Нина Васина - Глинтвейн для Снежной королевы
– Сейчас не время для укоров, – заметил папа Валя. – В отношении к сказкам большую роль играет воображение. И я надеюсь, что так называемые прививки нами уже сделаны. Мы давно объяснили девочке разницу между условным и реальным восприятием окружающего мира.
– Вот же придурки, – беззлобно заметила Маруся, затягиваясь и прожигая влажную темень огоньком сигареты.
– Я не понимаю, что дальше делать? – прошептала в панике Валентина.
– Думать, – посоветовала Маруся. – Давайте пойдем от обратного. Что делает ночью изрядно набегавшийся на свежем воздухе ребенок?
– Спит, – уныло констатировал папа Валя.
– Вот и отлично. – Маруся загасила окурок и теперь стала определима только по голосу. – Теперь подумаем – где он может спать?
– В багажнике машины похитителей, – прошептала Валентина. – Где-нибудь на пути в Африку!
– Наверное, тебя Элиза в детстве напугала страшилкой Чуковского, – поставила диагноз Маруся. – А если не в багажнике? Куда пойдет трехлетний мальчик и заснет там потом, не сумев выбраться в темноте? Туда, куда ему ходить не разрешают, – ответила она сама себе и встала. – У кого еще не погас фонарик? Я – в подвал, вы – на чердак. Если не найдем, встречаемся в сарае с садовым инструментом.
– Ему еще нельзя было заглядывать в колодец, – стучала зубами Валентина.
– Колодец и нужник первым делом обследовала ваша соседка. Пока еще не совсем стемнело. Я спрашивала. Местные жители в этом плане имеют свой грустный опыт поколений.
Лера пошла с Марусей в подвал. Они нашли Антона у старой топки, которой пользовались, пока не провели газ. Мальчик спал на досках, забравшись под телогрейку, он весь поместился под нею, поэтому соседка его и не нашла вечером. Сверху на телогрейке пристроился Артист, который при виде людей слегка помахал хвостом.
– Нужно было искать собаку, – вздохнула Лера.
– Видела я вашу собаку на телогрейке в подвале, – удивлялась соседка. – Я и подумать не могла!..
– Баба Яга… – громко проговорил Антон, пока его, спящего, несли наверх.
Медведь
На второе исчезновение Антона взрослые тоже приехали втроем. По телефону соседка сказала, что Лера говорила что-то о медведе с большой корзиной.
– Высоко сижу, далеко гляжу, – вздохнула Маруся, разминаясь возле дома после поездки в автомобиле. – Тут и думать нечего – чердак.
Оказалось, что к люку чердака не подставлена лестница.
– Я потому туда и не посмотрела. Лестница-то не стоит! – объясняла соседка.
Лестница лежала вдоль стены в мансарде. Но сверху раздавался лай Артиста…
Потом Лера объяснила, что это она перетащила в сторону валяющуюся на проходе лестницу. После недолгого и на удивление спокойного выяснения странных обстоятельств – лестница упала, вероятно, уже после того, как Антон затащил на чердак собаку и залез сам. Например, от его последнего неосторожного движения ногой… Как же он смог тащить вверх спаниеля, который на задних лапах как раз с него ростом получается? Дело происходило днем, но все вдруг начали зевать, может быть, не столько от желания спать, сколько от нервного переутомления после разрешившейся благополучно ситуации с похищением мальчика медведем (тот унес его в коробе за спиной). Поэтому предположение, что Артист сам вскарабкался на чердак по почти отвесной лестнице, а потом откинул ее задними лапами, устроило всех.
– Уже середина сентября, – заметила Маруся за ужином у Капустиных. – Что там у вас со школой?
– Полный беспросвет, – созналась Валентина.
– Мне работу искать надо, у меня нет возможности еще и школу подбирать, – перешел к обороне Валентин.
– Я могу в этом году вообще не учиться, – решила всех порадовать Лера. – Я же закончила начальную школу на год раньше остальных.
– А это мысль! В раннем возрасте разница в один год заметна, Лерка может не вписаться в коллектив старших на год детей… – начал было радостно объяснять Валентин, но потом под взглядами женщин стушевался и умолк.
В кухню забрел проснувшийся к вечеру Антоша. Подошел к Марусе, оперся о ее колени, зевая. Соседка Анна задумчиво посмотрела на мальчика.
– А вот идит-ка, я тебе чего покажу, – позвала она Антошу.
Он поднял голову, посмотрел на Марусю. Та кивнула.
Во дворе было темно, Антоша сильнее сжал ее ладошку. Женские пальцы в его руке ответили успокаивающим пожатием. Сквозь замаскированный в кустах проход они вышли на участок Анны Родионовны и огородами спустились к небольшому пруду возле бани. Пруд Анна Родионовна завела специально для гусей и уток, в этом году на него присели отдохнуть перед долгой дорогой дикие гуси. Начался переполох, и Анна Родионовна даже слегка испугалась, видя, как своя, домашняя птица рвется в небо за дикими собратьями, судорожно напрягая в бессильных потугах подрезанные крылья.
Прошли пруд. Антоша уже оглядывался на горящие окошки своей дачи. Анна остановилась:
– Прибыли. Видишь чего?
Антоша огляделся:
– Не-а…
– Правильно. Потому что спрятано все как следовает. Даже соседи не знают – ни одна воришка не залезет! – она стукнула носком мужского стоптанного башмака по хорошо замаскированной наклонной деревянной дверце. – Это мой летник. Погреб то есть. Считай, до конца июля тут лед лежит и не истаивает, прохлада. А зимой никогда не бывает мерзло. Тут уж запряташься так запряташься! Ни одна душа живая не сыщет. Сейчас глянешь или утром придем? – Она открыла деревянную дверь.
Та скрипнула, обнаружив за собой темный вход, как в большую нору. Потянуло влагой и грибным духом. Антоша в испуге шагнул назад, а Анна, пригнувшись, вошла внутрь и чиркнула спичкой, зажигая керосиновую лампу. На огонек и Антоша шагнул за нею. Пока Анна надевала стекло, язычок пламени рвался от сильного сквозняка.
– Какой продух хороший! – кивнула Анна. – С того конца труба наверх выходит для воздуха. Ну? Чего тебе здесь нравится?
Антоша огляделся. Спустившись вниз, они могли стоять в землянке во весь рост, только Анна кое-где касалась макушкой укрепленного бревнами потолка. Стены тоже были закреплены, изнутри землянка напоминала длинную узкую комнату с полками. По-домашнему светился на полках разноцвет – банки с консервами, от пламени керосинки сразу заалели сквозь стекло бока помидоров. В конце комнаты земляной пол уходил вниз, потом обрывался у ямы, в которую насыпью была скинута картошка и свекла. Анна и это показала, приоткрыв одеяло над овощами.
– Мне вот это нравится, – показал Антон на ящик с яблоками.
Между зелеными крутыми боками симиринки, прикрытыми сеном, лежала игрушка – деревянная птичка с длинным поднятым хвостом.
– Ну ты хват! – одобрила Анна, вытирая птицу подолом юбки. – Глянь-ка сюда, видишь дырочку? Это свистулька. Подуй в дырочку.
Антоша подул. Раздался тягучий звук. Он подул сильней. Звук стал звонче. Довольный Антоша зажал птичку в руке и поднял к Анне счастливое лицо.
– Вот и я говорю! – радостно кивнула та. – Где еще лучше прятаться? Залез сюда, лег на корзины, и спи себе.
Антоша с сомнением осмотрелся. Анна забрала у него птичку и положила на яблоки.
– И птица сгодится, если тут полежится, – заметила она. – Пока мы будем бегать тебя искать, знай дуди. И всем добро будет. Только уговор: никому!
– Никому… – прошептал Антоша, подумал и уточнил: – И Лере нельзя?
– Да она знает, если не забыла. Лазила сюда маленькая. – Анна взяла мальчика за руку, и они стали подниматься вверх по трухлявым ступенькам. – И всем добро будет, – бормотала Анна, – а по чердакам да по подвалам лазать… Не дай господи…
Она перекрестилась. Антоша повторил ее движения. Анна посмотрела на мальчика и провела тяжелой рукой по его темным волосам.
Козленочек
В начале октября, когда легкий морозец уже схватывал опавшие листья и замораживал тонким стеклом воду в бочке, соседка с дачи позвонила Валентине, когда та только вернулась в Москву.
– Забыла сказать, дров-то у вас маловато к зиме, – пространно начала она. – Если тут зимовать будете, нужно подумать, где их взять. Дрова, они же еще высохнуть к топке должны.
– Да-да, конечно… – пробормотала вымотанная дорогой в электричке Валентина. Она сама за руль не садилась. Когда папа Валя был занят (а занят он в последний месяц был ежедневно – поиски работы), то ездила на электричке.
– Значит, заказывать? – спросила соседка.
– Да-да, конечно… Подождите! – пришла в себя Валентина. – Не будем мы зимовать. Мы на следующей неделе выезжаем.
– Этих неделей с отъездами уже четыре было, – тактично напомнила соседка.
– Минуточку! – совсем пришла в себя мама Валя. – Какие дрова? У нас же отопление газовым котлом!
– Так ведь сломался он. Опасно с ним стало – тухнет без присмотра. Я вашему мужу говорила в последний приезд.
– И что он сказал?
– «Да-да, – сказал, – конечно». А котел менять – это подороже дров будет. А то и оставайтесь. Еще на зиму можно и ко мне переселиться, опять же, я вашу Лерочку прясть научу. А то она совсем мается от безделья. Сядет у окошка, смотрит на дождь, а глаза совсем незнакомые становятся. Пацан ваш, наоборот, сильно шустрый стал, – подобралась она к главному. – Опять потерялся.
