — и все тут! И есть у него ещё одна черта специфическая: упрямый как осел. С этим уж ничего не поделаешь, другого и ждать не приходится — декабрьский он, Козерог. Не поверит, пока сам в стенку рогом не воткнется. Словами убедить нельзя, он только фактам верит, которые промеж рог лупят.
Все это я передумала, пока по коридору к нему в кабинет шла, все двенадцать секунд. Значит, спокойно и только по делу!
Постучалась, дверь приоткрыла:
— Можно, Виталий Валерьевич?
Он голову поднял, улыбнулся:
— Заходи, конечно.
Вот такой у нас начальник — демократ. Мы к нему на вы, он к нам на ты — это у него с комсомольских времен осталось. Они там в горкоме все друг друга только по имени и на ты, невзирая на лысины и жиры. А я так не умею проклятое воспитание не позволяет; будь ты хоть на ступеньку выше меня по служебной лестнице, уже только на вы и по батюшке! Правда, пока ситуация не потребует — для психологической убедительности…
— Аська, ты чего, плакала уже?
Во глаз! А Валька говорила, что все в порядке.
— Ага, было дело…
— И чего? Из-за мужика?
— Да нет, Виталий Валерьевич. Из-за женщины.
— Слушай, я же тебя никогда ни в чем подобном не замечал!
Ах, какой остряк наш шеф! Ну, я тебе сейчас выдам! И выдала все по порядку — как пришла мамаша, что говорила, чем грозила.
Смотрю, а он — вождь-то наш — и ухом не ведет. Не понял, значит.
— А чего ж ты рыдала-то?
Вот тут меня и понесло:
— А ты где был, шеф? Почему не защитил сотрудницу, которую по матушке покрыли в три слоя? Я тебя отмазала, дуру эту крикливую на себя взяла, до тебя не допустила… А ты ещё спрашиваешь?
— Ну-ну, успокойся. А чего она от нас-то хочет? Мы тут при чем?
— Трудно сказать, чего она хочет от нас. Мне показалось, что ей просто нужно крайних найти. Ей вроде уже и дочка не важна — главное, найти виноватого во всех бедах…
— О'кей. Значит, её умница-дочка уехала к жениху, а попала в публичный дом?
— Да. И год там проторчала.
— Так. Во-первых, наша фирма тут точно ни при чем. Тем более, что целый год прошел…
— Ну, не целый…
— Неважно. Все наши клиенты знают, что добросовестность и честность намерений женихов — и невест, кстати, тоже — мы проверить не можем. И клиенток наших об этом честно предупреждаем.
— Даже под роспись.
— Вот именно. И где была голова у мамочки целый год? Что это она раньше не забеспокоилась?
— Так она же письма получала. И посылки.
— Кстати, о посылках: чего вдруг ты ей начала деньги предлагать?
Видимо, слово «деньги» подняло Лаврука — он подхватился на ноги и заметался по своему крохотному кабинетику.
— А вы бы что на моем месте сделали? Конечно, мамаша — хамка, а дочка — дура набитая… А может, даже и не дура — неважно, беда с человеком, и пусть не по нашей вине, но с нашим участием…
Он остановился, глянул на меня, и я моментально сообразила, что еду не в ту сторону.
— Орала бы она на вас так, как на меня, посмотрела бы я, что вы бы ей наобещали!.. Наехала, как трактор, вы мне за все заплатите, кричит…
— А ты бы ей сказала…
— Уже не сказала, — отрезала я, он заткнулся и захлопал глазами. Приучены они командирские нотки различать, школа! — Так, шеф. Это все чудесно, все вы правильно говорите, но дело-то действительно пакостное: попросту говоря, работорговля. Международный скандал! Не дай Бог, до столицы дойдет! Мы с вами в конкретностях копаемся, а там вытащат на свет самую сучность (такие слова до него ясней доходят): наше молодое независимое государство своими руками выдало разрешение на торговлю живым товаром!
— Ой, какие громкие слова!
— Громкие? В самый раз! Лицензия есть? Есть! На какой вид деятельности? На работу международного клуба знакомств. А не на то, чтобы шлюхами торговать!
— Замолчи, Аська, что ты за фигню несешь!
А вот это что-то новенькое. До сих пор шеф как-то по пристойней изъяснялся. Значит, достали его мои слова? Вот и хорошо. Я-то помолчу, а вот ты подумай!
Лаврук действительно начал думать — сигарету вытащил, закурил. Глаза тупые — значит, и вправду думает. Думай-думай, полезное занятие, развивает.
Я пока в который раз обвела глазами его кабинет. Ничего не скажешь, удобно он устроился. Комнатка небольшая, уютная. Такая же, как у нас с Юлькой, и ковер такой же, но столик всего один, вокруг просторно. И на столике просторно — несчастных полторы бумажки. Ну, ещё телефон и пепельница представительская, без этого никак.
А вот стены у Лаврука не такие, как у нас, — чуть зеленоватые. Красиво. И одно-единственное украшение в комнате: зеленая малахитовая вазочка. Ничего не скажешь, Виталий Валерьевич — мужчина со вкусом. Не то что мы, плебейки — и цветочки, и плакаты какие-то, кошечки-собачечки. Раз в неделю шеф все это аккуратно со стен снимает, мы понемножку снова лепим все развлечение.
Что-то долго руководство думает… О, надумал!
— Вот что, Анна Георгиевна. Оставляю тебя за старшую. А я поехал к Манохину. ЧП серьезное, надо хозяина лично в известность поставить.
