Дмитрий Дубинин - Сгоревший клиент
Для начала я сделал еще одну резервную копию с ноутбука на диск, просмотрел несколько изображений с целующимися (и не только) девушками, подумав мимолетно, что как-то уж очень долго не получается привезти Марину в гости. Затем перечитал документы, имеющие отношение к службе покойного Веслова. Наконец добрался до списка адресов.
Улица Колхидская. Колхидская… Что-то совсем недавно про нее я где-то слышал. По ТВ? По радио? Кажется, да, по радио в машине; на дороге (в основном, конечно, в пробках) частенько слушаешь и порой даже запоминаешь самую разную информацию. Да. Что-то было в новостях. И что-то не очень доброе; а с другой стороны, в новостях обычно и рассказывают про какие-нибудь гадости.
Я вошел со своего компьютера в интернет и набрал с клавиатуры «март колхидская 13», уже почти догадываясь, что увижу. Поисковая система нашла три или четыре ссылки, первая же из которых развеяла туман в моих мыслях:
...«Прокуратура Москвы возбудила уголовное дело по факту пожара в жилом доме номер 13 по улице Колхидской (Северо-Западный округ), при котором погибли четыре человека, как сообщил нашему корреспонденту представитель пресс-службы столичной прокуратуры. В результате ЧП также пострадали двое детей дошкольного возраста, которых с тяжелыми ожогами доставили в больницу. Один мужчина впоследствии умер от отравления угарным газом.
Сигнал о пожаре поступил в ночь на семнадцатое марта в три часа ночи по московскому времени. К сожалению, когда прибыл первый отряд спасателей, старый двухэтажный дом уже горел полностью. Только по счастливой случайности огонь не перекинулся на ближайшие дома, в большинстве своем с деревянными наружными стенами вторых этажей.
По данному факту возбуждено уголовное дело по статьям «причинение смерти по неосторожности двум или более лицам» и «уничтожение или повреждение имущества по неосторожности». Однако уже сейчас можно допустить, что пожар вполне мог произойти из-за неисправности электропроводки, которая в подобных зданиях прокладывалась еще в пятидесятые годы прошлого века, либо из-за нарушений правил пожарной безопасности при эксплуатации обогревательных приборов, которые представляют собой особую опасность в старых деревянных сооружениях».
Было, о чем задуматься. А что мы имеем в доме нашего клиента? Это который из восьмой квартиры дома номер четыре по переулку Старокаменному двадцать шестого апреля?
Неизвестно. Да и вообще, сегодня только одиннадцатое. Всего лишь полчаса как начался этот день.
Одиннадцатое апреля. А вот адрес: улица Арбузова, дом пятнадцать. Кстати, это не так уж далеко от нашего офиса (по московским меркам, конечно) – где-то в Южнопортовом районе, если я не ошибаюсь. А что дальше? Ну, Старокаменный – это центр, рядом с Арбатом… Тольятти – это в Сокольниках. Клунин – Замоскворечье, опять центр. В общем, окраин и поглощенных пригородов в этом списке не было. Все адреса в пределах третьего транспортного кольца. Половина – вообще исторический центр.
Какое отношение имел к этому Веслов? За этот ли список его грохнули? Возможно. Не зря же бандюки требовали сделать поиск по названию улиц из него. Конечно, нельзя быть уверенным, что Веслов умер именно из-за этой информации, но она наверняка является каким-то ключом. К чему только, вот если б знать.
А вдруг и Таганцев что-то знает? Не зря же он скрылся – может быть, общаясь с Весловым, он тоже узнал нечто такое, за что выписывают пропуск на кладбище? Неприятно, если так. Но тогда и мне лучше сделать ноги. Завтра же уволиться из «Норденшельда», попрощаться с Мариной (будет тяжело, но такова селяви – по крайней мере врать не придется), и рвануть на историческую родину, в Шатуру… Кисло, конечно, что Москва опять отказала мне во взаимности, но не плакать же из-за этого! Машина есть, руки-ноги целые, голова… гм… заживает, тоже ничего страшного.
В общем, ложился я спать не в таком уж плохом настроении. И даже проснувшись, не потерял оптимизма. Выглядевший помятым Эдик с безнадегой во взгляде предложил вдвоем прогуляться до пива, но я только помахал ключом от машины. Эдик скис. Ага, вот оно в чем дело…
– Сотки хватит? – спросил я, вынимая бумажник.
Эдик оживился.
– Да конечно, я отдам послезавтра, – заговорил он. – Просто еще на карту не перечислили…
– Добро. Слушай, у меня к тебе серьезное дело есть. Вот диск. Припрячь его где-нибудь, но так, чтобы никто не нашел, даже если будут, не дай бог, конечно, хату обыскивать.
– Да это легко…
– Стой. И вот еще. Если вдруг я куда-то исчезну, передай его в уголовку старшему лейтенанту Кривцову. Скажешь, что от меня и назовешь фамилию: Веслов. Это все.
– Что, так серьезно?
– Серьезно. Но, скорее всего, я у тебя его сегодня или завтра заберу сам. Потому что я сегодня увольняюсь, а потом уезжаю из Москвы.
– Даже так?
– Таковы обстоятельства.
– Ну что ж, бывает…
Эдик, насколько я знал, в жизни повидал всякое. Поэтому он не стал задавать лишние вопросы, а просто скрылся с диском у себя в комнате.
Времени до назначенного часа было полно. Дороги по какой-то причине оказались довольно свободными, я успевал с большим запасом, и потому, поглядев на часы, решил сделать небольшой крюк и прокатиться по улице Арбузова. Потом через путепровод я легко бы оказался в Печатниках.
Так я и сделал. Немного поплутав по кривой, как шея верблюда, Южнопортовой, вывернул на застроенную черт знает в какие годы улицу имени Арбузова (не знаю уж, кто это такой был). Сплошные двух– и трехэтажки, частью еще крепкие, но в основном кривые-косые. Самые дорогие трущобы в мире. Вот и дом номер пятнадцать… Вот это номер!
Пятнадцатого дома на этой улице уже не существовало. Вместо него стоял низенький остов из закопченного кирпича – то, что осталось от первого этажа. Оконные проемы без рам бессмысленно таращились на пожарных, деловито сворачивающих рукава и укладывающих их на борта красных машин с маячками; кроме пожарных автомобилей, здесь стояли две «скорые», в кузова которых люди в белом заносили наглухо закрытые носилки. Какая-то женщина плакала навзрыд; двое кое-как одетых мужчин потерянно бродили вокруг и беспомощно глядели на свалку обуглившихся и еще истекающих дымом бревен и палок, в которую превратилась деревянная надстройка дома… Я включил первую передачу и, не вполне адекватно реагируя на окружающее, потащился в сторону офиса.
Так, позвольте, что же это получается?! С какой же это мистикой я столкнулся? С какой поры в реальной жизни стали появляться подобные совпадения?! Как могло получиться, что этот дом попал в некий список, а потом сгорел в точно назначенный день? Уж не заранее ли кто-то знал, что случится в домах, с чьей-то явно нелегкой руки попавших в зловещий реестр?
Выходило, что домам, попавшим в него, ничего хорошего не светит в указанные им дни. Будь только один пожар, это еще можно свести к случайности, но ведь совпадений уже два! И еще неизвестно, что произошло раньше – составление списка или пожар на Колхидской улице? И если заподозрить, что список был создан до первого пожара, то глупо предполагать, что покойный Веслов был кем-то вроде Нострадамуса; скорее всего, тут имеет место кем-то загодя спланированная череда поджогов.
Вот она, информация, скрытая в ноутбуке мертвеца! Подобное знание, пожалуй, стоит того, чтобы к тебе пришел убийца. Тогда еще вопрос, граждане: а почему, собственно, я в таком случае до сих пор жив? Уж не потому ли, что ноутбук еще у меня в руках? А ну как отдам я его сегодня, и все – не поможет мне ни бог, ни царь, ни герой?
Я резко дал по тормозам. Вероятно, излишне резко, потому что сзади сразу же негодующе взвыл чей-то клаксон. Плевать! Я вынул телефон и набрал номер соседа:
– Эдик, – сказал я, – послушай меня внимательно. Ты еще не сильно опохмелился?
– Да пока только кружечку…
– Замечательно. Помнишь, о чем я тебе говорил утром?
– Конечно. Если что, я иду с этой штукой…
– Да-да. Это все правильно. Но этого мало. Запомни самое главное: там есть несколько адресов. Улицы Колхидская, Арбузова, и так далее. Это список московских домов, которые какие-то мерзавцы задумали сжечь в этом году. Два первых дома уже сгорели. Один из них – сегодня ночью. Про это тоже надо будет сказать, если что.
– Ты не шутишь? – совершенно незнакомым мне тоном спросил Эдик.
– Ни в коем случае.
Эдик некоторое время молчал.
– Тогда понятно, почему ты решил уехать, – произнес он. – Знаешь, я бы на твоем месте поступил так же. Смотри, если это так, будь осторожен.
– О кей, – сказал я. – Ладно, пока. Вечером увидимся.
И отключил связь. За поворотом уже стояла знакомая «Хонда». Я припарковался рядом, вышел, и направился к ней. Но тут меня окликнул Леха – он стоял возле видавших виды «Жигулей». Леха махнул мне рукой: подходи и садись. Я влез в салон, «менеджер» уселся рядом и коротко сказал:
– Давай ноут.
