Анатолий Сигов - Разборки в тестовом режиме (сборник)
– О том, что ты у нас работаешь, знают только Мишка, Сева и я. Даже если кто-то и видел тебя в здании, то никто не знает ни твоей фамилии, ни чем ты занимаешься.
Ей стало не по себе.
– А женщина-кадровик?
– Она здесь не живет, и ты в ее списках не числишься.
– Охранники и шофера?
– Они не знают имен. Только лишь «жилец из квартиры такой-то».
– Кто делал идентификационную карточку?
– У нас собственная машина. Твою я сделал сам.
– Кто же тогда?
Шеф задумчиво постукивал карандашом по столу, глядя куда-то в сторону, и Вероника не была уверена, услышал ли он ее вопрос.
Глава 6
На следующей неделе схватка с машиной продолжалась. Приходилось только поражаться, чем только не занимались люди на работе. Нужно было отсеивать как несущественную выдаваемую машиной информацию о слишком частых встречах Васи с оператором ПК Светой в коридорах и в курилке, о задержках по вечерам секретарши в кабинете одного из руководителей, о неадекватном поведении сотрудника после того, как он вернулся с переговоров с рекламной фирмой, и многое другое. К этому приходилось добавить длинный список порно, торговых и прочих непрофильных веб-сайтов, куда заглядывали практически все сотрудники. Затем электронная переписка по неслужебным вопросам. Миша притаскивал данные о том, кто и куда звонил и о чем при этом говорилось. Программа была настроена так, чтобы выуживать из разговоров отдельные ключевые слова, которые ее настораживали, и совмещать их с другими факторами в поведении. Машина фиксировала все подряд, что-то с чем-то сопоставляла и в результате выплевывала десятки единиц подобных фактов в день, а их работой была фильтрация и корректировка. К концу второй недели Вероника уже была в курсе, кто с кем встречается после работы, и где каких девушек предпочитают мужчины, и что из одежды нравится женщинам.
Раздражало все. И тюрьма, в которую ее фактически заперли, и бессмысленная работа, и Сева, с которым ежеминутно приходилось разговаривать через компьютер, так как его величество Протокол не позволял им заходить в кабинет друг к другу. Лишь однажды они вместе проехали в лифте каждый на свой этаж. Ее показалось, что Сева как-то неловко чувствовал себя в одной кабине с ней, и они лишь молча кивнули друг другу на прощание.
И еще она окончательно поняла, что, как бы ей ни хотелось отомстить, не было ни малейшего шанса запустить в систему Костину программу и облегчить банковский счет Володиного предприятия на энную сумму, ради чего она с такой легкостью согласилась у него поработать. У нее не было доступа в систему, у нее отсекли любые контакты с теми, кто имел подобный доступ. Поэтому интерес к работе упал почти до нуля, и она лишь автоматически выполняла свои обязанности, дожидаясь того момента, когда решит все свои проблемы, развернется и уйдет.
Пару раз она встречалась во дворе с Аленой, которая сидела с девочкой на крохотной детской площадке. Они были единственными, кто ею пользовался, потому что других маленьких детей в доме не было.
Алена больше не приглашала ее к себе наверх, чему Вероника была только рада. Они ограничивались обменом несколькими вежливыми фразами. Разговаривать было не о чем. Девочка в это время развлекала сама себя, кормя хлебными крошками муравьев, иногда вскрикивая:
– Мама! Посмотри, как они вместе тащат крошку в норку.
Мама отвечала односложными:
– Да. Да. Вижу.
Лишь когда Вероника уходила, девочка вдруг пристально взглянула ей прямо в глаза, и от этого взгляда ей стало не по себе. Как будто девочка что-то знала. То, о чем даже не могла сказать вслух.
Она в который раз подумала о том, что эта пара намеренно заперла себя в своеобразной тюрьме, чтобы потом вырваться и попасть в еще более комфортное заключение. Конечно, они найдут себе квартиру в неплохом районе Нью-Йорка, но будут там чужие. Без языка, без работы, без привычного круга общения. Соседи демонстративно не будут замечать непонятно откуда взявшееся семейство. С обитателями Брайтон-Бич они вряд ли найдут общий язык. И что тогда? Сидеть на лавочке в ближайшем парке и с наступлением темноты прятаться в свою норку в человеческом муравейнике, потому что на улицы выползают стаи хищников? Выходить раз в месяц в театр, где не будут понимать и половины из того, что говорят актеры? Или в ресторан, где будут чувствовать себя пришельцами с другой планеты?
«Это их проблема. Не забивай себе голову!» – уговаривала Вероника сама себя.
Но так как думать по большому счету было не о чем, то в голову лезла всякая чепуха.
От тоски она даже позвонила своей приятельнице Юле, чтобы поговорить с живым человеком и, может быть, даже встретиться с ней в воскресенье. Не вдаваясь в подробности, Вероника повествовала о том, как глючит машину и что она до восьми вечера пребывает в постоянной борьбе. Юля в ответ что-то говорила о проблемах со школой и с детьми и в конце выдала, что дел так много, что она даже не выходит из дома. К тому же в городе ходит грипп, и она не хочет занести его домой, чтобы не заразить детей, что на нормальном человеческом языке означало, что встречи нежелательны, о чем ее, скорее всего, проинструктировал муж.
«Судя по всему, муж держит нос по ветру, и уже пошли слухи. А в Москве ведь слухи – главный источник информации».
Чтобы как-то развлечь себя, она попыталась найти место, чтобы с утра побегать, как всегда делала дома, но это оказалось глупой затеей. За ней тут же с громким лаем увязалась стая бездомных псов, а затем еще стали улюлюкать и свистеть какие-то подростки.
Тогда она стала выходить по вечерам, чтобы просто пройтись скорым спортивным шагом, но улицы были плохо освещены, бродили какие-то мрачные фигуры во всем черном и с собаками на поводках, она не чувствовала себя в безопасности. Но подобные прогулки позволяли ей связываться с Людой, чтобы ее никто не прослушивал в здании. Та уже везде зарегистрировала Веронику, и оставалось лишь внести через банк причитающиеся платежи.
Пришелец из другого мира появился на ее пути неожиданно. Молодой человек спросил, как пройти к метро, и его облик был вызывающе дорогим для этого района. Безупречно одетый красавчик с отличной фигурой. Он пошел рядом, говоря о каких-то пустяках, как будто они были давно знакомы. Вероника поймала себя на мысли о том, что ей было приятно и волнительно идти рядом с подобной мужской особью, по коже прошел озноб, как будто идешь рядом с грациозным, но опасным хищником.
Молодой человек что-то заговорил о номере ее телефона и о встрече. Она уж было подумала: «А почему бы и нет?» Однако где-то в глубине сознания сверлил червь сомнения. Она реально оценивала свои женские качества, и красавчики наподобие этого обычно не клевали на таких, как она. Но человек живет надеждой.
Немного не доходя до освещенной калитки ее дома, молодой человек вдруг резко остановился, и тут она все поняла:
«А он знает. И где я живу, и о видеокамерах перед входом».
Он знал и не хотел светиться, что означало… Веронике даже не хотелось думать, что это могло означать.
Она молча продолжила путь по направлению к дому и, не поворачивая головы, лишь подняла вверх руку, чтобы прощально помахать ею. Сказок в жизни не бывает!
«Итак, они сделали первый ход», – сказала она сама себе.
Вероника не стала делиться своими подозрениями с Володей, чтобы тот не подумал, что у нее началась паранойя, но для себя решила, что настало время держаться настороже. Поэтому, когда она в субботу поехала к Люде, чтобы забрать бумаги, то все время, как ей казалось, незаметно оглядывалась назад, однако не заметила ничего подозрительного.
Но оказалось, что плохо смотрела. Как только машина остановилась у дома, где жила Люда, сзади подрулила «Волга», из которой выскочил молодой парень и сунул ей в лицо какое-то красное удостоверение.
– Одну минуточку.
– А ты сядь и не высовывайся!
Это предназначалось выскочившему из машины шоферу-телохранителю, которого ей дал Володя, и он опять показал свое удостоверение. Тому пришлось подчиниться.
– Вам делают деловое предложение. 30 тысяч баксов за то, чтобы вы на три месяца уехали к себе, в Штаты. Хорошие деньги, а?
Парень ухмылялся. Он был мерзким. От него просто разило милицейской или уже полицейской наглостью.
– Ну, и еще билет бизнес-классом, – добавил он, довольный собой.
Ей было просто до тошноты противно стоять перед этим самодовольным подонком, которого прислал какой-то неведомый ей Обухов, чтобы ее купить.
– Пошел вон!
Она подумала и добавила, обходя его:
– Козел.
– Пожалеешь! – услышала она себе в спину.
Люда выполнила все ее указания, и хотя бы со стороны налоговых органов к ней не должно быть никаких претензий. Оставалось лишь избавиться от квартир, и она была бы свободна, но приходилось ждать, пока две из них не покинут арендаторы. Но, по словам Люды, ситуация на рынке недвижимости была непростой, и она предупредила, что даже по сниженной цене нет никаких гарантий, что они уйдут быстро.
