Фридрих Незнанский - Инкубатор для шпионов
Жена кивнула, смахивая слезы с ресниц.
— Это же просто какое-то нарушение психики. Она что, не понимает, к чему это может привести? Конечно, — Турецкий закурил и заходил по кухне, — Нинка растет в такой благополучной среде, она никогда еще не сталкивалась с последствиями — не видела людей, которые превратились в руины… Думает, дуреха, что это игрушки. Но все равно не знать, не слышать об этом она не могла.
Ирина Генриховна взяла у мужа сигарету и глубоко затянулась. Турецкий посмотрел на нее, но ничего не сказал. Жена давно бросила, а совсем недавно, вместе с дочерью кстати, потратила немало усилий, чтобы заставить и его отказаться от вредной привычки. Ничего, разумеется, не вышло. Турецкий вспомнил, сколько энтузиазма проявила тогда Нинка. Заботилась. Выискивала хитрые рецепты… Эх, Нинка, Нинка… Видно, не может все всегда быть хорошо. Пришло время и для отцовской печали.
Турецкий тяжело вздохнул, забрал у жены сигарету, сделал последнюю затяжку и потушил.
— Для начала надо все-таки с ней поговорить и успокоить ее.
— Кажется, мы побольше разволновались.
— Уверяю тебя, она тоже напугана. По крайней мере, твоими криками.
— Хорошенькое дело! А что я должна была, по-твоему, сделать? Сбегать в аптеку, шприцов ей накупить?
— Перестань.
Турецкий пошел отпирать дочь, которая преспокойно валялась на диване и что-то читала. Турецкий заглянул в книжку. Это была «Лолита» Набокова. Ну и ну! Не рано ли? Впрочем, еще недавно они с женой вздыхали по поводу того, что она вообще ничего не читает, так что пусть уж лучше так. Вид у Нинки был совершенно беззаботный, как будто и не было всех этих кухонных разборок.
— Слушай, па, — сказал она, — этот Гумберт ну и жук, а? Маленьких девочек ему подавай!
Турецкий не нашелся что ответить. Неужели дочь действительно не понимает, во что вляпалась? Впрочем, дети, конечно, воспринимают все не так серьезно, как взрослые, — в этом их главное преимущество. Но ведь она-то как раз настаивает на том, что уже достаточно взрослая. Достаточно для чего? Что это я, одернул сам себя Александр Борисович. По крайней мере, Нинка еще несовершеннолетняя — до этого еще почти четыре года. Значит, отвечаю за все, что с ней происходит, именно я. Да хоть бы и была совершеннолетняя, какая разница?
— Ну вот что, Мисс «Макдоналдс», давайте сюда вашу руку.
— Зачем это?
— Значит, надо.
— Что значит — надо? — Нинка села на кровати, отбросила книжку. — Это моя рука. И я хочу знать, зачем она тебе? Я тебе не твоя подследственная. И пусть мама не подслушивает в коридоре, а войдет в комнату! — Последняя фраза была сказана громче предыдущих.
Ирина Генриховна так и поступила, правда не сразу — сделала вид, как будто шла из кухни. Отец с дочерью прекрасно поняли этот маневр и снисходительно улыбнулись. Но Турецкий, как опытный юрист, еще и воспользовался тем, что внимание Нинки отвлеклось, и схватил ее за руку.
— Ну папка?! — Она задергала рукой.
— Тихо! — приказал отец. Он уже осторожно разматывал повязку.
— Папа, как тебе не стыдно?! Это же просто нечестно!
— Помалкивай. Для раскрытия истины все средства хороши. Мы желаем тебе добра и только хотим помочь.
— Чем это вы мне поможете… — пробурчала Нинка, надувшись, и уже больше не сопротивлялась.
Ирина Генриховна закусила губу, чтобы в очередной раз не дать волю чувствам.
Повязка слетела, и родители увидели, что на локтевом сгибе любимой и единственной дочери красуется свежая татуировка — изящная маленькая роза. Кожа вокруг линий рисунка немного покраснела и вспухла. Для того и нужна была повязка, — судя по запаху, в ней была какая-то противовоспалительная мазь.
— Это… что… такое?! — изумилась Ирина Генриховна.
— Татуировка, — механически сказал Турецкий.
— Т-татуировка? — глуповато переспросила изумленная мать семейства, хотя все и так было очевидно.
— Татуировка. Только она временная, — подтвердила Нинка. — Через полгода смоется. Тогда можно будет что-нибудь другое нарисовать, поинтересней. А пока у меня фантазии не хватило… Мамуля, ты все еще дуешься?
— По-моему… по-моему, красиво, — пролепетала Ирина Генриховна.
И Турецкий расхохотался. Ну вот, подумал он, говорят, глаз да глаз за ними нужен, а что толку-то? Захотела девчонка татуировку — и сделала. Да, в наше время это было бы из ряда вон, да и просто неприлично, а сейчас — ничего, даже модно. Диалектический вопрос: как далеко, в сущности, простирается власть родителей над детьми?
Щербак остановился возле подъезда, чтобы докурить сигарету, и равнодушно посмотрел на припаркованный рядом «БМВ» 7-й серии. Впрочем, все же не совсем равнодушно: если это потенциальные клиенты для агентства, в котором он работает, то лучшего и желать не приходится.
Щербак, зевая, скользнул взглядом по номерам машины и, швырнув окурок в урну, взялся за ручку двери. Но та распахнулась сама, и из подъезда ему навстречу стремительно вышли трое мужчин в дорогих деловых костюмах. Самый последний, почти наголо стриженный, ощупал Щербака подозрительным взглядом. Но двое других уже прошли к «БМВ» и скрылись за затемненными стеклами. Стриженый последним медленно направился к машине, чуть повернув голову и краем глаза стараясь следить за тем, что происходит за спиной.
Щербак поспешил зайти в дом. Взлетев по лестнице, он увидел из окна второго этажа, как «БМВ», подрезая машины, вклинивается в автомобильный поток на дороге.
Спустившись обратно на первый этаж, Щербак открыл железную дверь с табличкой «Частное охранное агентство «ГЛОРИЯ» и прошел в коридор. Он здесь работал.
— Шеф, ты здесь? — крикнул Щербак в закрытую дверь.
— У себя он, у себя, — не оборачиваясь, буркнул компьютерный гений Макс.
— Макс, сделаешь мне чашечку кофе? — ехидно осведомился Щербак и получил в ответ то, что ожидал, — средний палец левой руки. Макс вставал со своего рабочего места по большим праздникам, например когда кончалась кока-кола и чипсы.
Директор «Глории» Денис Грязнов стоял в своем кабинете у окна и смотрел на забитую машинами дорогу.
— Коля, ты только приехал? Значит, видел сейчас субчиков во дворе? — кивнул он на улицу.
— Да. И чего?
Денис недовольно взъерошил рыжие волосы.
— Ничего. Есть заказ. Шпиона будешь ловить за руку.
— Шпиона?! — удивился Щербак. — Что за чушь? И при чем тут мы — частный сыск?
— Почему чушь? Что такое, по-твоему, шпионаж?
— Ну тут я тебе фору дам, — ухмыльнулся Щербак, между прочим бывший армейский разведчик. Поднял голову в потолок, что-то припомнил и оттарабанил: — Задачи шпионажа исторически определились как информационная, в том числе предупреждающая шпионаж и диверсии со стороны противника, и наступательная, то есть разведка, контрразведка и проведение локальных подрывных и военных операций в тылу врага.
— Годится, — кивнул Денис рыжей головой. — Только стоит добавить, что сбор информации в наши дни зачастую упирается в проблему обработки и анализа официальной информации. Которая благодаря деструктивной власти СМИ циркулирует по любым информационным каналам, начиная с газет и телепрограмм, заканчивая Интернетом. Так?
— Ну допустим…
— То есть в цивилизованные времена максимальные источники информации носят открытый характер. Так?
— Допустим. Я не понимаю, Денис, к чему ты клонишь?
— Сейчас поймешь. А теперь задумайся, как называется похищение стратегической информации у частных лиц, возглавляющих собственные компании.
— А! Так ты о промышленном шпионаже! Что же ты мне голову морочишь?
— Скорее об экономическом.
— Кого изобличать-то будем?
Денис выложил на стол две фотографии молодой женщины. Одна была явно отклеена от какого-то документа, а другая являлась ксерокопией паспорта.
— Ничего себе дамочка.
— Нравится? — прищурился Денис.
— Ну… — Щербак пожал плечами.
Он попытался прочесть остатки печати на второй фотографии.
— Не трудись, — сказал Денис. — Ирина Рапанова, директор по операциям в торгово-посреднической фирме «Илиада». Черт его знает, что за должность, но они ее подозревают в промышленном шпионаже. Дамочка кому-то сливает ценную информацию. Мы договорились, что сегодня они ей дезуху подкинут. Причем горячую. И заработать она сможет, только если продаст «информацию» немедленно, иначе сведения устареют и не будут стоить ничего. Соображаешь, Коля, что к чему? Твое дело — следить, с кем Рапанова встречается, куда ездит. Может, в банк попрется за гонораром, может, еще куда…
Щербак указал глазами на окно.
— Да. — Денис кивнул.
— А кто эти загадочные «они»? Кто у тебя сейчас был?
— Некто Шершеневич. Генеральный директор этой «Илиады». — Денис отхлебнул кофе из чашки и поморщился. — Кто эту дрянь покупал? Пора снова секретаршу нанимать. Вот возьму какую-нибудь страшненькую каргу… Ладно, в общем, выясни мне все про Рапанову, и побыстрее. В кои-то веки клиент приличный аванс заплатил.
